Тропинка чудовищ

Фейн Пол

Об этом Ленайа успела подумать, когда продавец хот-догов дважды ей улыбнулся, пока она дважды проходила мимо него, чтобы спуститься в тоннель. Она навалилась на вернувшуюся дверцу всем телом, и вошла в холл, где хаос разноцветной толпы сливался в ровные четыре колеи эскалаторов, перемалывающих толпу турникетами. Ждать на ступеньках смысла было немного, день только начался, и Ленайа вприпрыжку устремилась вниз по левой стороне эскалатора, погружаясь всё глубже в атмосферу железной пещеры, безмолвного гула и шлёпаний шагов. Пока она спускалась, она всё время думала, о каких колебаниях говорит мама, но решила не спрашивать её, пока вокруг столько много людей.

Здесь

нужно было повернуть на другую станцию, а здесь...

Ленайа вошла в вагон.

– Мама, с тобой всё в порядке?
– Спросила Ленайа, быстро бросив взгляд на рисунок над противоположным входом, чтобы убедиться, что хотя бы линия, на которой она оказалась, та.

Всё оказалось верным.

– Возможны незначительные отклонения, - спокойно сказал мамин голос.

Когда поезд тронулся, Ленайа не взялась за перила. Она почему-то предпочитала стоять либо просто расставив ноги, либо прислоняться в крошечный уголок у входа, но не любила браться за перила, словно её било током при одной мысли об этом. Свет станции погас во тьме тоннеля, и вместе с привыканием к освещению вагона пришла в голову мысль о том, что свет станции, насколько тусклее он был, всё равно казался светлее этого яркого жёсткого света внутри железных червей. Ленайа сделала знак браслету, что желает, чтобы их беседу никто не слышал и сразу спросила.

– Какие ещё колебания?
– Её никто не слышал, но она всё равно шептала.

– Некоторые данные показывают, что прогнозы сегодня могут быть ошибочны.

– Это что ещё значит?
– Ленайа слышала такое впервые за всю свою жизнь.

Эту жизнь.

– Я пока ещё разбираюсь с этим. Будь осторожна.

– Что?!
– Воскликнула Ленайа и тут же отвернулась от посмотревших на неё людей, так как звуковое поле было только что отключено.

Из динамиков в потолке, один из которых всегда хрипел в каждом вагоне, раздалась реклама, видеоряд к которой транслировался прямо в окнах.

– Читайте книгу о том, как написать книгу, издать её и не остаться нищим!
– Было объявление, за которым последовал стандартный рекламный текст с реквизитами.

Поезд затормозил, приближаясь к следующей станции, свет у которой отличался от той, которую они покинули, но он всё равно был просторнее зажатого света вагона. Ленайе ехать было ещё прилично, и она спокойно ждала, подсознательно начав считать станции. В этот момент раздался сигнал, который Ленайа сначала не узнала, а потом начала искать его источник. Окружающие не подавали вида, значит его слышала только она. Значит, его издавал браслет. Что это за ужасный звук?

– Тревога?
– Прочитала Ленайа символ на браслете, когда поезд остановился.

Однако мама не успела ничего сказать, как пол под ногами пропал, пассажиры поезда размылись и мгновенно исчезли вместе с перилами, сиденьями и пыльными окнами, и в следующую секунду Ленайа, пролетев вниз сквозь пропасть ужаса, упала на мягкий гравий, с сыростью замешанный с щебёнкой и рельсами. Это определённо была яма поезда, в которую она свалилась, но почему? Куда подевался поезд? Как ни странно, ни переломанная нога, с торчащей наружу костью, ни порванная одежда и острое ощущение боли от камней и железа никак не заботили Ленайу. Однако впереди показался свет выворачивающего из-за угла поезда, и тут же появилась быстро надвигающаяся тупая морда машины. Машинист безразлично и как-то немного с тоской встретил взгляд Ленайи. По его губам можно было отчётливо прочитать вопрос «Что, опять?!» Ленайа оказалась прямо на путях, в нелепом положении, да ещё и у всех на виду. Это было недопустимо.

Ленайа

замешкалась на мгновение, выбирая наиболее подходящий момент, но, в связи с приближающимся многотонным поездом, решила подумать по пути и окунулась. Поезд застыл в этот момент вместе со всеми возгласами станции и всё быстро расплылось в аморфную картинку, словно бесполезное воспоминание. В эти моменты мама хоть и ощущалась где-то рядом, но не была доступна, и взаимодействие с ней было невозможным, поэтому принятые здесь решения принадлежали исключительно человеку.

Ленайа перебирала варианты. Поворот на станцию, вагон, а может быть вообще остановиться и позволить себе хот-дог? Можно было бы пойти на другую станцию, и проехать другим маршрутом, или же сесть на другой поезд и переждать таким образом ошибку мамы. И сколько раз ещё придётся проходить этот скучный отрезок? Бывали в её жизни и такие дни, когда приходилось возвращаться в самое утро, чтобы просто нормально заснуть. Это были самые длинные дни в её жизни, и, так или иначе, какими бы они ни были идеальными, они были трудными. Нет, решила Ленайа, ехать на метро выходит очень долго. Нужно выбрать автобус, а это на противоположном перекрёстке от снежков. Снежки...

Ленайа сделала усилие, чтобы устремиться к нужному моменту и вот она уже стояла внутри детского шума и уличного гама. Она со знанием дела увернулась от пролетающего мимо смертоносного снежка, предназначенного, как мы уже выяснили, маме, повернулась в сторону перекрёстка и направилась к подъезжающему двухэтажному автобусу, размахивая руками перед тормозящими водителями.

– Твоя ошибка меня чуть не убила!
– Ленайа любила использовать громкие слова, при этом осознавая пустячность дела.

Она считала, что так окружающие смогут действительно сконцентрироваться на том, что она говорит, а не сливать всё в бездонную глухую пропасть под названием «уши». Впрочем, у мамы уши были, возможно, более высокоточными, и она не упустила бы шанса упомянуть об этом сразу, как только предоставился бы случай.

– Я слышу подобное ежесекундно от всего двадцатимиллионного населения Гуанчжоу. Впрочем, я бы хотела тебя похвалить, ты делаешь это немного реже.

– Ты сказала, что некоторые прогнозы могут быть ошибочными, что происходит?
– Этот вопрос тревожил Ленайу намного больше, так как он напрямую влиял на всё то, что может произойти и произойдёт.

– В этот момент я ещё не пришла к этому выводу, - извиняясь сказал приятный голос так, что ему даже захотелось посочувствовать.

«Она же воспринимает всё линейно», - вспомнила Ленайа, но не могла не форсировать события.

– Что означает, что прогнозы ошибочны?
– Настаивала она.

– Это теоретически невозможное событие, которое попадает в ранг возможных в связи с условиями уравнения. Это ничего не значащая и допустимая погрешность, преодолев которую, мы отправимся в твою любимую библиотеку и будем сидеть и читать допоздна Жюля Верна. Вспомни только, какой прекрасный там бесплатный кофе!

– И чего же такого я не совершу? Точнее... Что такого я не смогу совершить, как считает система?
– Заинтересовалась Ленайа.

– В свою очередь я тоже хочу задать вопрос, - возразила мама. Она умела так делать. Она любила так делать!
– Люди всё ещё ходят к гадалкам и верят в гороскопы. Это всё потому, что человек хочет знать, на что он способен, или чего он сделать не сможет?

Ленайа задумалась. Требовать от мамы ответа было невежливо, несмотря на то, что она была всего-лишь высокоинтеллектуальным роботом, изобретённым человеком.