Триумф поражения
Шрифт:
— Раздевайся! — командует он. — Или порву всё к чертовой матери!
Умом я понимаю слова, которые он говорит, но они пугают меня не так сильно, как низкий потолок и приближающиеся ко мне стены. Вот они все ближе и ближе.
Сергей срывает с себя футболку, обнажая загорелое красивое тело. Он стройный и спортивный, как говорит мой папа, с рабочими мускулами. И последнее, что помню я перед началом панической атаки, это его татуировки. Зловещие и очень красивые. Кинжал на запястье мы видели все, а вот волчий оскал на правом плече и изящный арбалет на накаченном животе, стрелой уходящий ниже пояса джинсов, я видела впервые.
— Ты издевалась надо мной целый год! Пришла пора платить за это!
На арбалете натягивается стрела, и я второй раз в жизни ухожу в другую реальность — падаю в обморок.
Возвращение предлагает те же виды: низкий потолок и почти подобравшиеся ко мне стены. Но теперь я ощущаю под головой твердость живого человеческого тела. И еще легкий озноб. Медленно провожу правой рукой по телу, левая прижата к чужому голому боку. На мне нет одежды.
— Жива? — хрипло спрашивает меня Сергей.
Еще медленнее, чем до этого действовала рукой, поворачиваю голову на голос и понимаю, что мы лежим на деревянном пологе. Левым боком я прижата к голому боку Родина.
— Что ты сделал? — тоже хрипло спрашиваю я, ощупывая себя и не находя никаких изменений, кроме отсутствия одежды и распущенных волос.
— Ничего, — после долгой паузы отвечает он, поворачивая ко мне голову и съедая меня взглядом. — Пару фотографий в стиле ню и один поцелуй.
— Ты! — кричу я и вскакиваю, начиная метаться по предбаннику в поисках своей одежды. Вот они, моя футболка и летние брюки, валяются в углу на полу. Лихорадочно одеваюсь, не с первого раза попав нужной ногой в нужную штанину.
— Ты воспользовался моим обмороком! — обвиняю я Сергея, продолжающего лежать голышом на пологе.
— Нет, — спокойно отвечает он. — Хотел, но испугался твоего обморока. У тебя клаустрофобия?
— Что за фотографии? — не отвечаю я на его вопрос, а задаю свои. — Что ты собираешься с ними делать?
— Узнаешь, — лениво отвечает он, не торопясь вставая и начиная так же не торопясь одеваться.
— Я ненавижу тебя! — кричу я. — Если ты мне навредишь как-нибудь, я обращусь в полицию!
Сергей грустно смеется, но ничего не отвечает.
— Я… Я… Я обращусь к твоему отцу! — в бессильной злобе говорю я.
На эти слова Сергей реагирует резким поднятием головы и цепким взглядом, но снова ничего не отвечает
— Попробуй только хоть что-то сделать! — бросив последние слова, я вылетаю из бани в сад.
Удивленным сестрам я вру, что дозвонилась до родителей, мама себя плохо чувствует, и вызываю такси. Машину приходится ждать больше часа. Сергей возвращается за стол минут через пятнадцать после меня и невозмутимо продолжает пить с парнями виски, время от времени бросая на меня насмешливый взгляд. Я же мелкими глотками пью горячий сладкий чай, чтобы унять озноб, охвативший меня этим теплым майским вечером.
Дома я час стою под горячим душем, согреваясь и осматривая на себе каждый сантиметр. Ложусь спать и перед тем, как завести будильник на телефоне, обнаруживаю четыре присланных мне фото. Которые рассматриваю в каком-то благоговейном, неправильном шоке.
СЕЙЧАС
Да. Это те фотографии, которые после небольшого замешательства, я удалила со своего телефона три года назад.
На трех только я. Как будто спящая, с красиво
Последний раз я испытывала такой неправильный восторг и страх одновременно в краеведческом музее перед чучелом очаровательного олененка, смотрящего на меня детскими глазами мертвого ребенка.
Набираю номер, с которого пришли фото.
— Впечатлилась? — иронический вопрос Сергея остается без ответа. — Ты же понимаешь, что убрать спецэффекты — это пара кликов. Так что ты решила? Мы поговорим завтра?
— Да. Поговорим, — наконец отвечаю я. — Где и в какое время?
Глава 47. Клочки по закоулочкам
Женщины делятся на две половины:
те, кого можно скомпрометировать,
и те, кто компрометирует вас.
Анри Бек
— Почему ты мне никогда не рассказывала эту историю? — пораженная Ленка, приехавшая ко мне в полдень, чтобы показать свои новые эскизы, получает бонус в виде моего рассказа о Сергее, наших студенческих "отношениях", истории в старой бане и художественного оформления в виде четырех фотографий.
— Думала, что она никогда не вспомнится, — честно отвечаю я. — Эту историю никто, кроме меня и Сергея, не знает, даже девчонки-одногруппницы. Сергей сразу после выпуска уехал в Штаты, говорили, отец отправил от греха подальше. Вот и забылось постепенно…
— Появился Холодильник — и всё вспомнилось? — догадывается моя подруга. — То-то ты от него шарахаешься…
— Он для меня от Сергея первое время вообще не отличался ничем, кроме возраста, — продолжаю откровенничать я. — Старше, явно богаче, но ревнивый собственник, как и тот. А главное, любовь априори равна постели… Сразу, с ходу, потому что захотелось — и всё тут…
— А потом? — цепко хватается Ленка за мои слова "первое время".
— Потом стало понятно, что Холодильник не просто старше… Он умнее, порядочнее, добрее. Ну… или просто терпения больше… — пытаюсь объяснить я свои дальнейшие ощущения.
— Зачем согласилась встречаться? — недоумевает огорченная Ленка. — Бог с ними, с этими фотографиями! Ты представляешь, что может у самого Климова всплыть? Даже видео с самыми разнообразными и всем известными красотками! Ему тридцать лет!
— Холодильник патологически ревнив, в отличие от меня, — напоминаю я.
— Это еще неизвестно! — отмахивается Ленка. — Ты еще и не любила толком!
— Честно говоря, — делюсь я размышлениями, не дававшими мне спать сегодня ночью, — дело больше в Светлане и Кристине, чем в Климове. Холодильник, скорее всего, просто убьет Родина, меня строго-ласково пожурит — и всё! А вот Светочка с Крысюшей чёрти где их распространить могут… И тогда я сгорю от стыда… Мама, папа, Карповы, мои клиенты, которые сотрудничают с агентством долгие годы… Поверь мне, Кристина со Светланой эти фото без ретуши выбросят в сеть, а может, чтобы и Климову насолить, в СМИ.