Трип на юг
Шрифт:
С Дикаркой было и того хуже: Бор терялся, нес чушь, заикался и чувствовал себя полнейшим кретином. Проще было вообще не показываться ей на глаза.
Однажды ему все-таки довелось остаться с Леной наедине, и тот момент он бережно сохранил в памяти.
Бор встретил ее случайно на окраине Летнего сада. Лена сидела на корточках у скамейки в мокрой прошлогодней листве и разглядывала булыжник размером с маленькую девичью ладонь. Бор не ожидал встретить ее и, смутившись, ускорил шаг.
– Борис? – позвала Дикарка.
Уходить было невежливо, и Бор изобразил удивление.
– Ты это…
– Правда, похоже на кусок торта?
На взгляд Бора, камень не имел с тортом ничего общего, но из вежливости он кивнул.
– Вот эта светлая часть – песчаник. Осадочным породам Ладоги и Финского залива примерно полмиллиарда лет. Темная – гранит, осколок Балтийского щита, здесь порода залегает близко к поверхности.
– А это что за красноватые бляшки? – спросил Бор.
«Словно кровь запеклась», – подумал.
Лена поскребла одну из них ногтем.
– Хм. Похоже на альмандин. Интересно, как этот кусок сюда попал? – задумчиво проговорила она и повернулась к Бору. – Тебе правда интересно?
– Да, отчего нет.
– Мало с кем можно о таком поговорить. Максим, например, сразу меняет тему, стоит мне коснуться геологии. – она улыбнулась, как показалось Бору, с мечтательным блеском в глазах. Интересно, сколько времени они проводят наедине? – Представляешь, нас на курсе одни парни.
– А ты почему пошла на геолога? – задал Бор давно назревший вопрос.
Дикарка немного подумала.
– Ищу себя у себя под ногами.
Большего она не сказала: понимай как хочешь.
– В детстве с отцом я изучила весь полуостров. – видимо, речь шла о Камчатке. – Камни хранят историю мира, у них много секретов, о которых мы даже не догадываемся. А здесь, в окрестностях Ленинграда, весьма любопытное место – с геологической точки зрения.
– Странно, я думал, интереснее Сахалина с Камчаткой ничего нет. Вулканы и это… Прочее… Как на другой планете.
– Да, пожалуй, – ответила Лена и замолкла.
Бор растерялся и в панике искал, что сказать. Но Лена сама его выручила.
– Знаешь, о чем я мечтаю? – спросила она. – Побывать в Греции, на Пелопоннесе. Там есть река Мавронери – говорят, это тот самый Стикс: у его истока вход в Преисподнюю. Если испить воды из реки, то непременно умрешь.
Бор удивился: странно, геолог, а верит в древние мифы.
– Надеюсь, ты не собираешься…?
Лена рассмеялась.
– Конечно, нет. Просто хочу узнать, что там.
– Что, если ничего?
Она покачала головой.
– Такого не может быть. В любом случае поездка будет иметь смысл: истина дороже незнания, так ведь?
Бор осторожно кивнул и размял спину. Сидеть на корточках стало утомительно.
Проходившая мимо старушка, подумав невесть что, разразилась воспитательной тирадой. Наверняка со стороны ситуация выходила за рамки приличия. Они сели по-человечески, и Лена спрятала осколок породы в черную тряпичную сумку с ремешком через плечо и надписью «Москва-80».
– Жаль, я не смогу поехать. Разве что удастся попасть в экспедицию, но я всего лишь первокурсница, кому я нужна? Да и выехать из страны – целое приключение. А ты был за границей?
– Да, с родителями.
Бору вдруг стало стыдно за то, что ему повезло больше, в чем не было его личной заслуги.
– Но после Сеульского Боинга наших за границей не очень-то жалуют 2 , – поспешил добавить он, – так что лучше переждать, пока всё уляжется.
2
Инцидент с Boeing 747 над Сахалином – авиакатастрофа, произошедшая в ночь на 1 сентября 1983 года, когда пассажирский авиалайнер Boeing 747-230B авиакомпании Korean Air Lines вошел в закрытое воздушное пространство СССР и был сбит советским истребителем. Погибли все находившиеся на его борту 269 человек.
– Да, – пробормотала Лена. – Наверное, твои мечты должны быть поинтереснее моих.
– Ну это… Как-то даже не задумывался.
– Ничего, скоро ты поймешь чего хочешь.
С Дикаркой было так тепло и просто, Бор наслаждался каждой секундой, проведенной в беседе с ней.
– Что ж, тогда меня не удержишь, – он хохотнул, но Лена отчего-то помрачнела.
Разговор мало что изменил – разве что, Бор стал смелее в присутствии Лены, а она ловила его взгляд в толпе и салютовала ладошкой. Но та маленькая беседа зародила в душе Бора настойчивую, не дающую покоя надежду. Тем более, Дикарка явно не отдавала никому предпочтения.
Определенность ударила под дых неожиданно и жестоко.
Однажды Бор увидел, как она скрылась в комнате Максима, и этот гаденыш повесил на дверь красный галстук. Тот самый галстук, служивший предметом домыслов и пересудов: Макс надевал его, когда хотел произвести впечатление на девчонок, с которыми наверняка что-то будет, но Бор знал, что эта тряпка скрывает – насквозь фальшивую натуру Максима. Бор долго не мог сдвинуться с места, всё глядел на проклятый кусок ткани и сжимал кулаки.
Поначалу он решил не думать о девушке, но в тесном студенческом мирке это было непросто. Толкотня возле аудиторий, узкие коридоры общаги – и вот взгляд снова упирается во влюбленную парочку. Они уже не скрывали чувств: держались за руки, ускользали вдвоем в темные закоулки, чтобы до беспамятства целоваться, а Бор прижимался лбом к ледяному стеклу, оставляя сальный отпечаток в форме булыжника с альмандинами.
Дикарка приветливо здоровалась, даже не подозревая, насколько сильно сдвинула пласты его души. Внутри Бора бушевал древний тоскливый докембрий: сталкивались литосферные глыбы, извергались потоки магмы, взмывали ввысь облака серного газа – и ничего живого.
Однажды вечером в дверь комнаты постучали.
Красные глаза, влажные щеки. От Дикарки не осталось и следа – девочку Лену хотелось затащить внутрь и укрыть от невзгод под своим одеялом.
– Что случилось?
У нее отобрали сумку с деньгами и зачеткой отличницы. Могло быть и хуже. Чудом вырвавшись из крепкой мужской хватки, она стремглав бросилась в людное место. Макса с ней не было, не было его и в общежитии. Вечер пятницы, Максим с остальными зависли на чьей-то квартире, а ей к зачету готовиться.