Тринадцатый принц
Шрифт:
– К Виго? Сколько ему сейчас, лет девять?
– Уже десять, – король виновато засопел. – Ты знаешь, сколько сплетен вокруг него, вокруг его происхождения, и я ничем не могу ему помочь. Не могу же я поотрубать головы половине королевства, чтоб заткнуть всем рты.
– Бедный малыш! – Эдун покачал головой. – Он, должно быть, очень одинок…
Король сердито фыркнул.
– Ты меня хочешь в чем-то обвинить?
– Да вы что, Ваше Величество! Как вы можете такое говорить… Я и сам скоро оставлю своего сына в полном одиночестве…
Король засопел еще сильнее.
– Вот им вдвоем – самое то! Ты знаешь, Эдун, я надеюсь, что они станут
Глава 2
Уже прошло две недели после смерти отца, но Рик каждый вечер, когда появлялось немного свободного времени перед сном, приходил к месту захоронения. Здесь, под сенью густых акаций, тянулась нескончаемая вереница каменных надгробий. Собственного склепа у семьи Рика не было. Простолюдинам, да еще пришлым, не полагалось по статусу. Но все же, в память о своем соратнике и единственном друге, король не позволил похоронить его прах на обычном городском кладбище.
Эдуна похоронили в месте, где покоились дворцовые служащие, удостоенные особых почестей и привелегий, любимцы королей, добившиеся при жизни великой благосклонности монарших особ. Это, благодаря неписанному правилу, повелось еще со времен основателя династии В, к которой принадлежал и нынешний король Видарион Непоколебимый. Сюда же по приказу короля перенесли и останки любимой жены Эдуна, Дэнельзы, матери Рика. И сюда же с некоторых пор зачастил сам безутешный монарх с неизменным кувшинчиком забористого.
Рик не видел короля с похорон отца. И не сразу узнал его в сгорбившемся старике, методично прикладывающемся к кувшину и бурчащему что-то себе под нос. Рик хотел тихонечко повернуться и уйти, чтоб не потревожить короля, ведущего то ли диалог с мертвецом, то ли монолог с самим собой, но под ногой предательски скрипнул камешек, заставив парня испуганно замереть на месте. Бормотание резко стихло. Рик поднял глаза. Король поманил его пальцем.
Рик подошел и преклонил колено. Король молча смотрел на него с непонятным выражением лица. Потом дал ему знак подняться и подойти ближе.
– Часто сюда приходишь? – король склонил голову, с легкой усмешкой наблюдая за Риком.
– Когда есть свободное время, Ваше Величество, – настороженно ответил Рик, ожидая подвоха.
Но король отвернулся, как будто вполне себе удовлетворенный ответом, и замолчал, задумчиво вперив взгляд в надпись на надгробном камне. Рик решил воспользоваться тем, что король отвлекся, и ретироваться подобру-поздорову. Король шевельнулся:
– Ты уже подружился с Виго?
Рик оторопел:
– Э-э… ну-у… я выполняю свои обязанности…
– Будь чуточку добрее к нему. Принцу не нужна прислуга, ему нужен друг, просто хороший и верный друг. Твой отец тоже хотел, чтоб вы подружились.
– Я постараюсь, Ваше Величество, – Рик не знал, что и думать.
Король кивнул и жестом приказал ему удалиться. Рик поспешил ретироваться, пока король не начал опять свои странные речи. Друг… Как он себе это представляет? Стать другом молокососу, который за всю жизнь палец о палец не ударил? Да это просто маленький напыщенный слюнтяй, которому всю жизнь сопли вытирали специально обученные люди.
Раздосадованный Рик вернулся в комнату Тринадцатого принца, в которой ему был отведен отдельный закуток с лежанкой. Шмыгнул за ширму и затаился, прислушиваясь.
На следующее утро все было как обычно. Но Рик, к своему собственному немалому удивлению, стал обращать внимание на те вещи, которые до сих пор просто не замечал. Или не обращал внимания? И комната Тринадцатого принца по размерам и убранству была больше похожа на келью монаха, чем на место обитания члена королевской семьи. И камзольчик на нем, хоть и бархатный, но весьма потертый, и заметно, что с чужого плеча. И кормят этого недоноска так, будто хотят, чтоб он остался хлюпиком и зачах на корню. Что-то здесь нечисто!
Невольно Рик начал присматриваться к Виго повнимательней. Мелкий, худосочный, в мешковатой одежде и разношенных старомодных туфлях, он больше походил на бродяжку, чем на титулованную особу. Только надменное выражение лица, совсем не подходящее к остальному облику, мешало подойти к этому задохлику, дать затрещину и послать на кухню.
Хотя было еще что-то неуловимое в чертах его лица, что давало понять, что этот мальчик далеко не простолюдин: некое благородство черт, утонченность и своеобразная красота. Даже Рик, скрепя сердце, вынужден был признать это. Темно-каштановые волосы обрамляли бледное, неулыбчивое лицо, всегда плотно сжатые губы придавали лицу обычное для него надменное выражение, но на этом не по-детски серьезном лице выделялись большие глаза необычного фиолетового цвета. Длинные пушистые ресницы(как у девчонки!) вкупе с необычным цветом глаз придавали лицу мальчика таинственность и некий ускользающий флер неопределенности. Никогда нельзя было понять какие эмоции в данный момент времени он испытывает: радость, гнев, страх… (или он вообще бесчувственный чурбан с глазами!)
Рик сам неплохо умел надевать каменную маску безразличия, но его часто выдавали глаза. Если он испытывал сильные эмоции, то как бы ни старался, его чувства можно было легко прочитать по глазам. По крайней мере отца никогда ни в чем невозможно было обмануть, никакая маска не мешала тому считывать сына на раз. А уж для мамы Рик всегда оставался открытой книгой. Ну, он тогда и сам был мелкий еще.
Рик дождался пока принц закончит свой скудный завтрак, и замызганная девчонка, приставленная к нему служанкой, не утащит грязную посуду, и повел Виго в тренировочный зал. Зал в это время обычно пустовал. Рик специально выбирал это время для тренировок принца. Меньше позора! Этот худосочный поскребыш абсолютно ни на что не способен! Тренировочный деревянный меч он в руках держать не может, стойку правильно он принять не может, не говоря уж о том, чтоб элементарно сделать выпад или отбить вражеский меч. Здесь просто о спарринге не могло быть и речи. Ни в ближайшем будущем, ни в далеком тоже.