Трое с той стороны
Шрифт:
И снова умолк, обратившись мыслями к давно ушедшим дням.
Но Алёна не хотела, чтобы он молчал. Лум рассказывал интересно, и пока она слушала, забывала свои страхи. Она затрясла его за руку:
— Расскажи ещё что-нибудь!
— Что? — приподнял он брови.
— Ну… Расскажи мне о Битвах, Лум, пожалуйста.
— А что о них рассказывать? — удивлённо отозвался тот. — Да ведь о них любое дите спроси — всё расскажет.
— Не любое. Все говорят разное, — нашлась Алёна, которая вообще понятия не имела об истории Валлеи. — А ты всё видел сам, и расскажешь, как было. Ну, пожалуйста!
Лумитор ухмыльнулся.
— Как было? А что, можно, отчего не просветить молодёжь? И то, правда, пересказывают историю на все лады, а где истина — и не разберёшь.
— … Тех Битв могло бы и не быть, — начал свой рассказ Лумитор, — и Владыка был бы с нами до
— А кто этот Беладор? — спросила Алёна.
Лум глянул на неё неодобрительно.
— Ну, и молодёжь нынче пошла. Совсем забыла имя усопшего Владыки. Стыдно, за такой-то срок.
Алёнке жар бросился в лицо, но совсем не от стыда, а оттого, что чуть не выдала своё неведение. Луму вовсе не нужно знать, что она авис только по рождению. И она поспешила исправиться:
— Я… просто я не думал, что ты говоришь о том Беладоре, о Владыке.
— Понятно, — снисходительно ухмыльнулся Лум. — Тебя удивляет, что я так запросто называю его имя, словно говорю о друге, а не о государе? Так он и был мне другом. Я рос при дворе. И знаешь, что интересно? Я взрослел, а Беладор почти не менялся, он всегда оставался таким же, как в тот день, когда меня впервые привели к его отцу — человеком в самом расцвете сил. И только в его последние годы мы стали выглядеть ровесниками. Теперь я старею, а ведь по вашим меркам я прожил бесконечно мало. Вы ведь, ависы, живёте гораздо дольше тани, для вас сто лет — не срок. А для меня и мне подобных — это целая жизнь… Да, — спохватился Лум, — но я говорил о Битвах. Я пытался отговорить Беладора от преследования. Не ему тягаться с магом. Я ведь был ещё и советником Владыки ависов. Понимаешь, малыш, Беладор, добрая ему память, был мудрым правителем, но при этом, увы, полный профан в военных делах, впрочем, как и все ависы. Вы, взращённые в тепличных условиях нежнейшие создания Валлеи, даже представить себе не можете, что такое настоящая война. Хотя, надо отдать вам должное, древние стычки с тани многому вас научили, по крайней мере, регулярную армию вы завели, если, конечно, закрыть глаза на то, что состоит она из нескольких несчастных отрядиков полных невежд, которые и оружие-то в руках держать не умеют.
Я казался Владыке подарком судьбы — надо же, тани, да ещё и любитель повоевать. Мои сородичи — увы! — запомнились Валлее не с самой лучшей стороны. Вот и поставили меня Главнокомандующим всего этого сброда: под моим началом оказались не только ависы, но ещё и мауры, и даже несколько особенно воинственных ншунов. Поставили, чтобы я, значит, научил их уму-разуму. И я с радостью взялся за дело. Тут выяснилось, что из вооружения у этой так называемой армии только луки да стрелы. И на том спасибо. Но, что ни говори, этим оружием мои ребята владеют виртуозно. Но не всегда оно годится. Для ближнего боя нужно совсем другое. А ты знаешь, откуда в Валлее появились мечи? — задал Лум вопрос и сам же ответил. — Не знаешь. И мало кто знает. Даже сейчас меч редко можно встретить у кого-нибудь, кроме солдат.
— У Арнис есть меч, — вырвалось у Алёны.
— Вполне возможно, — пожал плечами Лум. — А кто это?
— Одна моя знакомая, — неопределённо ответила Алёна, прогоняя страшные воспоминания, и потребовала. — Рассказывай дальше.
— Так вот, Владыка — тогда ещё Авенир Авелонг — очень заинтересовался моей деревянной игрушкой, которой я так любил размахивать. Я объяснил ему, что такое меч и с чем его едят. Он очень огорчился, когда узнал, что дерево не очень-то годится для настоящего боя, а как делать сталь, я не знаю. Уж очень ему понравился меч, новинка, все-таки. Ну, ножи, понятно дело, были всегда. Их, как и всё металлическое, делали швили. В Валлее вообще прослеживается интересное разделение: швили куют, ависы создают всё, что растёт, магирги колдуют и большей частью не суются в дела ни тех, ни других. Ну, да ладно. К счастью, Владыке Авениру удалось договориться с швилями. Тогда-то ависы и швили ещё не были врагами. Вот швили и поставили это дело на производство, так сказать. А спустя несколько лет это вышло нам боком. Швили воспользовались этим оружием против нас. Да ещё и усовершенствовали его, сделали коротким и изогнутым и обозвали ястаг.
Лум устало прикрыл глаза.
— Швили в битве страшны. По природе они жестоки, а от драки просто пьянеют.
Несколько дней пути не образумили Беладора. Он по-прежнему был полон решимости разметать гнездо врага и спасти ребёнка. Но до Кетум-Адамаса, горного замка Колдуна, мы так и не добрались. У подножия Багровых скал нас уже ждали. Бесчисленные орды швилей, подкреплённые силой мага, свирепые, они значительно превосходили численностью наши жидкие отряды. А тут ещё после долгого пути и с непривычки ависы заметно устали, а ншуны пали духом. Так что армия Владыки Беладора была обречена ещё до начала битвы.
— Вы проиграли? — тихо спросила Алёна.
— Исход битвы всем известен. Всего четверть дня — и от доблестных войск Беладора осталась кучка истекающих кровью, драпающих с поля боя солдат. Каюсь, и я был среди них. Беладора уже убили, я ничем не мог ему помочь или изменить наше положение. Единственное, что мне оставалось — это вынести его тело из-под носа врага и передать несчастной вдове. Никогда не забыть мне этого дня. Знаешь, как это произошло? Как именно ависы потеряли своего правителя? Я тебе расскажу, ведь я был тому свидетелем. Как и должно, Владыка ехал на своём коне впереди войска. Горе сделало его бесстрашным. Сначала я дрался рядом с ним, но потом в пылу боя меня оттеснили, поэтому я не успел на выручку. Во главе швилей находился Чёрный Принц. Едва заметив в толпе Владыку, он тут же направил к нему коня. Они столкнулись. Беладор замешкался, не решаясь поднять руку на этого человека. А Чёрный Принц ударил. А потом смотрел, как тело Владыки ависов падает с коня под ноги сражающимся. Знаешь, малыш, до сих пор я не могу простить себе гибели государя. Не могу… — Лум уронил голову на руки и замолк.
— Лум! — позвала его Алёна.
Он выпрямился.
— Не обращай внимания, — сказал Лум и обратил к девочке уже улыбающееся лицо. — Слушай, что было дальше. В тот же день этот предатель, Чёрный Принц, пришёл в Диаму и объявил себя новым Владыкой. Мол, у него есть все права, так как ни Владыки, ни его наследника в живых не осталось. Этот мерзавец решил, что, раз уж у него есть поддержка Колдуна, то ему всё дозволено и всё сойдёт с рук. Народ взбунтовался. И тут случилась вторая Битва. Те несколько отрядов швилей, которые самоуверенный Принц привёл с собой в столицу, были уничтожены, а самому ему пришлось уносить ноги. После этого случая он нос боялся высунуть из Кетум-Адамаса. Впрочем, всё это тебе и так хорошо известно. Правителем впервые в истории династии Авелонгов провозгласили женщину — жену Владыки Беладора, Владычицу Форитэль: жители Валлеи предпочли видеть на престоле женщину, а не братоубийцу.
— Брато… Постой, почему братоубийцу?
— А что тебя удивляет, мальчик? Разве ты не знал, что Чёрный Принц, настоящее имя которого Авентин — младший брат Беладора?
Глава четырнадцатая
Переправа
В эту минуту из глубины коридора послышался топот тяжёлых сапог. Ншун-охранник в ужасе попятился, завидев пришедших, и вообще повёл себя так, словно мечтал тотчас же раствориться в каменной стене. Причина его испуга стала ясна Алёне, когда она разглядела, кто остановился у камеры: с десяток мордастых желтокожих швилей.
— Ого, — пробормотал Лумитор. — Сколько здесь сижу, давненько не видал этих красавчиков. А сегодня они что-то зачастили.
Раздался лязг металла, и решётчатая дверь распахнулась.
— Эй! — окрикнул их головной швиль в красном тюрбане. — На выход!
Недоверчиво посматривая на солдат, Алёна выбралась из камеры; за ней, неуклюже хромая на левую ногу, плёлся Лум. Проходя мимо главного швиля, он задержался и кратко спросил:
— Куда?
— Вас доставят в Кетум-Адамас, — снизошёл до ответа швиль. Было при этом в его голосе что-то… почтение? Благоговение? Алёна вспомнила, как Лум назвал Башню тюрьмой для особо ценных пленников. И хотя в себе никакой ценности Алёна не видела, то Лум, похоже, был тут знаменит и уважаем. Вот и он сам держался соответственно и вопросы задавал, зная — ему ответят, а не заявят, что не его дело. Впрочем, ничего удивительного, если Лум и вправду был советником бывшего царя ависов и Главнокомандующим его армии. А швили, судя по всему, сильных врагов уважают.