Трое в подводной лодке, не считая собаки

Дубровский Виктор

Его больше всего возмущало то, что никогда не поймёшь, что Костя говорит всерьёз, а что - его дурацкие шутки. И где, в конце концов, кончаются его шутки, которые потом на поверку оказываются правдой.

– Ты зачем устроил этот цирк с конями?
– спросил он Костю, - с золотом и с бесплатной раздачей карт?

– Поджёг муравейник. А то здесь скучно, просто болото какое-то. Застой, трясина и ряска. А так хоть какое-то развлечение.
– Помолчал, а потом добавил уже серьёзно, - по двум причинам. Первая причина - дискредитировать Демидова.

А во-вторых, нам, Слава, того золота сейчас не взять. Чтоб им пользоваться, надо выполнить четыре простых арифметических действия - доехать туда, накопать там, выбраться обратно, желательно живыми и вместе с золотом, и потом его продать. И при этом не попасться. Пока у нас нет на это ни сил, не возможностей.

– Ты хоть какие карты раздавал?

– Разные, в основном Колыму пропагандировал, - весело рассмеялся Костя, и тут же фальшиво пропел, - люди гибнут за металл, Сатана там правит бал! Туру-рум, ту-у-у-рурум! Те, которые поедут туда, нам протопчут тропинку. Главное, создать ажиотаж, запустить вирус золотой лихорадки, а потом уже и самим поучаствовать в мутной воде. Когда всех горячих, алчных и тупых перебьют, но, может, тракт в сторону будущего Магадана появится. Да и не очень-то оно нужно, то золото, его навалом в другом месте.

– Ни черта они не найдут, и я думаю, что они и с картой будут вокруг золота ходить и не замечать его, - ответил Ярослав.

– Это почему же?
– привстал на кровати Костя, - я же им на блюдечке с золотой каёмочкой!

– Это нам, расиянам, тяжкое наследие европейской геологии. Про россыпное золото почти никто не знает. Ищут поэтому только рудное. По тому же миасскому золоту пешком ходили, пока не обнаружили чисто случайно, и только в 1797 году.

– А нам не один хрен?
– спросил Костя, - наше дело совсем в другом состоит.

– И то верно, - ответил Ярослав.

– Вообще-то у меня первая мысля была припасть к ногам императрицы, преподнести русское золото, вместе с картой, и получить дворянство. За такое точно дворянство дала бы, если б в настроении была.

– Без волосатой лапы ничё ты не получишь. Обвинят в краже у уважаемых людей, и на дыбу. Демидов-то Никита сначала просил у Петра, потом Акинфий просил, и сколько он на лапу всем давал, счёту не поддаётся. И Баташевы хлопотали, да только к концу жизни и получили. Так что побудем пока так. У нас столько денег нет, всем давать.

– Поломается кровать, - одобрил его Костя, - как, кстати о баранах, твои дела с документами?

– По-всякому. Но контора пишет, шуршит, Брюс не даёт застояться. Он рядом живёт, семьи нет, так отрывается на подчинённых. И в бинокль смотрит, - хихикнул Слава, - только его окна на восток выходят, Европу нифига не видать.

– А Григорич где?

– К Апраксину поехал. Вызвали его нарочным в Адмиралтейство.

– Похоже, наши дела худо-бедно идут. Ладно, я схожу, проветрюсь, навещу нашего друга библиотекаря. Похмелье заодно растрясу.

– Ты как с ним разговаривать собираешься?

Ты что, уже шпрехаешь, что ли?

– Не-а. У меня приятель есть, он толмачом за поллитру поработает.

Слава не удивился. У Кости в любом месте, стоит им только на день задержаться, непременно образовывались кореша, дружбаны и прочие подозрительные ребята в неимоверном количестве, причём не всегда из благопристойных семей.

Костя вернулся часа через три, в компании с молодым человеком. Одет был тот в какой-то мундир, Слава плохо разбирался в нынешней амуниции. От ребят за версту разило перегаром, но удальцы были возбуждены, веселы и бодры. Костя в руках держал кувшин с какой-то жидкостью.

– Тяжёлый случай, Слава, я бы даже сказал, безнадёжный. Клиника, в чистом виде. Кстати, познакомьтесь, это Яков, иногда бывает грозен, - и весело рассмеялся, - а это Ярослав Ханссен, обрусевший викинг. Смирный. Гы-гы-гы...

– Чего это вы такие весёлые?

– Мы не весёлые, мы злые. Этот сучий потрох, прикинь, продержал нас на улице, пока изволил писать ответ своему родственнику. Нам пришлось коротать время в соседнем шинке. Но ради поиска истины... не той, которая в вине, а истины высшего порядка... Э-э-э... в общем, ну её на хрен.

Костя взял нож и безо всяких церемоний вскрыл письмо от Шумахера Шумахеру.

– Яша, напряги остатки мозгов, прочитай нам депешу. На вот тебе, для сугреву. Мыш, дай стаканы.

Костя разлил из кувшина красное вино.

– Говорят, портвейн. Но по мне - так больше похоже на домашнее вино. Но дерут, как за портвейн. Ну, чтоб не в последний раз!

Выпили, занюхали калачом. Слава едва пригубил, Мышу не было положено по возрасту.

– Константин, ты уверен, что не будет бесчестным читать это письмо?
– спросил Яков.

– Уверен. У меня есть подозрение, что господин библиотекарь - мошенник и враг России. И сейчас мы либо развеем его, или мы получим подтверждение.

– Хорошо. Я тебе верю. Ну тут написано вот что. Здравствуй, мой мальчик!

– Всякую муть пропускай, - сказал Костя, - давай по сути.

– Вот пишет, чтобы деньги вернул. Потом вот что: мне кажется, что тебя обманули эти русские. Я тебе сразу говорю, что никакой инвенциум не может быть придуман в этой варварской стране. Русские к этому неспособны без руководства высшими нациями, к коим, несомненно, относится и германская.

Яков от этих слов аж поперхнулся.

– Как же так-то, а? Нешто мы звери дикие?
– растерянно спросил он.

– Ты читай, читай. Ещё, мне сдаётся, и не такое увидишь.

– Но я, мой мальчик, видел много разных механизмов, читал много книг, и скажу прямо - челнок не может летать. Если бы он мог это делать, то немецкие учёные давно бы уже построили такой механизм. А что, челнок разве может летать?
– недоумённо спросил Яков.

– И левретка, если её хорошо пнуть, может летать. Вот, кстати, идёт однажды поручик Ржевский по бульвару...