Тридцать ночей
Шрифт:
Я посмотрела на Айдена, дабы успокоить поток своих мыслей. Его лицо было расслабленным, его волосы были в беспорядке, что стало делом моих рук. Несмотря на всю власть, которую он излучал, когда бодрствовал, выглядел он уязвимым. Но напряжение в плечах никогда не отпускало его, даже во сне. У меня возникла сильная потребность обнять его. Я протянула руку, желая ласково погладить его по щеке. Тепло его тела согрело мои пальцы, и я нежно коснулась ими его щетины.
Мгновение. Он вытянулся в струнку, его рука с силой схватила моё запястье. Его остов начало сотрясать. Его голова склонилась к груди, как
— Айден! — с ужасом воскликнула я.
Его голова всколыхнулась и повернулась ко мне. Я не могла разглядеть его глаза в темноте, но ощутила горячее дыхание на своём лице. Его дыхание было прерывистым, израненным. Хватка на запястье слегка ослабла, и его голова резко дёрнулась в сторону, словно отгоняла невидимое прикосновение. Или словно некая сила пыталась разорвать на части или задушить его. Моё сердце колотилось в груди, но в этот момент я осознала свой собственный страх. Это был страх не за себя. А за него.
— Айден, — прошептала я, желая прикоснуться к нему, но боясь сделать ещё хуже. Затем я вспомнила то, как он успокаивал меня вчера: — Всё хорошо. Это не на самом деле. Проснись. Ты в безопасности.
Дрожь начала спадать, но его голова снова резко дёрнулась. Перед моими глазами предстал безумный образ зловещей силы, пытающейся отнять его у меня.
Я не могла позволить, чтобы это произошло ни с одной его частичкой.
— Айден, пожалуйста, это я, Иза — умм — Элиза. Элиза Сноу.
Он ахнул так, словно вырвался из-под воды. Молниеносно он отпрянул назад и включил прикроватный светильник. Его глаза были дикими, цвета практически непроглядной синевы. Его руки нависли над моим лицом.
— Элиза? Боже! Я тебе причинил боль? Я тебя ударил? — неистово настаивал он.
— Нет, вовсе нет. Видишь? Я в порядке.
Я подняла руки так, чтобы он смог увидеть их. Его глаза внимательно осмотрели мои руки, мою грудь, моё лицо, мои глаза.
— Это был лишь плохой сон, — уверяла я его, несмотря на то, что имела хорошие познания в том, что собой представлял плохой сон, и ничего подобного этому я ещё никогда не видела. — Может тебе принести воды? Может выйти на свежий воздух?
Я стремительно бросилась ближе к нему. Мне хотелось его обнять, но инстинктивно я понимала, что в данный момент ему не захочется ощущать чьи-либо руки вокруг себя. Поэтому я лишь прикоснулась обеими руками к его лицу и поцеловала его шрам.
— Шшш, — прошептала я. — Всё закончилось. Всё позади, — но как только я сказала эти слова, мне пришло на ум: а на самом ли деле для него всё закончилось? Какое бы ни было это зло, с его памятью, мог ли он избавиться от этого? — Айден, расскажешь мне, что не так? Пожалуйста? Я хочу помочь.
В мгновение его взгляд стал жёстче. Вспышка ярости блеснула в его глазах. Он скинул мои руки с лица.
— Извини, я на минутку, — формально ответил он, и прежде чем я успела моргнуть, он
Я смотрела ему вслед, пытаясь успокоить своё дыхание. Мои лёгкие хорошо справлялись до этого момента — ради него. Но от вида захлопнутой двери спальни, они начали содрогаться. Я сделала вдох-выдох, но кислород не поступал. Я просеменила в ванную комнату и выпила немного воды, стараясь поразмыслить. Что же произошло с ним такое, что стало причиной этого? Так как единственное, что я знала наверняка, равно как и периодическую таблицу, такой сон он видел уже раньше. Это было частью его самого.
Я услышала, как открылась дверь в спальню, поэтому выбежала из ванной комнаты. Он был одет в туже одежду, что и днём, вероятно, он нашёл её на полу в кухне, оставленную там во время деления счастливыми секретами. Я подошла к нему и взяла его за руку.
— Тебе лучше?
— Да, спасибо, — тот же вежливый тон.
— Мне очень, очень жаль.
Его челюсть сжалась, и он прикрыл глаза.
— Почему ты извиняешься, Элиза?
— Потому что разбудила тебя. Я лишь хотела прикоснуться к твоему лицу, — промямлила я, поглаживая его щетину.
Он подвёл меня к кровати. Его глаза всё ещё были закрыты. Я не знала, представлял ли он нечто или пытался это оттолкнуть.
— Посмотри на меня, — обратилась я к нему с просьбой.
Он открыл глаза. Теперь они были взяты под контроль, они были ясными, но совершенно холодными.
— Элиза, ты не сделала ничего плохого. Поверь мне. Это не имеет к тебе никакого отношения. Единственное о чём я сожалею, что напугал тебя. Мне очень жаль. Теперь иди спать. Я вернусь чуть позже.
Вернусь чуть позже? Нет! Я не хотела, чтобы он оставался один, и вновь переживал какие бы то ни было ужасы, которые он уже, должно быть, видел с предельной ясностью. Я схватила ворот его рубашки и притянула его ближе к себе.
— Останься со мной. Мы можем поехать в "Сад Роз", если хочешь? Или поговорить? Или давай просто сходим на прогулку? Или займёмся любовью? Просто... просто останься.
Он попробовал разомкнуть мои пальцы на своей рубашке, ущипнув меня за подбородок.
— Иди спать, Элиза.
Когда я не выпустила из рук воротник его рубашки, он склонил голову так, что наши лбы практически соприкасались, и закрыл глаза.
— Пожалуйста, — произнёс он тихим голосом.
Тогда я поняла, что никогда прежде не слышала от него искренней просьбы о чём-то, в чём он нуждался. Ну, а теперь он просил. Я кивнула и оторвалась от него, затратив больше сил, чем мне потребовалось на то, чтобы сесть на борт того самолёта четыре года назад. Он склонил голову в сторону и удалился из комнаты.
Я лежала на его стороне кровати, ощущая его тепло, которое словно как в ловушке сохранилось под одеялом. Я удерживала свой взгляд на двери, мечтая о том, чтобы она открылась. Я сосредоточила всё своё внимание лишь исключительно на запахе его подушки, прислушиваясь к любому признаку мужчины, находящегося по другую сторону стены. Но там присутствовала лишь тишина.
Водород, 1,008... Кислород, 15,999. Фтор, 18,998. Неон, 20,180... Астат, 210. Радон, 222. Франций, 223. Радий, 226.