Тридевять земель

Бояндин Константин Юрьевич

— Вас понял, сэр.

— Затем мы проведём опыты на арене Колизея и на базе Корино. С вами будет приданная вам охрана с полным боекомплектом – если уж у вас случаются спонтанные перемещения, необходимо позаботиться о безопасности. Вопросы?

— Никак нет, сэр.

Лорд Стоун кивнул, и они с сэром Джеймсом удалились.

— Вот ещё что, – оружейник потёр переносицу. – Разумеется, я уже докладывал об этом лорду Стоуну. На базе Корино повсюду стоят самые разные датчики. Так вот, в том временном интервале, когда Марк Флавий проник на базу и забрал вас с собой, зафиксировано излучение. Источник

определить не удалось – передача велась из большой области в верхних слоях атмосферы – и сфокусировано было на вас. На столовой, то есть. Я изучаю записи излучения – оно модулировано, то есть – искусственного происхождения. Пока всё, что могу сказать.

Артём соображал быстро.

— То есть там, в Колизее…

— Вполне возможно. Теперь на вас датчики – если такое снова повторится, сравним данные.

— Но кто?!

Оружейник вновь развёл руками.

— Спутники немедленно прозондировали предполагаемую область излучения. Ничего. Ни единого материального объекта крупнее миллиметра в поперечнике. Ну, не буду вас задерживать. Да, и вот это, – оружейник протянул ему баночку, в такую собирают биологические и прочие образцы. – Сувенир. Камушки с другой планеты, застряли в подошвах ваших ботинок. Не беспокойтесь – проверено всем, чем можно. Никакой активности, просто камень. Марк Флавий собрал множество образцов минералов.

— Благодарю, – Артём посмотрел на камни – на вид обычные, у любой реки таких можно насобирать гору. – И ещё. Я понимаю, что телеметрия должна быть всегда включена…

— Если у вас будут, так сказать, интимные моменты – есть код фильтрации, по моим данным, вы его установили. Если вдруг забудете, мало ли что случается, просто потрите лоб ладонью, сделайте не меньше трёх движений. Как вы понимаете, оперативные данные строго секретные – никто не получит к ним доступа без санкции лорда Стоуна, – Марцелл Катон улыбнулся и хлопнул Артёма по плечу. – Все мы люди. Если я вдруг замечу такие моменты в записях, сам наложу фильтр. Да, пистолет не забудьте, вон кобура. Объяснять не буду, в инструкции сказано про все доработки. Удачного дня!

— Благодарю, сэр! – Артём покинул лаборатории под впечатлением от услышанного. Другая планета! Только этого не хватало!

– - -

…Обучение ложбану длилось полчаса, после чего учительница – действительно учительница, обучает детей работе с переводчиком – похвалила. Трудно оценивать действительный возраст женщин Айура: например, Ингир Мантелла за сорок, а выглядит на тридцать, или даже моложе. В общем, учительнице, Кассии Магне Левсис тоже на вид тридцать.

Во вполне уже приятном настроении Артём возвращался домой. Позвонила Марина: решили прогуляться с родителями по Парижу, обещала вечером прислать фото и видео. Разумеется, справилась, как дома дела. По её словам, Миранда отлично справляется, пусть даже сама ещё не пришла в себя после недавних событий.

Артём стоял у себя в комнате, раздумывая, чем бы полезным заняться, когда вошла Миранда.

— Что–то странное, Ортем. Мне только что прислали фотографию – по рации, но я не знаю отправителя.

И тут рация Артёма сыграла короткую, но приятную мелодию. «Прислано изображение, адресат неизвестен».

— Мне тоже, – пояснил Артём. – Только что. Как

можно посмотреть?

— Годится любой прибор с экраном. Электронная книга, обучающая панель. Да, это подойдёт, – Миранда взяла электронную книгу из рук Артёма. – Сюда прикладываете палец, любой, и мысленно даёте распоряжение передать фото. Смотрите!

Крупнейшая площадь Парижа – площадь Свободы. И крупнейший монумент на планете – стела Свободы, по ночам очень красиво подсвеченная каменная игла, у основания почти десять метров в обхвате, высотой пятьдесят пять метров. И рядом со стелой – Марина, с отцом и матерью. Снимок сделан справа и сзади почему-то.

— Не понимаю, – озадаченно сказала Миранда. – Кто отправитель? Как узнал мой и ваш номера? Приложите сюда любой палец, и мысленно прикажите передать фото.

У Артёма – ровно такое же фото.

— Мне это не нравится, – Миранда потёрла лоб. – Я звоню Марине.

В голове у Артёма словно гранату взорвали – закричали многие голоса – слышался страх, отчаяние, безнадежность. Показалось что один из голосов принадлежит Марине. Когда головокружение прошло, Артём обнаружил, что сидит, опершись о пол правой ладонью. И в глазах двоится, окружающий мир теряет окраску, в уши словно вату впихнули. И Миранда – белее снега, держит его за ладонь.

— С ними беда, – едва сумел проговорить Артём непослушными языком и губами. Сам не понимал, откуда такая уверенность, что он прав. И провалился – пол стал болотом, вязкой жаркой топью. Фото держалось перед мысленным взглядом – и туда, к Марине, Артёму захотелось попасть – как угодно, но побыстрее!

На спину и плечи обрушился груз – уже не по два пуда на каждую часть тела, а больше. Ощущая, что погружается, что начинает задыхаться в трясине, Артём изо всех сил принялся выбираться из топи, из последних сил выдирая из неё ноги, нащупывая опору.

– - -

Солнце ударило в глаза. Оказалось, что он стоит на открытом пространстве – где-то, где сейчас полдень.

— Мы в Париже! – ахнула Миранда, которая так и продолжала держать его за руку. – Ортем! Быстрее! «Подушка» долго не выдержит!

«Подушкой» на военном жаргоне называли спасательное устройство – его не только на дилижансы и прочую самоходную технику монтируют, но и в каждое сооружение. Устройство это умеет значительно повышать вязкость среды в заданной части пространства. Выражаясь попросту, может делать воздух вязким, словно кисель. С его открытием лишь очень немногие, кто пользовался «подушкой», разбивались при падении с большой высоты – взамен, как потом рассказывали, они словно падали, находясь внутри свёрнутой коконом очень толстой перины.

Артём не сразу понял, что видит. Хватило примерно секунды: стела Свободы падала, все её многотонные камни разлетались вокруг – взорвана? «Подушка» – видимо, сработала автоматически – сдерживала падение огромных кусков камня, но не могла их остановить – глыбы медленно, но верно опускались. И люди: десятки их стоят в центре творящейся катастрофы – точнее, почти все стоят, некоторые упали. Меньше, чем через минуту-другую каменные осколки опустятся и раздавят их. И прямо перед Артёмом с Мирандой – Марина и её родители. Замерли, смотрят в пространство широко открытыми глазами, не шевелятся.