Триумф поражения
Шрифт:
Холодильник смеется и тягуче медленно целует обе моих руки, сначала ладони, потом тыльную сторону.
— Как прикажете, моя принцесса! Ваш верный рыцарь готов колоть всех ваших врагов и Сальмонеллу тоже.
Пока мы едем до агентства, Холодильник придумывает варианты, как организовать встречу с Сальмонеллой на своей территории.
— Всё не то! — нетерпеливо морщусь я. — Надо, чтобы Римма Викторовна или Павла Борисовна позвонили ей и сказали, что агентство приглашает ее обговаривать детали праздника-помолвки Гены и Нины.
— Плохая
— Это важная дезинформация! — горячусь я, ойкая от боли. — Иначе она не придет. Особенно после того, как Генка выдаст ей наш с ним разговор в подробностях.
— Я тоже хотел бы узнать о нем в мельчайших подробностях, — слегка рычит Холодильник, целуя каждый палец моей левой руки, словно извиняясь за невольно причиненную боль.
Я охотно рассказываю о своей встрече с Генкой, почти дословно, опустив только пару деталей: как Генка хватал меня за руки и как целовал. Холодильник подозрительно смотрит на меня, словно не просто догадывается, что я что-то скрываю, а точно знает, но ничего не говорит. Спасаю Генке жизнь по старой дружбе, а Сальмонелла всё равно бессмертна.
— Мой Димка жив? — осторожно спрашиваю я.
— Нет! — хмуро отвечает Холодильник. — Пришлось его убрать. Кричал громко, привлекал к себе внимание. Евгений его закопал уже.
— Очень смешно! — фыркаю я. — Напугали мальчишку, теперь мне его на шухер больше не поставить.
— Провокаторша! — накидывается на меня Димка, как только я появляюсь в своем кабинете. — Я такого страху натерпелся! Этот твой Евгений так на меня смотрел, что я за пять минут рассказал ему свою биографию от ясельной группы до сегодняшнего дня!
— Не дуйся! — умоляю я Димку и беспокоюсь. — Тебя же не били?
— Психологическое давление может быть посильнее физического, — философски замечает Димка, лукаво подмигивая.
— Юмористы чёртовы! — скалюсь я, но смеюсь, целуя Димку в щеку.
— Нина Сергеевна! — Холодильник стоит в дверях моего кабинета, а я замираю с прижатыми к Димкиной щеке губами.
Димка исчезает из кабинета как фантом, словно его и не было.
— Одного Евгения явно не хватает, чтобы обеспечить твою безопасность от самой себя, — упрекает меня Холодильник, но глаза добрые и теплые. — Яна Львовна Муравьева придет в шесть часов вечера.
— О! — удивляюсь я тому, как быстро развиваются события. — Спорим, тебе ее не расколоть? Но мне о-о-очень любопытно, как сложится ваш разговор!
— Есть замечательный способ, — шепчет Холодильник, как всегда, быстрым захватом прижимая меня к себе. — Портьера.
— Вот еще! — возмущаюсь я, пока мурашки-предатели сбегаются к левому уху, в которое шепчет Холодильник. — Больше я там прятаться не буду!
— Тогда предлагаю другой способ твоего присутствия, — губы Холодильника прихватывают мочку моего уха, и мурашки застывают на месте. — Любишь смотреть
Я могу только кивать, что и делаю молча. Губы Холодильника перемещаются с мочки уха на шею, щеку и останавливаются в миллиметре от моих губ. Снова, как и в машине, чувствую легкое подрагивание своих губ в его сторону. И снова Холодильник не целует меня в губы.
— Тогда пойдем! — берет меня за руку Холодильник и ведет на первый этаж.
Мы спускаемся по лестнице, встречаем сотрудников агентства, которые вежливо здороваются с нами, с улыбкой глядя на наши соединенные руки. Я каждый раз смущаюсь, а Холодильник усмехается, еще крепче сжимая мою руку.
В комнате охраны несколько экранов с выведенными на них камерами на этажах, лестничных пролетах, в кабинетах. Прохор Васильевич и еще один охранник-манекен встают при нашем появлении.
— Нина Сергеевна подойдет в шесть часов. Настройте мой кабинет. Два камеры наперекрест и звук, — отдает распоряжение Холодильник.
Прохор Васильевич дарит нам улыбку змея-искусителя, снова неожиданно напомнив мне о своей неземной красоте, о которой я всё время как-то забываю, пока не увижу ее носителя.
— С удовольствием! — откликается на распоряжение руководителя начальник охраны.
— Удовольствие — это лишнее! — хмурится Холодильник, вызывая на лице Прохора Васильевича еще одну улыбку.
— Есть без удовольствия! — тут же реагирует Прохор Васильевич, видимо, пользуясь добрыми личными отношениями с Холодильником.
— Я приду с попкорном, — лукаво обещаю я и вижу усмешку на лице Прохора Васильевича и Холодильника, закатившего глаза.
— Пригласишь на обед? — неожиданно спрашивает меня Холодильник, проводив до кабинета.
— На обед? — теряюсь я. — Я планировала спуститься к Павлу Денисовичу… Можно вместе…
— Значит, не пригласишь? — уточняет разочарованно Холодильник, убирая локон моих волос за ухо.
— У меня ничего не приготовлено, — сознаюсь я, смутившись под его горячим взглядом, приклеившимся к моим губам.
— Вместе и приготовим, — шепчет Холодильник, склоняясь ко мне и целуя… в щеку.
— Ну… хорошо… — сдаюсь я, почему-то огорчившись. — Но готовлю я плоховато.
— Я тебя научу, — лукаво обещает Холодильник, словно говорит о чем-то другом, и уходит. — Жди через час.
Минут тридцать бездумно работаю над проектом для Ирины Тарасовой. Перебирая бумаги на столе, нечаянно режу подушечку пальца краем листа, огорченно хнычу, всё бросаю и бегу в свою квартиру.
С сумасшедшей скоростью вытираю пыль и пылесошу, хотя прибиралась два дня назад. Из-за гудения пылесоса даже не сразу слышу дверной звонок. Открываю дверь — на пороге Холодильник с бутылкой белого вина и пакетом, похоже с овощами и зеленью.
— Я не знаю, что можно приготовить из моего набора продуктов, — вздыхаю я, провожая Холодильника на кухню к холодильнику.