Трон
Шрифт:
И вдруг вперед неожиданно выступил Дарагад, низко поклонился Лигдамиде, сказал проникновенно:
— Мой брат и господин, повелевай! Моя жизнь принадлежит тебе, отныне и навсегда!
Лигдамида ласково обнял двоюродного брата, стал благодарить. Начало было положено. Следующим подошел Балдберт. Затем Тургар…
Когда все номархи поклялись уже не наследнику, а соправителю Теушпы в верности, он произнес слова, которых все так ждали:
— Мы уходим из Табала, но прежде мы возьмем столько, сколько сможем увезти.
Лигдамида хорошо помнил, о чем ему говорил
***
С тех пор, как от руки Хавшабы в лесу под Маркасу погиб киммериец Вед, прошло три года. Его младшему брату Родо исполнилось восемнадцать. Он успел обзавестись большой семьей: женами, детьми, имел десяток кибиток и огромный табун лошадей. Еще не мужчина, но уже не юноша. Его уважали, ему давали самые ответственные поручения, доверили командовать разведчиками…
Что таить, Родо был по-настоящему счастлив. А ведь еще недавно он не сомневался: его жизнь окончена, особенно когда ему досталось столь неказистое наследство — старая жена брата (хотя, по правде говоря, она была всего на четыре года старше его) да в довесок к ней трое малолетних племянников. И, как водится, в стойбище над ним беззлобно посмеивались, мол, сам молокосос, а тут главой семьи в одночасье стал. Однако Родо это задевало. На одном из пиров он даже всерьез сцепился со стариком Дроном. Только Дарагад их схватку и прервал, заступившись за юношу:
— А что в нем не так, в этом парне? И храбр, и смекалка есть, и тебя старика научил бы, как оружие держать, не вмешайся я, а вы все зубоскалите. Я бы на его месте тоже такую обиду не стерпел… Но вы ведь не успокоитесь, пока не доведете дело до крови.
Настроение у предводителя было хорошее, глаза смеялись…
— Так в чем дело? Неужели только в том, что он незнатен и небогат? Так я это мигом исправлю… Что, Родо, возьмешь мою старшую дочь в жены?
А Родо не испугался. Взял. Ее звали Бера. Она была ему ровесницей, статной горделивой красавицей и уж точно не собиралась выходить замуж за простого кочевника. Но перечить отцу не посмела. А потом поняла, что не прогадала. Судьба улыбалась Родо.
Вот и в этот раз Дарагад поручил своему лучшему разведчику следить за ассирийцами под Аданой. В подчинении Родо состояли два десятка воинов. Он разделил их по парам и расставил у всех дорог, ведущих в город. Неделю было спокойно, а потом как будто прорвало. В направлении Киликийских ворот двинулись колонна за колонной. Одновременно с северо-востока, навстречу войскам, бесконечной чередой потянулись старики с повозками, нагруженными добром. Так продолжалось три дня. Наконец людской поток на Киликийской дороге иссяк в обе стороны. На стенах Аданы маячили редкие часовые. Казалось, солдат в городе почти не осталось.
Тогда к
Родо доложил о своих наблюдениях, а потом, стоило царевичу ненадолго отвлечься, поделился с тестем сомнениями; сказал так тихо, чтобы никто не слышал:
— Одно непонятно, женщин почти нет, а детей так и вовсе. Что за беглецы такие?
Предводитель прищурился:
— А тебе что за морока? Бегут и бегут себе — забудь…
Между тем, Лигдамида поинтересовался:
— Ты тут все подходы знаешь. Скажи, получится у нас проникнуть за стены незаметно, так, чтобы открыть ворота и захватить Адану?
Родо было усомнился в безусловной поддержке такого плана, ведь на самом деле никто не знал, сколько ассирийцев осталось охранять зимние запасы целой армии, но вовремя посмотрел на тестя… Нет, кажется, куда правильнее не спорить, понял разведчик.
— Можно попробовать. Южные ворота и сейчас открыты днем. Вчера только видел, как караван в город зашел. Выждать бы немного. Чтобы было к кому пристать, а там с охраной разберемся.
— Следующий караван может прийти завтра, а может — через несколько дней, — возразил царевич. — Если принц Ашшур что-то заподозрит, увидит, что мы топчемся вблизи Аданы, он тут же пришлет в город подкрепление.
— Давай-ка посмотрим, что творится на стенах, — предложил Дарагад.
Выбрались из лагеря, пересекли лес, выйдя на опушку, подали сигнал. Справа тотчас затрещала сорока.
«Там», — кивнул Родо.
Прятавшиеся в зарослях разведчики встретили их без особой радости: устали, промокли, — ночью прошел дождь, — да и не понимали, зачем они здесь сидят, что особенно раздражало. Рассказали что и как:
— На стене всего четверо часовых. У ворот насчитали пятерых. Значит, с этой стороны не больше десятка.
Это были Северные ворота. Самые укрепленные. Самые надежные. Накануне во время обсуждения, где лучше нанести удар, Теушпа предложил присмотреться именно к этому направлению. Только здесь можно бы незаметно подойти конницей почти вплотную к стенам. А смять такую охрану нетрудно.
И все-таки Лигдамида удержался от соблазна немедленно атаковать город. Может, и в характере царевича было действовать опрометчиво, но он был отнюдь не глупец.
— Часто ассирийцы выходят из города? — спросил он.
— Да каждый день. То за провиантом, то за фуражом. Отряды небольшие. В основном конные, — ответил Родо.
— Выкради мне двух-трех человек, чтобы их разговорить.
На следующий день обоз, в котором ехал старик (тот самый старик, что тянул правую ногу), попал в засаду.
***
Со слов пленных, город охраняли всего две сотни воинов. Дорогу на Адану киммерийцам и мятежникам перекрывала вся армия ассирийцев, и поэтому принц Ашшур мог не беспокоиться за тылы.
Два дня спустя перед рассветом разведчики киммерийцев незаметно приблизились к Северным воротам, взобрались на стены и сняли часовых. Так же бесшумно убрали стражу, охранявшую ворота. Подали сигнал и впустили в город Лигдамиду с тремя сотнями конных воинов.