Тропинка чудовищ

Фейн Пол

Стены, мебель и все предметы интерьера в таком жилом отсеке были нашпигованы различной техникой, датчиками и электроникой. Это было обычным правилом для обычной жизни. Чего бы не пожелал живущий в такой комнате человек — всё находилось под рукой, стоило только изъявить своё желание вслух. В этом же заключался и минус: втянутое в недра кровати одеяло было никак не вернуть, так как управление комнатой было подчинено практичной и расчётливой программе, которой не было дела до чувств пробуждающегося человека, и которая следовала единственной цели — сохранять естественный распорядок пребывания в отсеке. Хотя принято эти комнаты было называть «каютами». Ленайе не было известно, почему, ведь подобные помещения находились на недвижимой

станции, которая никуда не перемещалась, тем более по воде.

– Вы пребывали во сне восемь часов, - сообщил мягкий, но настойчивый мужской голос, от которого задрожала каждая клеточка в организме, - режим сна завершён.

Голос звучал твёрдо, равномерно и до крайности сдержанно. Он был настроен таким образом, что в его низкой интонации слышалась и строгость, и участие, и уверенность, и от каждого его появления по телу Ленайи пробегало приятное прикосновение заботы. Она никогда не признавалась в этом даже самой себе, но некоторое тонирование в переливах голоса задевали самые глубинные струны её сознания.

Ленайа ударила кулачками по постели и вскочила на ноги, пытаясь удивить незримого присутствующего. Однако последствия сна не смогли отпустить её так быстро, и она замерла на месте, приходя в себя.

– Может быть, в следующий раз как-нибудь изменим утреннее приветствие?
– Предложила Ленайа, потягиваясь, и побрела в ванную комнату.

Кровать за её спиной зашелестела, защёлкала и, не успела Ленайа оглянуться, как уже на этом месте осталось одно лишь воспоминание о прекрасном сне, содержания которого она уже и не помнила.

– К примеру.
– продолжала Ленайа, простирая руки к встроенным в стене датчикам, которые скрывались за изображениями ладоней, - как-нибудь так: «с добрым утречком, Ленайа! Этот период обещает быть самым лучшим в твоей жизни!»

Датчики активировались, и душ сработал. В воздухе появился необычный привкус. Распылители запыхтели, выпуская густой туман. Пар мгновенно окутал тело своим теплом, и Ленайа робко сжалась от всеобъемлющего прикосновения. Кабина достигла необходимого уровня влажности, затем по коже пробежалась колкая волна, после чего температура резко упала, и пар рассеялся, не оставив на стенках ни капли конденсата. Ленайа открыла рот, язык остро защипало и залило ледяным гелем. Захотелось поскорее избавиться от наступившего онемения во рту, потому Ленайа активировала сушку, вздрогнула от накатившего воздуха и выскочила из кабины, так и не дождавшись окончания охлаждения.

– Рассматриваем альтернативы, - прокатился низкий голос по расслабленным нервам, - утвердите вариацию: «Несвоевременное появление на рабочем месте способствует неминуемому разрушению приоритетов и безоговорочному апокалипсису, а время, потраченное на поиск нового сотрудника, превратит в ад не только вашу жизнь, но миллионов ни в чем не повинных людей».

– Весельчак из тебя так себе, - сказала Ленайа, всё же улыбнувшись, - ты мог бы быть немного добрее ко мне, я ведь до сих пор не доложила в сервисный центр про неисправность трансляции. Вчера она снова длилась дольше обычного, - сказала Ленайа.

Голос немного помолчал.

– Если вербальная процедура пробуждения для вас неприятна, - мужской голос интонировал настолько дружелюбно, что независимо от того, что он говорил, его слова обнимали теплом, - то мы могли бы понижать или повышать температуру в помещении незадолго до вывода из сна. Чувствуя резкие изменения комфортной среды, организм будет пробуждать вас самостоятельно. Также мы могли бы использовать шоковые импульсы или же внутривенные...

– Не стоит, - прервала его Ленайа, - если хочешь, чтобы я замолчала, мог бы просто сказать, чтобы я расслабила булки.

