Тринадцатый принц

Дражевская Эрина

На следующее утро принц встал как обычно и провел весь день, следуя своему привычному распорядку дня, только на лице у него появилось и больше уже никогда не исчезало холодное и надменное выражение.

***

Рик выложил перед принцем слегка помятого, но не утратившего своей гастрономической прелести, жареного перепела – внешний вид здесь не так уж и важен, главное – это вкуснейшее и нежнейшее мясо. Мясо можно есть бесконечно. «Чего он сидит?» – Рик бы уже давно даже косточек не оставил от дичи, а этот сидит и смотрит на перепела с непонятным выражением лица. Замер и как будто не дышит даже. Чего это с ним? Он что, до сих пор не видел жареной птицы? Рик сел напротив, оторвал крылышко и, тут

же его обглодав, посигналил принцу бровями. Тот судорожно сглотнул, но не пошевелился. Рик озадаченно переводил взгляд с перепела на принца и обратно. Затем оторвал мясистую ножку, всучил принцу и даже придвинул ее к губам Виго. Мальчик отмер, опять сглотнул слюну и вцепился зубами в мясо.

– Ну, наконец-то! – резюмировал Рик и сноровисто раскромсал тушку перепела на несколько частей, чтоб этому заморышу было удобно есть. Вскоре от птицы осталась лишь горка костей, и Виго уставился на Рика с таким же непонятным выражением лица, с каким до этого смотрел на перепела. Рик даже поежился и, чтоб разрядить обстановку, поинтересовался, как бы непринужденно:

– Вкусно?

Виго настороженно кивнул и сам осмелился на вопрос:

– Где ты его взял?

– Выследил и подстрелил в лугах, Ваше Высочество, ощипал, выпотрошил, насадил на вертел и поджарил на костре.

– И… все это ты сделал… для меня?

Вопрос мальчика заставил Рика немного смутиться и затараторить:

– Ну… да. А я там уговорил двух таких, с пылу-с жару они гораздо вкуснее. Вам-то, Ваше Высочество, достался уже холодный, не такой вкусный. Кормежка тут у вас не ахти, мяса в рационе не хватает, а без мяса – тоска! – продолжая нести чушь, парень собрал кости, сложил в сумку, собираясь скормить их какому-нибудь первому встречному псу. Перед сном надо сходить, проведать отца с мамой, рассказать им новости. Рик уже пошел к двери, как услышал несмелое:

– Спасибо… Рик.

Позже, сидя у могилы родителей, Рик ломал голову над странным, на его взгляд, поведением принца. А ведь точно, Виго за все эти две недели ни разу не назвал его по имени. Сегодня принц впервые произнес имя Рика, даже запнувшись с непривычки. Почему-то этот факт очень растревожил бравого телохранителя, заставив даже привстать и снова опуститься на каменную лавку. Да что ж такое происходит?! С каких это пор его стал волновать этот венценосный молокосос? Рик даже разозлился: на самого себя, на принца, на короля, королеву, весь двор и весь мир. Да что с ним не так?

Самым ненормальным во всей этой ситуации было чувство подспудного удовлетворения, которое испытывал теперь Рик при воспоминании о словах принца. «Спасибо… Рик». Даже теплело на душе от этих слов. И очень хотелось совершить что-нибудь еще, чтоб опять их услышать. И это злило больше всего. «Пап, ты это имел в виду, когда говорил, что я должен стать для Виго хорошим другом? У меня дружбы никогда ни с кем не получалось, ты знаешь».

Рик больше времени проводил с отцом во дворце, тренируясь вместе с многочисленными принцами, овладевая боевыми навыками, участвуя в спаррингах и соревнованиях наравне, но никогда не сближаясь ни с кем из них. Слишком велика разница в статусе и в возрасте. Даже с Двенадцатым принцем Варенианом, с которым чаще всего Рику приходилось практиковаться, о дружбе не могло быть и речи. Заносчивый Вареник делал вид, что относится к своему спарринг-партнеру просто как к прислуге, отчаянно при этом завидуя его успехам, силе и сноровке и при каждом удобном случае вымещая на нем злобу. Ох, и доставалось на первых порах мелкому Рику от зловредного Двенадцатого принца. А потом Рик быстро набрал рост и вес, наработал постоянными тренировками нехилые мускулы, и Вареник, частенько отлынивавший от занятий и предпочитавший вести нездоровый образ жизни, больше уже не рисковал лишний раз задирать его.

Тринадцатый тогда под стол пешком ходил, поэтому Рик его и не видал ни разу. Интересно, как

он жил все эти годы, и почему оказался в такой изоляции от своей семьи: папы, мамы, братьев? Как давно он живет в этом отдаленном крыле дворца? Что такого он совершил, что его сюда упрятали? Или это его желание поселиться здесь? Да, нет! Как может возникнуть такая причуда у десятилетнего мальчишки? И как могли бы позволить ему это любящие родители?

Спохватившись, что засиделся тут до поздней ночи, Рик попрощался со своими мертвыми, и вернулся в комнату принца. Тот уже спал, тихонько посапывая, и Рик снова испытал прилив каких-то непривычно теплых чувств к этому мелкому. Когда там жалованье выплатят? Надо этому заморышу нормальной еды купить.

Глава 4

Эвелина тигрицей металась в своих покоях. Бешеные глаза, всклокоченные волосы и бесчисленные кружева пеньюара, растрепавшиеся от порывистых движений, придавали королеве вид зловещий, инфернальный. Эвелина, при посторонних не позволявшая себе эмоциональных проявлений и грубых слов, сейчас, отпустив своих горничных и оставшись, наконец, одна, выпускала пар.

Мысли в голове, казалось, уже готовы проломить черепную коробку, и сводились, в принципе, только к двум главным вопросам: «Как он посмел?» и «Что он задумал?» Остальное уже было не столь существенно, а просто клубилось и вертелось , разрывая мозг. Эвелина резко остановилась и сжала виски руками: «Так, стоп! Эви, возьми себя в руки! Ты же не какая-то там истеричка, ты – первое лицо государства, теперь все держится только на тебе! От супруга давным-давно нет никакой пользы и поддержки. Так лишь бы не пакостил!»

Эвелина выпрямилась, приняла свою обычную горделивую осанку, взгляд прояснился. Кто бы мог подумать, что еще минуту назад в этих стенах метался опасный дикий зверь, сам ад во плоти. Теперь это была царственная особа во всем своем великолепии. Хотя опасной быть не перестала. Усмехнувшись, она величаво прошествовала к трельяжу, и, опустившись на пуф, придирчиво вгляделась в свое отражение в зеркале.

Для своих лет Эвелина хорошо сохранилась, многочисленные роды не сильно подпортили ей фигуру, растолстеть она себе не позволяла, кожа лица и шеи была упруга и подтянута – не зря она держала при себе целый штат ученых, травников и всевозможных кудесников. Эти специально обученные люди денно и нощно следили за ее питанием, сном, состоянием кожи, волос и ногтей, давали советы, что есть, что пить, в чем себя ограничить, а что можно позволить. Одни массировали ей ноги, другие – руки, третьи – тело, каждый день готовили ей мази и втирания, травяные ванны.

Эвелина пригладила свои густые темные волосы, в которых почти не было седины. Ей нравилось то, что она видела в зеркале. Она считала, что может дать фору большинству своих придворных дам, многие из которых были гораздо моложе своей королевы, но не гнушались постоянно клянчить у нее чудо-мази для лица и других частей тела. Рецепты этих средств для ухода Эвелина своей властью приравняла к государственной тайне, и за выдачу секретной информации или продажу самих средств карала лютой смертью, как за государственную измену.

Иногда она внезапно бывала щедра с некоторыми придворными дамами и выдавала им маленькие пробнички чудо-средств, скромно умалчивая о том, что это экспериментальные образцы. Подопытные в лучшем случае оставались в счастливом неведении, а в худшем, при неудачном результате эксперимента, либо отправлялись в мир иной, либо – на лечение в какую-нибудь удаленную от столицы богадельню.

Эвелина всегда мыслила и действовала масштабно. Именно это качество помогло ей стать королевой. Являясь единственной дочерью Главного Советника при Его Королевском Величестве, она выросла при дворе и с детства была весьма честолюбива. Ее честолюбивые помыслы и помощь отца и главы мощного клана Первых сделали ее тем, кем она должна была стать по праву. Но не сразу…