Тринадцатый ковчег
Шрифт:
— За новых учеников! За усердие и процветание! В общем, желаю вам… не стать изгоем, как я.
Чокнулись. Майра набросилась на торт: нежный, мягкий, благоухающий ванилью, покрытый сахарной глазурью — одним словом, превосходный. Проглотив кусок, Майра попросила добавки, и пока Моди отрезала ей новый кусок, она присмотрелась к лицам друзей. Ну вот, последний вечер вместе, потом они все разойдутся по разным кастам и цехам, где и будут проводить большую часть времени.
Уловив взгляд Майры, Пейдж сказала:
— Клянусь
— И по мне скучать будешь? — спросил Рикард.
— Даже по тебе, Линч.
Рикард усмехнулся:
— О, и мне тебя будет не хватать.
— Ну, ты всегда можешь завести новых друзей, например, Бэрона, — заметила Майра, принимаясь за второй кусок торта. — Вы оба в цеху патрульных.
Рикарда передернуло.
— Уж лучше пусть меня принесут в жертву Святому Морю.
Все, кроме Калеба, рассмеялись. Он отодвинул от себя тарелку, будто внезапно потерял аппетит.
— Ничего не изменится, — резко произнес он.
Ребята прекратили подшучивать друг над другом.
— Ты о чем? — спросила Пейдж.
— Мы присягнули разным цехам, но, несмотря ни на что, должны оставаться друзьями. — Он быстро перевел взгляд на Майру. — Я не позволю снова нас разделить.
— Думаешь, они делают это намеренно? — спросила Пейдж.
Калеб кивнул:
— Сама посуди! Почему, разочаровавшись в выборе профессии, ты не можешь поменять ее на другую? Почему, провалив экзамен, ты автоматически становишься изгоем? Почему на место в Синоде могут претендовать лишь дети кратоса? Короче, я думал об этом, много думал… И знаете, к чему пришел? Нас разделяют, потому что порознь мы слабее.
Все за столом притихли.
— А ты умнее, чем я думала, сынок! — воскликнула Моди. Подавшись вперед, она прошептала: — Естественно, именно этого и боится Синод! Пока мы все переживаем из–за статуса и презираем друг друга, мы не замечаем истинного врага.
— Постой, так ты знала об этом? — удивилась Майра.
— Ну разумеется, милая. Почти все из демоса и кратоса считают изгоев тугодумами и недотепами, но они жестоко ошибаются. Если посмотреть в архивах, то наверняка выяснится, что изгои оканчивали Академию на одни пятерки. Лично я была круглой отличницей. Поверь, недотепа и дня не протянет, оказавшись среди изгоев.
— Ты была отличницей? — поразилась Пейдж.
— Ага, — гордо улыбнулась Моди, блеснув дырой в зубах, — первой в классе.
— Как же ты стала изгоем?
— Поступила ученицей в архивы и прошла подготовительный этап, как нечего делать. Потом экзамены. Я даже не волновалась, заранее знала, что все сдала… Однако наставник отвел меня в сторону и сообщил: ты, мол, не справилась. Хотя до этого я ни одного экзамена не провалила. — Моди отхлебнула пива. — В голове была только одна мысль: может, я… перестаралась и сдала экзамен слишком хорошо?
— Тебя выперли намеренно? —
Моди пожала плечами:
— Ну, теперь–то уже ничего не докажешь, но, думаю, так и было. Только смотрите, никому ни слова! Кстати, наверняка среди изгоев много таких, как я.
Не секрет, что большинство изгоев считали себя обманутыми: на Базаре можно было часто услышать, как они ворчат и жалуются на несправедливость, однако кратос и демос считали, что недотепы просто валят вину на других.
— Этого просто не может быть, не могу поверить, — пораженно проговорила Пейдж. — Они хотят, чтобы в цехах работали умнейшие! Поэтому они нас и тестируют.
— Если верить кому — отцу Флавию? — сказала Майра. — Пораскинь мозгами. Спорим, Моди намеренно не допустили к работе в архивах, потому что там хранится секретная информация. — Она принялась лихорадочно соображать. — Что, если два года обучения — это на самом деле не подготовка к экзамену? Что, если Синод таким образом выявляет будущих смутьянов?
— Смутьянов, говоришь? — сказала Моди. — Вот как ты обо мне думаешь?
Майра пристыженно опустила взгляд.
— Прости, я не то имела в виду…
— Конечно же, я смутьянка! — воскликнула Моди и шумно отхлебнула из кружки. — И я, и ты, сладкая, мы обе смутьянки. Но Красные Плащи предпочитают другие названия: грешники, нечестивцы, еретики.
Они замолчали; праздничное настроение улетучилось, а выпускной и присяга виделись уже совершенно в ином свете.
— Все логично, — сказала наконец Майра. — Изгоев легче контролировать, иначе почему для них открыто всего три сектора? К тому же им выдают лишь половину пайка, так что они бросают все силы на то, чтобы выжить. Им не до бунта.
Моди похлопала ее по плечу:
— Сладкая, именно так я и думаю. Времени, чтобы разобраться с задачкой, у меня было много, и изгоев я знаю лучше, чем любой из вас, так что поверьте, мы те еще умники, поумней иного специалиста. Иначе бы не выжили.
— А от демоса только и требуется, что гнуть спину не поднимая головы, выполнять свои обязанности и не задавать вопросов… — Майра не договорила.
— В чем дело, милая? — спросила Моди, заметив у нее на лице вопрос.
— Почему… меня не выперли из Инженерной после экзамена?
— Много баллов набрала? — понимающе улыбнулась Моди, и Майра на секунду растерялась: баллы нельзя было сообщать никому, нарушишь запрет — и окажешься в изгоях.
— Не просто высокая, а максимум.
Все ненадолго задумались.
— Чему я не удивлена, — сказала наконец Моди.
Пейдж встряхнула головой:
— Ну разумеется, максимум! Следовало догадаться.
— Если задуматься, это вполне разумно, — добавил Калеб. — Вот почему запрещают разглашать баллы, а если раскроешь их — сурово наказывают. Если мы не можем сравнивать баллы, то и не вычислим, что их система — фальшивка.