Тропиканка. Том второй
Шрифт:
Эстела понимающе кивнула:
— Да, ситуация у вас непростая… Мы с Гаспаром живем с вами в одном доме и часто видим то, чего нам не следовало бы видеть… Рамиру вчера не ночевал дома, правда? И еще я обратила внимание, что и днем ты практически с ним не бываешь.
— У меня тоже есть свои дела, Эстела, — как бы оправдываясь, произнесла Летисия. — И я должна ими заниматься. И в этом мне очень помогает Франсуа. Мы с ним часто встречаемся, подолгу разговариваем. Он великолепный друг.
Эстела покачала головой:
— Извини, Летисия, но что
Лицо Летисии приняло горестное выражение.
— Есть некоторые вещи… — запинаясь, произнесла она, — которые я не могу обсуждать с Рамиру… Например, проблему с Витором. Рамиру слишком зол на Витора, чтобы помочь мне принять в отношении сына правильное решение.
Эстела кивнула. Ситуация была ей ясна. Но она сказала, что ей кажется, Летисии следует поговорить с Витором, объясниться с ним напрямую. Как полегчало ее отцу на душе после того, как он встретился с внуком! А для Летисии нет иного способа наладить отношения с сыном. Только в личном разговоре они смогут решить все свои проблемы.
— Франсуа мне тоже это советует, — призналась Летисия. — Он даже предложил переговорить с Витором и организовать нам встречу. Но я просто умираю от страха, когда подумаю о том, как он может на это отреагировать!
— Перестань умирать от страха, — проговорила Эстела, — и попробуй поговорить с ним. Вы должны во всем разобраться. В конце концов, он твой сын, верно?
— Мой сын, — медленно повторила Летисия.
Роль миротворца была не то чтобы не по душе Франсуа, просто он не слишком верил в то, что ему удастся договориться с Витором.
Гораздо с большим удовольствием он дал бы выход своей ярости и отмутузил бы как следует этого сынка, чем вести с ним дипломатические переговоры. Но это никак не помогло бы Летисии, а только все осложнило.
Поэтому Франсуа скрепя сердце отправился в офис Витора. Он решил ни на что не обращать внимания, в том числе и на насмешливый тон, которым сразу заговорил с ним сын Летисии, осведомившийся, уж не руки ли его матери явился просить у него Франсуа… Но с этим уместнее обратиться к рыбаку, вовсю куражился Витор.
— Я хочу поговорить с тобой как мужчина с мужчиной, — не изменившись в лице, произнес Франсуа, — но, по-видимому, я слишком большой оптимист.
— Вот именно, — подхватил Витор. — Наивный оптимист. Моя мать всегда славилась тем, что умела делать из людей марионеток…
Франсуа проглотил и это заявление.
— Я не уйду отсюда, пока не скажу все, что хотел, — объявил он. — Раз ты занимаешь кабинет вице-президента, значит, хоть в чем-то можешь вести себя как взрослый человек… Напрягись, Витор!.. Постарайся говорить о матери как взрослый человек и не изображай из себя беспризорного сироту.
— Ладно, — Витор поднял обе руки, показывая, что сдается. — Послушаем, что нам скажет благородный друг семьи рыбака, преданный адвокат моей матери. Только побыстрее излагайте суть дела, ладно?
— Уж
— Итак?
— Твоя мать хочет встретиться с тобой и поговорить. Без нервов, в каком-нибудь тихом месте, чтобы вы могли спокойно обсудить ваши проблемы.
— А какие у нас проблемы? — удивился Витор.
— Смерть твоего отца, например, — терпеливо произнес Франсуа.
— Вы хотели сказать — убийство моего отца? Уж не хочет ли донна Летисия издать книгу «Почему я убила своего мужа?».
Франсуа поморщился:
— Если ты закончил свое представление — вернемся к просьбе Летиеии. Ты в состоянии говорить серьезно?
Лицо Витора действительно приняло серьезное выражение.
— Хорошо, я весь внимание.
— Твоя мать хочет поговорить с тобой, — продолжал Франсуа. — А я предлагаю для встречи свой дом как нейтральную территорию.
— У тебя там случайно нет лестницы? — не удержался от колкости Витор. — А то будь осторожен.
— Витор, у меня мало времени, — Франсуа для пущей убедительности показал на свои часы. — Дай мне ответ. И я уйду.
Витор рассмеялся:
— Ладно, уговорил. В два часа у тебя дома. Идет?
— Отлично, — согласился Франсуа. — Пойду передам это твоей матери.
— Лети на крыльях любви, — сказал Витор ему вслед.
Мануэла и сама не заметила, как получилось, что они заговорили с Питангой о ее отце.
В последнее время девушка чувствовала себя такой одинокой, такой заброшенной. Мануэла всю жизнь старалась заменить ей отца, но сейчас она поняла, что это у нее выходило плохо. Питанге необходима защита, опора. Но где ее взять? Питанга сама как-то проговорилась, что как плохо, что умер отец… Ей его очень не хватает.
— Он не умер, — вдруг вырвалось у Мануэлы.
Питанга была потрясена. Она привыкла думать, что ее отец умер, что его нет на свете. Значит, мама все время скрывала от нее правду? Зачем? Где ее отец? Кто он? Питанга засыпала мать вопросами, и Мануэла была вынуждена рассказать ей свою печальную историю.
Конрад, так звали отца Питанги, был моряком, молодым и красивым. Они познакомились с ним в тот самый прекрасный в жизни Мануэлы день, когда на нее надели корону морской королевы. Конрад пригласил ее на танец. Они влюбились друг в друга…
— Но если вы любили друг друга, — перебила ее Питанга, — почему он ушел? Ушел, даже не узнав про меня, есть я или нет?
— Мы тогда жили в деревне, — объясняла мать. — Я и твой дед. Женщины косились на меня. Я была очень веселой и общительной. Я жила спокойно и безмятежно, как будто этот мир был для меня большой игрушкой, в которую я играла… Я отдалась Конраду со всей страстью, но твой отец не хотел связывать себя никем и ничем… — Глаза у Мануэлы сделались мечтательными от нахлынувших воспоминаний. — Он был как зверь лесной. Хотел быть свободным. Его судьба — весь мир. Его жена — приключение… И он оставил меня, уплыл далеко, на Восток. Мы больше не виделись.