Тривейн
Шрифт:
– Минуту, взгляну на документы... Да, есть такой... Кэллахен и еще Эллис... Они должны быть на посту до двух часов...
– Ни на каком посту их нет, черт возьми, нет! Кто-то позвонил Кэллахену из Вашингтона, в половине восьмого, и он уехал! Сказал сестре, что эту ночь они проведут вне больницы!
– Да они что там, с ума посходили! Никто никого не отпускал! Я бы знал об этом! Я бы отметил в журнале...
– Вы хотите сказать, Что Кэллахен солгал? Его же нет, вы уж мне поверьте! Ни его, ни второго.
– Но какой же ему смысл лгать?..
– Почему не мог?
– Видите ли, это целая процедура... К тому же пароль меняется каждые двадцать четыре часа и хранится в секрете. Сотрудник, прежде чем выполнить инструкцию, обязан услышать пароль и ответить на него. Уж вы-то знаете, майор...
– В таком случае кто-то получил доступ к вашим паролям и заставил сотрудников покинуть свои посты!
– Но это просто безумие!
– Послушайте, я не собираюсь сейчас дискутировать с вами по этому поводу, высылайте-ка лучше новую охрану.
– Но они приедут только к двум часам...
– Не к двум, а сейчас!
– Но как же я их найду? Они шляются, где им заблагорассудится.
– Высылайте тех, кто есть под рукой! Через пятнадцать минут они должны быть на посту! Не важно, кто это будет... И найдите того, кто звонил Кэллахену!
– Полегче, майор, не вы нами командуете!
– Некому будет, командовать, если здесь произойдет что-нибудь серьезное.
– Эй, подождите-ка, а вы знаете, кто мог отпустить ребят?
– Кто?
– Сам Тривейн!
– В тот момент, когда звонили, он был в комнате своей жены...
– Но он мог отпустить их еще раньше... Может, Кэллахену звонили по личному вопросу? Ведь и у этих ребят есть жены и семьи... Правда, об этом никто обычно не помнит... А я помню.
– Все это чепуха, парень! Делайте то, что я вам сказал! Имейте в виду, я проверю!
С некоторым раздражением Боннер повесил трубку. И все же его не оставляло в покое предположение, высказанное дежурным. Если Энди и отпустил ребят, то лишь для того, чтобы послать их в другое место. Значит, что-то случилось. Иначе он и сам не уехал бы так быстро.
А если охранников отпустил не он?.. Кто же сделал это без разрешения их начальства?
Либо Энди решил установить ловушку, либо устранить ее...
Пол вернулся в приемную. Сестра встретила его улыбкой.
– Ну как? Все в порядке?
– Надеюсь. Вы очень помогли мне, мисс, но мне придется просить вас еще об одном одолжении... Скажите, у вас есть ночной сторож или охранник?
– Есть... Целых два!
Боннер спокойно попросил, чтобы они пока подежурили: один у комнаты миссис Тривейн, а другой – в холле. Из-за досадной ошибки в расписании его люди уехали, но очень скоро вместо них приедут другие и займут свои места.
– Понимаю, майор, – просто ответила девушка, и Боннер почувствовал, что она действительно все понимает.
– Вы сказали, комната два-двенадцать? Это, как видно, второй этаж... Я хотел
– Конечно... Вверх и налево, в конце коридора. Мне позвонить ей?
– Если можно, не делайте этого...
– Хорошо, не буду...
– Благодарю вас... Вы очень любезны. Но я, кажется, уже говорил вам об этом?
Чем дольше смотрел майор на уверенное, милое лицо сестры, тем больше убеждался, что перед ним настоящий профессионал – такой же, как он. И она, разумеется, чувствует то же самое. В наши дни это такая редкость...
– Ну, я пошел.
Поднявшись на второй этаж, Боннер повернул налево и пошел в конец коридора. Дверь комнаты два-двенадцать была закрыта. Он постучал и, услышав голос Филис, вошел.
– Пол? Боже мой! – Она сидела в кресле и читала книгу.
– Филис, где Тривейн?
– Успокойтесь, Пол! – сказала Филис, но сама испугалась: в глазах майора она заметила тревогу, которой раньше никогда не замечала. – Я все знаю! Но вы ничего не понимаете! Закройте дверь, я все расскажу!
– Нет, это вы не понимаете, а у меня нет времени! Куда он уехал?
Пол смотрел на Филис и думал, что ей хочется оправдать в его глазах мужа. Он не хотел говорить ей об исчезновении охранников, как не хотел и слушать ее. Он закрыл дверь и подошел к креслу.
– Послушайте меня, Филис... Я хочу помочь Энди. Конечно, я чертовски взбесился, когда узнал об этой истории с клиникой, но об этом позже. Сейчас важно найти Энди.
– Что-нибудь случилось? – Страх Филис усилился. – У него неприятности?
– Не знаю. Может быть!
– Когда вы действительно не знали, вы не бросались за ним следом из Бойсе или Денвера... Так что же случилось?
– Пожалуйста, Филис! Скажите мне, где Энди!
– Он поехал назад, в Барнгет...
– Я не знаю местности. Какой дорогой? – Через Меррит-Паркуей... Это в полумиле отсюда. Сразу за клиникой налево. На Калибар-Лейн...
– Куда поворачивать?
– Сначала на Гринвич. Затем направо – на Приморскую дорогу. Едете около шести миль. Там – проселочная дорога, опять налево – на северо-запад, вдоль побережья. Пол, в чем дело?
– Мне надо срочно с ним поговорить! До свиданья, Фил!
Боннер быстро вышел из комнаты, плотно закрыв за собою дверь: он не хотел, чтобы Филис видела, как он бежит по коридору...
До поворота на Гринвич Пол ехал со скоростью двадцать пять миль в час. Затем гнал машину по мокрому шоссе со скоростью сорок миль в час. Выйдя на Приморскую дорогу, обгоняя одну машину за другой, выжимал уже семьдесят миль.
На подъезде к Хай-Барнгет шоссе кончилось, дорога стала плохой и грязной, и майор снизил скорость. Снег пошел сильнее, и свет от передних фар плясал тысячами светлых пятен на мокром шоссе. И хотя Боннер уже проезжал по этой дороге три или четыре раза, направляясь к Тривейнам на ужин, сейчас он не был уверен в том, что знает, где ему сворачивать.