Тринадцатый двор
Шрифт:
Глава 20
Любимая женщина
1
Утром четвёртого сентября Василий нарядился в форму полковника милиции. Не заходя в подвал, он направился в сторону районной поликлиники, что старался проделывать каждое утро, контролируя наличие супруги на рабочем месте.
Заметив у крыльца Мартышкина, тушившего сигарету и собиравшегося идти в свой медцентр, Грешнов жестом дал ему понять, чтобы тот задержался.
— Мы к вам с Мосфильма, — смеясь, стал рассказывать
— Кто такой? — поинтересовался целитель.
— Грек, кинорежиссёр. Я три дня назад с ним закорешился. Он тогда уже о своём фильме мне все уши прожужжал.
— Что за фильм? — спросил Валентин Валентинович больше из вежливости.
— Я же говорю, он хочет снять фильм про убийство принцессы Дианы. Ищет актёров на роли. Были позавчера с ним в ресторане «Корабль», повёл я его на мойку. Костас, — так его зовут, — как увидел бабу пашу, так дар речи потерял. Аж затрясся весь. Прямо среди ночи помчались на студию, нарядили Павлину в костюм королевы, сделали фотопробы. Понимаешь, полное фотографическое сходство. Её даже гримировать не надо. Даже физиогномика, то есть сокращение мышц лица, одинаковое у бабы Паши и Елизаветы Второй. Не подумай, что хвастаюсь, но я сбился со счёта. Полное ощущение, что саму Елизавету Вторую. Всю позапрошлую ночь на Мосфильме колобродили. Вчера весь день дома просидел, до сих пор не могу в себя прийти.
— Она же старуха, — не выдержал Мартышкин.
— Кошки и женщины возраста не имеют. Особенно королевы.
— Но ты же не королеву, а бабу Пашу в наряде королевы.
— Попробуй найти хоть одно отличие. Кроме документов с английскими буковками, удостоверяющими личность. И потом, наша Павлина Якубовна всем королевам и герцогиням сто очков вперед даст. Она…
— Как в последний раз? — смеясь, предположил руководитель медцентра.
— Вот именно, — подтвердил Василий. — Наталье — ни гу-гу.
— А чего ты в мундире полковника? — поинтересовался Валентин Валентинович.
— Три дня уже в нём хожу, а ты только заметил. С киностудии мундир. Хотел вернуть, Костас уверяет, что в этом нет необходимости. Если Мосфильму форма не нужна, буду в ней ходить.
— Тебе идёт мундир. Только подполковнику Познякову, боюсь, эта самодеятельность не понравится. Ему же придётся честь погонам отдавать.
— Не переломится, — засмеялся Василий и поинтересовался. — Моя на месте?
Чувствуя себя виноватым в том, что вчера в домашнем споре взял сторону брата, Василий вошёл в кабинет. Он стал было рассказывать жене о том, как Майя Мише наставила рога, но эта новость, как вскоре выяснилось, была не самой последней.
— Думаю, он не сильно об этом жалеет, раз уже на следующий день сошёлся с Начинкиной, — не без удовольствия сообщила Наталья.
— Вот как? А ты всё меня подозревала, ревновала к Нинке, — отшутился Грешнов.
В это не верилось, но Наталья сообщила о Нине и Мише так, что в искренности сказанного сомневаться не приходилось. И всё же последняя новость не укладывалась в голове, и обстоятельства случившегося
С Ниной произошёл у него нелицеприятный разговор.
— Это правда? — с порога спросил он.
— Да, — подтвердила Начинкина.
— Брось его! Прогони! — настаивал Василий.
— Что значит «прогони»? Я тебе кто?
— Любимая женщина.
— Вот именно. А Наталья тебе — жена. И ты не станешь с ней разводиться, чтобы жениться на любимой женщине. А Михаил Андреевич станет.
— Понятное дело. Если из дома выгнали, надо же где-то харчеваться.
— Так я и знала, что тебя только это беспокоит, — харчеваться станет негде.
Тем временем вернулся Миша с ночного дежурства и нисколько не удивился присутствию Василия в квартире Начинкиной.
Как ни в чём ни бывало, позавтракали втроем и пошли прогуляться в лесопарковую зону. Они молча дошли до спортивной площадки, предназначенной для игры в бадминтон.
Нина оставила кавалеров играть, а сама отправилась по делам. В её планы входило посетить парикмахерский салон, а затем забежать в фотостудию. Она всякий раз, сделав новую причёску, фотографировалась на память.
Вечером, на квартире Начинкиной, Каракозов рассказывал хозяйке, как они с Грешновым играли в бадминтон.
— Я Васе говорю: «Ты постоянно открываешь рот в момент удара, а потом забываешь закрыть. Давай, я буду воланчик тебе в рот забивать? Иначе мне скучно с тобой играть».
— Неужели согласился? — рассеянно спросила Нина, делая последние приготовления перед приходом гостей.
— Да. Согласился. И стал я ему забивать воланчик в рот. Я очень недурно играю в бадминтон. Между прочим, чемпион Москвы. Играли в паре с Лёвой Ласкиным.
— Где? — поинтересовалась Начинкина, привыкшая к тому, что все вокруг лгут.
— Это был открытый чемпионат Москвы в Серебряном Бору.
— Вы так хорошо владеете ракеткой?
— Не я один. Любой, мало-мальски владеющий ракеткой бадминтонист может этим похвастаться. Я, например, могу послать волан в любое место на пространстве площадки. поэтому со слабым соперником я в прямом смысле слова играл левой рукой.
— Где же вы с ними играли?
— На работе, в обеденный перерыв. Была у нас оборудованная площадка во дворе, висела сетка. А научил игре отец в раннем возрасте.
— В детстве все в бадминтон играют.
— Да, но для всех это было развлечение, а я устроен так, что ко всему подхожу серьёзно. Я довёл умение играть до совершенства.
Нина одарила Каракозова многообещающим взглядом, но раздался звонок, пришли первые гости.
2
Не прошло и четверти часа, как в квартире Начинкиной уже всё бурлило и клокотало.
Чувствуя себя хозяином, Миша принялся учить гостей игре в шахматы. Все воспринимали это, как развлечение перед закуской и выпивкой, — повиновались.