Тридцать три – нос утри…
Шрифт:
Тетя Дуся еще несколько дней назад говорила, что переберется жить на кухню, а свою комнату отдаст новым квартирантам. Зять, мол, попросил приютить оставшихся без жилья своих приятелей.
У хозяйки “таверны” была замужняя дочь. Ее муж работал в филармонии. Тетя Дуся говорила про него по-научному: “Артист разнообразных жанров”.
Этот артист – маленький кругловатый Кузьма Сергеич – в самом деле умел многое. Он и частушки пел про бюрократов и поджигателей войны, и на маленьких гармошках играл (сразу на нескольких), и в акробатических номерах участвовал –
Винька один раз был на таком представлении – в клубе имени Кагановича, при Заводе пластмасс, (Кузьма Сергеич дал контрамарку). И несколько раз видел репетиции. Кузьма Сергеич и дядя Макс готовились к выступлениям иногда на этом дворе. Наверно, дощатый настил напоминал им сцену. Особенно Виньке понравилось, как они изображали клоунов. Хотя и без костюмов, и номер был известный (“Пчелка, пчелка, дай мне меду”), но все равно смешно…
Странный дядька с длинной заграничной фамилией был, конечно же, знакомый Кузьмы Сергеича.
Он теперь слегка нагибался и смотрел на Виньку непонятно, чуть ли не виновато.
– Мне говорила о вас здешняя милая хозяйка. Вас, кажется, зовут Винцент?
– Винька меня зовут… И что вы со мной все на “вы” да на “вы”, как в старинной гимназии…
– “Винька” – тоже неплохо. А не могли бы вы… Не мог бы ты, любезный Винька, подарить мне эту “комету”? Я, к сожалению, лишен таланта изготовлять подобные вещи, хотя и знаю теорию… – Рудольф Яковлевич Циммеркнабе все еще прижимал запускалку к жилету.
– Да берите, если надо! – с облегчением сказал Винька.
– Гран мерси! Эта вещь может очень пригодиться на выступлении…
– Вы фокусник, да?
– Ил-лю-зи-о-нист! “Фокусник” – это вульгаризм. Хотя, надо признать, он довольно точно отражает сущность профессии…
Рудольф Яковлевич взял комету в левую руку, правую поднес к губам, надул щеки и вытащил изо рта белый целлулоидный мячик. В лагере такими играли в настольный теннис “пинг-понг”.
Винька вежливо улыбнулся. Этот фокус он видел не раз – в цирке и на том же представлении в “пластмассовом” клубе.
“Ил-лю-зи-о-нист” спрятал шарик в брючный карман и вытащил из рта второй. Поднес к Винькиному лицу. Винька чуть отодвинулся – показалось, что от шарика пахнет нечищенными зубами.
– Ап! – Шарик исчез и пальцев и тут же появился опять. – Вот-с… Подарить, к сожалению, не могу, это казенный реквизит. Мой ассистент весьма строго следит за его сохранностью… Кстати, тебе любопытно будет с ним познакомиться…
Рудольф Яковлевич вытянул шею и оглянулся на дом.
– Маленький!… Эй, Маленький! Покажись нам, друг мой!
Никто не появился.
– Не хочет. Это существо с характером… Ну, познакомитесь
Винька решил, что сейчас возьмет “Золотого теленка” в блиндаж и будет перечитывать при свечке самые смешные страницы. Пока не захочет спать.
Но сначала имело смысл наведаться в дощатую будочку, что стояла на отшибе, за калиткой. Винька двинулся по тропинке. Дверь у будочки открылась, и навстречу вышел… Винька сперва подумал – мальчишка.
Странный мальчишка. Нормальные пацаны не ходят в отглаженных светлых брюках модного покроя. Особенно такие небольшие. Кроме шикарных брюк, на маленьком незнакомце были крохотные лаковые штиблеты (они блестели даже в пасмурном свете) и белая, тоже модная тенниска. И прическа была не ребячья – гладкая, с косым пробором.
Винька догадался почти сразу. А когда сблизились – понял окончательно: не мальчик… а будто герой из романа “Патент АВ”. Лицо – молодое, но явно взрослое. И чуточку обезьянье.
Винька невольно сбавил шаг. Лилипут остановился в двух шагах. Сказал злым голоском:
– Ну, чё пялишься? Не видал уродов?
Винька совладал с собой.
– Я не пялюсь. И ты вовсе не урод… И… по-моему, я тебя ничем не обидел.
Ему самому понравилось, что ответил он с таким спокойным достоинством. Хотел Винька обойти карлика и двинуться дальше, по своим делам. Но от калитки донеслось:
– Эй, Маленький! Вот ты где! Идем, нам пора! – Рудольф Яковлевич хотел взять подошедшего лилипута за плечо, но тот увернулся. – Винцент, это мой творческий помощник, очень артистическая личность. Зовут его Ферапонт! Оригинально, не правда ли?
Поскольку Винька и Ферапонт смотрели набыченно и молчали, Рудольф Яковлевич заговорил опять – тонко и громко:
– Ладно, познакомитесь позже! А пока нам пора! У нас небольшая дополнительная гастроль в ресторане “Сибирь”. Так сказать, для поправки финансовых обстоятельств!.. Маленький, идем…
И они пошли вдоль забора на Зеленую Площадку. А Винька – куда хотел.
А потом в блиндаже, при свете огарка, Винька лежал с книжкой, но читал мало, больше раздумывал. Не понравился ему этот иллюзионист Цим-мер-кнабе (язык сломаешь, пока выговоришь). Белые мячики, которые он вытаскивал изо рта, напомнили о другом мячике – черном, с дыркой.
А что, если этот дядька – дух Тьмы, который притворяется артистом?.. Недаром он болтал о всяких колдовских делах. О том, что “комета” – ключ к каким-то событиям. Наверняка – нехорошим.
“Глебка, как ты думаешь?”
Но Глебки рядом не было.
Винька рассердился на себя. “Сам себе забиваешь голову дурью, а потом дрожишь!”
Конечно, все это была чепуха! Но все же Винька опять решил обратиться с молитвой к Солнышку. Правда, Солнышка не было видно, однако услышать Виньку оно все равно могло.