– Как скажете, - смиренно ответил симбионт.

Пробуждение давалось с трудом. В связи с этим, Ленайа однажды направила заявку в отдел запросов и пожеланий, чтобы в каюте установили мышечный тренажёр. Отдел рассматривал

вопрос со всей серьёзностью, судя по тому, сколько им потребовалось времени для объявления своего вердикта. Может, они изучали протоколы и лопатили инструкции на предмет того, разрешено ли это или не рекомендовано, но, исходя из того, что тренажёр одобрили, они не нашли ничего противоречащего. Ленайу даже удивил утвердительный ответ на её запрос.

Тренажёр представлял из себя вертикальное кресло, к которому можно было разве что прислониться, что Ленайа и сделала. Тело окружило невидимое поле и началась незаметная стимуляция мышц. Несмотря на всю свою неподвижность, Ленайа ощущала, как пелена забвения начинала отступать. И хотя казалось, что ничего не происходило и тренажёр вовсе не работал должным образом, тем не менее, не прошло и мгновения, как примагнитившее её кресло ослабило притяжение, и от него Ленайа уже отошла полная сил и энергии.

Она бросила полуприкрытый взгляд на появившиеся из стен стеллажи, которые предлагали пару рабочих слипонов, чистое удобное бельё и такой же белый, как и всё вокруг, халат. Слипоны были удобны и практичны, они превосходно подходили для любого времяпрепровождения. Как только последняя пуговица на идеально подогнанном халате была застёгнута, раздался предупредительный сигнал.

– Завтрак синтезирован, - сообщил голос.

При этих словах Ленайа, не задумываясь, запустила руку в карман халата и извлекла из него цилиндрический стержень с тупыми концами по обе стороны. Рукоять переливалась неестественным цветом — это было сделано для того, чтобы штуковину было легко найти в скудной цветовой гамме любого из интерьеров. По большому счёту это не было рукояткой от чего-то — это и был сам прибор, который выдавался каждому сотруднику станции и назывался «Стилос». Устройство было частью системы, работающей на благо общества, и её, в частности. Ленайа прикоснулась подушечкой большого пальца к едва заметному углублению на одном из концов стилоса, и стержень начал моргать, оповещая о том, что началась подготовка оборудования. Этот процесс занимал немного времени, но, тем не менее, выжидание показалось мучительным и утомительным. По прошествии девяти переливающихся вспышек палец Ленайи погрузился в прибор, и сотня иголочек пронзила всё тело. Затем покалывание растеклось приятной волной, от которой тяжело было даже просто пошевелиться. Приём еды всегда сопровождался неконтролируемой слабостью, и сделать с этим Ленайа ничего не могла. Изредка она лишь замечала, как замирал и голос симбионта во время этой операции. Впрочем, накатывающий дурман проходил также быстро, как и наступал, и уже через мгновение Ленайа очнулась посреди комнаты с зажатой рукоятью в руке с полным ощущением того, что пропустила что-то важное, пока находилась в забвении.

– Ресурсы усвоены, - спокойно сказал голос, - можно убрать стилос.

Ленайа послушно положила аппарат в карман. Впрыснутый в организм завтрак остался позади как для неё, так и для системы. Интуитивно Ленайа знала, что операция завтрака предназначалась не только для неё. Не зря же именно поэтому её напарник был симбионтом.

Пока Ленайа приходила в себя, на одной из панелей развернулось цифровое изображение. Началась трансляция несвязных кадров: сначала красивый накаченный мужчина бежал по песку, огибая линию волны, следом разворачивались тропические пейзажи с колыхающимися от ветра пальмами, сразу после них едва научившиеся говорить дети показывали пальцами на высокий строящийся город и родители кивали и улыбались им. Затем шёл показ ряда производственных процессов, которые заканчивались белоснежной улыбкой женщины в таком же халате, как и у Ленайи, только ещё она, почему-то, была в каске. Обрамляла эту бредовую композицию надпись «Вы строите свою реальность», после чего как обычно пробежали фиолетовые помехи, и трансляция завершилась. Изображение свернулось в прорезь стены и даже показалось, что наступил момент тишины.