Трон
Шрифт:
— Ну, ты как? — заботливо справился у Нинурты Дрек. — Раны-то хоть не серьезные?
И не скажешь ведь, смеется или на самом деле переживает!
Добравшись до дома, Нинурта почувствовал себя хуже, и Элишве пришлось поменять ему повязку, рана ей не понравилась...
Утром в моем доме должен был появиться гонец от принцессы Хавы, чтобы предупредить об отъезде. Ночь прошла в томительном ожидании. Оказалось, что напрасно. Неизвестность иногда может свести с ума. Сон сморил меня только к рассвету, а вскоре у двери появился Бальтазар.
— Отъезд пришлось отложить на день. Теперь
Уже в полдень я присоединился к свите Хавы, отправлявшейся в Мидию, чтобы стать женой царю Деиоку.
Четыреста пятьдесят слуг. Двести конных воинов и пять сотен пехотинцев. Четыреста сорок три верблюда, сто восемьдесят семь мулов и полсотни повозок с провиантом, утварью, нарядами принцессы и подарками. Десяток колесниц…
Я ехал вместе с принцессой, на время став ее возничим.
— Ты не представляешь, что творится во дворце! Отец в ярости! Набу в ярости! — весело щебетала Хава. — А я на Бальтазара смотрю, как он старается и изображает из себя честного служаку, так меня смех разбирает…
Весь наш чудовищный замысел ее забавлял и пьянил. Она была возбуждена и тараторила без умолку. Потом вдруг перешла на шепот:
— Отец спрашивал меня о Марганите, пришлось сказать, что я не виделась с ней со вчерашнего вечера. Кажется, он мне поверил, думаю, он был рад избавиться от меня, когда поднялся такой переполох. Даже прощаться толком не стал… Чему я, признаться, очень рада, а то выдала бы себя…
Я все еще не верил до конца, что у нас получилось, что Марганита была со мной и мы вместе покидали Ниневию. Однако на душе было тревожно. Что станется с нами, когда мы доберемся до Мидии? Чего ждать от принцессы? Это сейчас она весела и беззаботна, но ее настроение подобно переменчивой погоде... Лицо Хавы вдруг стало каменным — еще одно свидетельство ее непостоянства:
— Моему деду это пойдет только на пользу. Эта потеря его взбодрит и заставит понять, кто его любит на самом деле…
А я-то ломал голову, с чего бы она предала его! Оказывается, это всего лишь ревность.
Хава наморщила носик, делая вид, что гневается, хотя на самом деле смеялась:
— Перестань думать о ней в моем присутствии!
Я покорно склонил голову, стал отнекиваться, горячо убеждать, что это не так. Если принцессе снова захочется поиграть в любовь, Марганита не проживет и дня… Самое страшное, понимал я, что это могло произойти в любой момент, Хава была способна избавиться от моей возлюбленной просто из прихоти. Высокое покровительство дарило нам надежду на спасение и одновременно подвергало опасности.
— Кара, — принцесса оглянулась, нашла взглядом старуху, ехавшую на повозке сразу за нашей колесницей, озорно подмигнула ей, — у тебя ведь найдется любовное зелье, чтобы опоить моего спутника?
Колдунья пристально посмотрела на меня, словно уже подумывая над тем, что понадобится для того, чтобы исполнить приказ госпожи, и уверенно сказала:
— Найдем, моя девочка, найдем.
Хава расхохоталась, а мне пришлось изобразить смущение.
Откуда взялась эта старая
— Знаю, что тебе хочется побыть с Марганитой, — лукаво посмотрела на меня принцесса. — Но уж потерпи. Караванщик говорил, что наш путь до Экбатаны10 займет полтора месяца, на это время тебе лучше забыть о ней. Слухи расходятся быстро, и если кто-то заподозрит в моей служанке беглянку, все наши усилия пойдут прахом. Тебя и Бальтазара казнят… А я, наверное, поссорюсь с дедом…
Дорога вела в Калху. Затем мы должны были повернуть на Арбелы. После этого нас ждала Аррапха — последний крупный ассирийский город. Дальше шли земли Замуа11, граничащей с Манну. Чтобы добраться до Хархара12, надо было взять чуть южнее. А уже оттуда рукой подать до Экбатаны… Часть пути от Замуа до Хархара лучше всего подходила для побега. Высокие лесистые горы, места малонаселенные и труднопроходимые, — там я и Марганита могли навсегда исчезнуть и жить счастливо до самой смерти… Все эти мысли, или, скорее, мечты настолько увлекли меня, что я на какое-то время перестал уделять внимание Хаве. Когда она это поняла, в ее голосе послышалось раздражение. Она повторила:
— Так кто были эти двое, что появились вместе с тобой во дворце моего отца?!
Мне пришлось просить у нее прощения за мою невнимательность. Хава в ответ улыбнулась, но поди узнай, не испортилось ли у нее после этого настроение. Она продолжила:
— Все пытаюсь понять, не могли ли мы где-нибудь ошибиться и позволить ищейкам Набу выйти на след твоей Марганиты. Один из них, кажется, стражник?
— Это Нинурта. Мой зять.
— Зять? — переспросила Хава. — А кто второй? Его лицо мне тоже показалось знакомым.
— Дрек. Когда-то он служил Нимроду…
— Да, да… Я вспомнила его. Мы виделись в тот день, когда погиб Нимрод, на скачках.
Она помрачнела.
— Бедняжка Нимрод. Он так меня любил… Так, значит, теперь этот человек служит Бальтазару?
— Получается, так.
— Ты ведь понимаешь: чем больше людей знают о похищении Марганиты, тем большая опасность нам грозит.
— На Нинурту и Дрека можно положиться.
— Я так не думаю, даже в самой надежной цепи есть слабое звено. Обнаружишь одно — появится другое…
После полудня наш караван прибыл в Калху. Наместник Бэл-эмурани встретил принцессу при въезде в город, я же вынужден был уйти в тень, дабы не быть узнанным.
Мы не собирались оставаться здесь надолго, однако Бэл-эмурани сказал, что из столицы прибыл срочный гонец от Арад-бел-ита с повелением принцессе задержаться на несколько дней. Причины не назывались.
Я был почти уверен, что наш замысел провалился, что не сегодня так завтра нас схватят и предадут казни…
11