Триумф поражения
Шрифт:
Брови Юрия Александровича пораженно поднимаются, челюсть Кристины, наоборот, опускается, губы Павлы Борисовны растягиваются в искренней улыбке, а мои глаза размером начинают спорить с разрезом глаз, которого явно не хватает для увеличившегося глазного диаметра.
— Госпожа Симонова-Райская оказала мне честь и согласилась стать моей невестой! — ладони Холодильника сжимают мои плечи до настоящей боли, предвосхищая мои возражения. — И я намерен сделать всё, чтобы за время, прошедшее от помолвки до свадьбы, она от своего
Холодильник берет мою безвольную правую руку и прижимается губами к тыльной стороне ладони. Ахает Павла Борисовна, хлопает в ладоши Марина, подмигивает Костик, давится шоком Кристина. Встречаюсь глазами с Юрием Александровичем и вижу, как вспышкой появившаяся радость сменяется почти состраданием. Да что тут происходит?
Холодильник, не обращая внимания на присутствующих, переворачивает мою руку и прижимается губами уже к ладони. Мурашки от ладошки расползаются по всему телу, щекоча меня многочисленными лапками.
— Павла Борисовна! Даю вам поручение: в течение двух недель подготовьте, пожалуйста, праздник в честь нашей помолвки, — Холодильник сжимает мою руку, запрещая мне этим жестом даже открывать рот. — И учтите все замечания и пожелания Нины Сергеевны!
— Конечно! Мы все с удовольствием примем участие в подготовке этого праздника! — горячо заверяет Хозяина Павла Борисовна. Мариночка поддакивает и ерзает на стуле, ей не терпится первой выбежать из кабинета и разнести новость по дому. Костик еще раз подмигивает, но на лице беспокойство и тревога.
Я не знаю, что написано на моем лице, поскольку я заставляю себя думать, что я вот прямо сейчас играю в покер и должна сохранить полную невозмутимость. Внутри всё трясется мелкой противной дрожью, и Холодильник чувствует это, поскольку до сих пор не убрал руки с моих плеч.
— Поздравляю! — с интонацией "ненавижу" кривляется Кристина.
— Впечатлен! — Юрий Александрович встает с кресла. — Ты же понимаешь, что теперь будет, Саша? Ты действительно этого хочешь? Если разрывом со Светланой ты просто не приобретал того, что было бы хорошо приобрести, то теперь…
— Отец! — резкий, властный окрик Холодильника заставляет Юрия Александровича замолчать. — Повторяю, у меня хорошая память. Я всё помню без ваших напоминаний.
— Ты уверен, что это стоит того, что ты теряешь? — Юрий Александрович подходит к нам, и я поспешно встаю со стула.
— Уверен! — Холодильник пожимает протянутую ему руку.
— Доченька, выдержи это, и мой сын обязательно сделает тебя счастливой, — шепчет мне на ухо Климов-старший, сердечно обнимая. — Если, конечно, не сдастся.
— Всем хорошего дня! — Юрий Александрович подает руку одеревеневшей Кристине и выводит ее из кабинета, тепло всем улыбнувшись.
Стремительно разворачиваюсь к Холодильнику и открываю рот, чтобы завизжать, закричать или еще как-то выразить свой протест.
— Стоп! —
Через пару секунд мы в кабинете одни.
— То, что я согласилась принимать ваши ухаживания, не делает меня вашей невестой и не определяет дату помолвки через две недели! — лаю я злобной Моськой.
Холодильник медленно осматривает меня с головы до ног и говорит:
— Только вы можете так одеться, Нина, что температура моего тела становится близка к гриппозной.
— К чему привяжетесь? — от злости и бессилия стучу кулаками по его каменной груди. — К платью? К туфлям? К жемчугу?
Холодильник перехватывает мои руки, прижимая к своей груди оба моих кулачка одной своей ладонью.
— На вас колготки или чулки? — хрипло спрашивает меня Холодильник.
Испуганно пытаюсь высвободить руки, но он не дает и вторую руку кладет на мое бедро, томительно медленно опуская руку вниз. Под его горячей ладонью резинка чулок на левой ноге сжимается и начинает сдавливать ногу.
— Чулки! Я так и знал! — выдыхает Холодильник. — Вы решили свести меня с ума?
— Образ "синий чулок" придуман как образец анти-секса! — пищу я, прокашливаясь и дрожа, потому что пальцы его продолжают кружить вдоль чулочной резинки. — Послушайте! Давайте спокойно поговорим!
— Давайте! — Холодильник резко отпускает меня и так неожиданно, что я, качнувшись, чуть не падаю.
— Кристина права, — обвиняю я. — У вас дурацкая манера устраивать шоу! Сначала вы публично расторгли договор с Костровыми и на глазах отца и дочери увезли меня, потом так же при скоплении свидетелей придумали несуществующую помолвку!
— Почему несуществующую? — не соглашается отошедший от меня и спрятавший за спину руки Холодильник. — Я планирую вам понравиться. Нет, даже очаровать.
— Обхохочешься! — фыркаю я. — Вы вряд ли преуспеете в этом! Букет белых тюльпанов — еще куда ни шло! Но насильственная помолвка — это уже перебор!
— Вы не дали мне шанса! — Холодильник стремительно возвращается ко мне. — А обещали! Праздник в честь нашей помолвки — часть этого ухаживания. А зрителей и слушателей я собрал с единственной целью: я хочу, чтобы все знали, что вы моя, особенно вы.
— О каких ваших потерях говорил ваш отец? Вы теперь что-то должны Костровым? — вспоминаю я свой первый вопрос.
— Нет, — Холодильник берет меня за подбородок. — Это они теперь мне ничего не должны. Не волнуйтесь, я ничего не потерял.
— Но вы что-то всё-таки потеряли из-за странного и нелогичного желания быть со мной? — не унимаюсь я.
— Ерунда, не стоящая ни секунды вашего внимания, — шепчет мужчина, положив руки на мои бедра и поглаживая теперь обе резинки.
— Руки! — резко командую я, и Холодильник вскидывает их вверх, смеясь.