Тропою риска
Шрифт:
Инспектор Фрост, что по-английски значит «мороз», человек такой же холодный, как и его фамилия, тихо вошел в кухню, остановился рядом со мной и стал смотреть в окно на понуро стоявшего в саду Дональда.
– Я хотел бы узнать от вас об отношениях между супругами.
– А что именно вас интересует?
– Ну, они ладили между собой?
– Разве вы еще не поняли? Он ответил не сразу.
– Сила выказываемой скорби не всегда указывает на сильное чувство любви.
– Вы всегда так выражаетесь, сэр?
Едва заметная
– Я процитировал учебник психологии.
– Выражение «не всегда» означает «как правило», - сказал я.
– Ваш учебник никуда не годится.
– Вина и раскаяние могут проявляться в чрезмерной скорби.
– Небезопасное пустословие, - добавил я.
– Ведь их медовый месяц еще не кончился.
– После трех лет?
– А почему бы и нет?
Он промолчал. Я повернулся, чтобы не смотреть на Дональда, и спросил:
– Есть ли шансы вернуть что-либо из похищенного?
– Почти никаких. Когда дело касается антиквариата, то, пока владелец что-нибудь предпримет, вещи оказываются уже на пути через Атлантику.
– Но не в этом случае, я надеюсь?
– Вряд ли, - вздохнул он.
– На протяжении последних лет зарегистрированы сотни взломов с ограблениями. Вернуть владельцам удалось сущую ерунду. Антиквариат - очень прибыльный бизнес в наши дни.
– Преступники заделались знатоками?
– Тюремные библиотекари сообщают, что наибольшим спросом у тамошнего контингента пользуются именно книги по антиквариату. И вся братия прилежно зубрит их, чтобы сразу же после выхода из заключения заняться этим выгодным делом… - В его голосе неожиданно зазвучали вполне человеческие интонации.
– Может, выпьем кофе?
– предложил я.
Он поглядел на часы и согласился. Пока я готовил, он сидел на табурете. Поредевшие русые волосы, потертый костюм, инспектору явно было уже под сорок.
– Вы женаты?
– спросил он.
– Нет.
– У вас был роман с миссис Стюарт?
– Вот вы куда гнете… Нет, не было.
– Если не спросить, никто не скажет…
Я поставил на стол бутылку молока, сахарницу и пригласил его. Медленно помешивая кофе, он спросил:
– Когда вы были здесь последний раз?
– В прошлом году, в марте. Перед их поездкой в Австралию.
– В Австралию?
– Они ездили туда, чтобы ознакомиться с процессом виноделия в этой стране. Дональд намеревался организовать импорт австралийского вина. Они отсутствовали около трех месяцев. Непонятно, почему их дом не ограбили, когда взломщики ничем не рисковали?
Он уловил в моем голосе досаду.
– Жизнь полна горькой иронии… - Он сложил губы трубочкой и подул на горячий, дымящийся напиток.
– Какие у вас были планы на сегодня? Конечно, если бы ничего не случилось?
Я лихорадочно стал вспоминать, какой же сегодня день. Суббота. Нет, в это невозможно было поверить.
– Пошел бы на скачки…
– Они любили скачки?
То, что он сказал о них в прошедшем времени, неприятно резануло мой слух. Да, теперь многое ушло в прошлое. Мне было тяжелее переключиться, много тяжелее, чем ему.
– Да… Но все же, я полагаю, что они ходят… ходили… в основном ради меня.
– Как вас понимать?
– Он осторожно отхлебнул первый глоток кофе.
– В основном я рисую лошадей…
Дональд вошел через черный ход, осунувшийся, с покрасневшими от слез глазами.
– Там пресса рвется через изгородь, - хмуро бросил он. Инспектор Фрост скрипнул зубами и, открыв дверь в холл, крикнул:
– Констебль! Пойдите и остановите репортеров, иначе они ворвутся в сад!
– Слушаюсь, сэр!
– донесся ответ.
– От них просто спасения нет, - извинился Фрост перед Дональдом.
– Их постоянно подхлестывают издатели, а они в свою очередь тянут жилы из нас.
Весь день дорога против дома Дональда была запружена машинами, из которых вываливались толпы репортеров, фотографов и просто искателей сенсаций. В конце концов они могут накинуться на Дональда словно стая голодных волков. Какое им дело до его переживаний?
– Газетчики слушают радио на частотах полиции, - хмуро сообщил Фрост.
– Иногда они прибывают на место раньше, чем мы.
В другое время его слова рассмешили бы меня, но сейчас мне было не до смеха. Недаром полиция заподозрила меня в чрезмерном любопытстве. Констебль, пытавшийся силой вытолкнуть меня из дома, предположил во мне одного из этих борзописцев.
Дональд устало оперся о стол.
– Чарльз, - сказал он, - я поел бы супа. Разогрей, если тебе не трудно.
– Конечно, - обрадовался я, потому что он все время отказывался . от еды.
Фрост, словно по сигналу, поднял голову и весь напрягся. Я понял, что он ждал именно такого момента, а пока только ходил вокруг да около.
Я открыл банку концентратов, высыпал содержимое в кастрюлю, добавил воды и немного бренди и помешал, чтобы растворились комочки.
Фрост молча пил кофе, ожидая, пока Дональд съест две полные тарелки супа с кусочком черного хлеба. Затем он вежливо попросил меня выйти и, когда я оставил их, начал «серьезно копать», как впоследствии выразился Дональд.
И только через три часа, когда уже стемнело, Фрост ушел. Я наблюдал за ним с верхнего этажа через окно на лестничной площадке. Сразу же возле двери к инспектору и переодетому в гражданскую одежду констеблю бросился патлатый молодчик с микрофоном. И еще прежде, чем им удалось ускользнуть от него и добраться до машины, стая репортеров с дороги ринулась со всех ног в сад через ограду. Я методично обошел весь дом, зашторил окна, проверил, хорошо ли они закрыты, и задвинул на засовы все двери. Все еще сидевший в кухне Дональд спросил: