Тридевять земель

Бояндин Константин Юрьевич

Он открыл дверь – оттуда пришла волна горячего сухого воздуха – и шагнул наружу. Артём вышел следом, и немедленно закружилась голова – чуть не упал.

Они стояли у стены огромной конусообразной выемки в окружающем камне – спиралью уходящей вниз, постепенно сужающейся. Стены светятся – достаточно ярко, чтобы можно было читать. До противоположной стены на глаз стадий шесть. Артём посмотрел вверх – чернота, ничего не видно. Посмотрел вниз.

Там, примерно стадией ниже, на ровной каменной поверхности стояли…

— Возьми, – Марк Флавий протянул

ему бинокль. – Осторожно, здесь очень низкое ограждение, падать не советую.

Артём подошёл ближе к краю, и посмотрел. И стало очень не по себе – там стояли, несомненно, машины. Возможно, летающие – так и напрашивалось название «летающие блюдца». А между ними стояли многие сотни и тысячи… кого там только не было. «Титаны», «кроты», «зомби», «пауки», другие формы. Просто стояли – словно статуи, ни малейшего движения.

— Видишь? Я думаю, это их флот. Космические корабли, или что-то подобное.

— Почему не улетают?! Чего ждут?

— Не знаю. Я спускался туда, вниз. Правда, не смог войти ни в один их корабль. Они не трогают меня – даже дорогу уступают. Ничего не напоминает?

— Но почему вы не сообщили армии?!

— Потому что я – дезертир, друг мой. Мне нет доверия. Потом, я не знаю даже, где это находится. Я попадаю сюда точно так же, как и сегодня – меня просто переносит, и никто не спрашивает, хочу я сюда или нет.

— Нужно срочно сообщить всем остальным!

— Для этого и привёл тебя сюда. Я знаю, как отсюда выбраться, но рано или поздно меня возвращают обратно. И после каждого скольжения вот тут, – Марк Флавий прикоснулся кончиками пальцев к виску, – у меня что-то портится. Чувствую, мне недолго осталось. Расскажи остальным, что видел здесь. И передай мои записи. Идём.

У себя в убежище Марк Флавий открыл похожий на чемодан контейнер – стандартный армейский, не сломается при падении с орбиты на поверхность планеты; не пострадает, если упадёт в лаву. Бумаги, какие-то коробочки, карты памяти. Много чего.

— То, что я успел записать, – пояснил дроссель. – Пора уходить – я неважно себя чувствую. Есть на что сделать снимки? Тогда сделай – покажи им, кто стоит там, на дне. Можешь заснять и мою комнату, я не против.

Было, как в тот раз, когда Артём спасался вместе с Мирандой: вокруг упала чернота – видимо, движутся сквозь толщу камня – затем тишина сдавила уши, оглушал стук собственного сердца, а потом…

Они оказались в Риме, на Колизее. Просто возникли, по словам очевидцев – посреди арены, и метатели копий, там шли соревнования, чуть не убили обоих – только чудом успели изменить направление бросков. Марк Флавий поставил свой «чемодан» у ног Артёма, и достал из кармана… гранату. Её корпус мигал красным.

— Вам лучше отойти, – сказал он тем, кто уже подбегал к ним. – Это случится с минуты на минуту, сэр Ортем, – сказал он. – Возьмите контейнер, и отойдите от меня подальше. Иначе будет жарковато.

— Нет! Не делайте этого! Во всём можно разобраться!

Марк Флавий Цицерон улыбнулся, и подмигнул.

— Разбирайтесь.

И примите мои извинения – я никого не хотел убивать. Передайте моему дому, что я не дезертир. Может быть, вы и это сумеете понять. Здравствуйте!

Порыв ветра налетел на арену – вздымая пыль, бросая её в лица. Артём, прикрывая глаза от пыли, успел рассмотреть, что очертания пожилого дросселя размываются, что он становится прозрачным… пара секунд – и нет его.

И тут же стих ветер. К Артёму подбежало несколько полицейских, во главе с префектом района.

— Сэр Ортем, – козырнул префект. – Мне приказано доставить вас в военный городок. Просьба сдать контейнер и оружие.

— Да, сэр, – Артём передал и то, и другое, и зашагал прочь с арены, в окружении стражей порядка. Усталость накатила внезапно – как тогда, в первые походы – упала свинцовой горой, расплющивая реальность и погребая сознание под собой.

– - -

Миранда прибыла в Рим с рюкзаком, полным провизии – что бы Марина ни говорила, а выпить стимулятор случайно она не могла, значит – или дома, или на работе, на Арене, кто-то её «угощал». Осталось понять, где именно.

Прибыла – и окунулась в заботы с головой. И почувствовала, сколько всего успевает делать Марина: полсотни человек в доме, со всеми нужно поговорить, узнать – не нужна ли кому помощь, проследить за покупкой всего необходимого. Ингир уже сообщила, что содержание дома, целиком, встанет в тысячу двести зоркмидов в месяц. Сколько зарабатывает Ортем – понять трудно, сам он не хвастается. Юлий, в те дни, когда делал по полсотни походов, мог принести домой до пятнадцати тысяч в день. И ведь не позавидуешь – говорят, и устают они ужасно, и в организме что-то постоянно ломается, пока идёт «скольжение». А без дросселей никак, ведь только они способны за считанные минуты увести из опасной области всё население города – главное, собрать всё население поблизости.

Словом, первый день почти весь прошёл в заботах по дому. Но Миранда не была бы Мирандой, если бы не сумела, ни привлекая внимания, взять образцы всего, что готовят – и ведь отказываться от пищи нельзя, пришлось придумать на ходу, что врач прописал диету. Младший повар тотчас отправился покупать её ингредиенты – в основном там были фрукты.

Ближе к вечеру контейнер с образцами пищи и напитков отправился в Париж. Через полчаса позвонил Клод Нимье.

— Мадемуазель Красс, вы уверены, что с вами всё хорошо? Может, обратитесь в префектуру?

— Доктор, вы же понимаете, что будет дальше. Как только я им скажу, что ищу и почему, покой закончится. Извините, если я вам столько работы добавила! Если вы слишком заняты – посоветуйте, пожалуйста, к кому ещё мне обратиться у вас, в Париже.

— Да нет особой работы, – успокоил её врач. – Я, конечно, слежу за процессом, но в основном это автоматика. Десять секунд на образец, и всё. Я больше за вас беспокоюсь. Не забудьте: много пить и воздержитесь на несколько дней от мужского общества. Насколько это возможно.