Тропы Раздора. Восстание
Шрифт:
– Ты чего тут забыл?
Тарк обернулся. Позади стоит мокрый насквозь Гана, тёмные с проседью волосы облепили лицо, по усам стекают капли дождя.
Но на лице вопреки всему сияет улыбка.
– Наслаждаюсь погодой.
Рыцарь окинул взглядом унылый пейзаж.
– Ну да, – усмехнулся он.
– Завтра возвращаешься в лагерь?
Гана поравнялся с агентом, руки легли на зубцы крепостной стены.
– Угу. Надо рассказать Фаргосу о том, что тут творится. Война длится уже полтора года, но таких отчаянных действий от эльфов что-то не припомню.
– Я тоже, – агент нахмурился. –
– Может, вы найдёте ответ в Бирнате.
Рыцарь на секунду замялся.
– Тарк, всё стеснялся спросить… Твоя фамилия – Плабис. Ерканий Плабис – родственник?
Агент вздохнул.
– Отец.
– Что?! – глаза Ганы округлились. – Знаменитый Ерканий Плабис – твой отец?
– К сожалению.
– Не понимаю…
– Нечего тут понимать, Гана. У нас не лучшие отношения.
– Отцы и дети, Тарк, – вздохнул кавалер. – Родятся свои – поймёшь.
– Звучит так, будто ты уже обзавёлся потомством.
– Так и есть. У меня четверо.
Теперь уже Тарк застыл, разинув рот.
– Дела… – протянул агент.
С минуту простояли в молчании.
– Ладно, – рыцарь оторвал ладони от парапета. – Пойду к себе. Удачи в Бирнате, Тарк! Надеюсь, ещё свидимся.
– Спасибо! При случае заскочу в Ал Гаэнур, обещаю.
Мужчины горячо пожали друг другу руки.
Море штормит. Волны накатывают и с шумом разбиваются о каменистый берег. Жирные чайки с криками носятся над водой, неистово машут крыльями в попытках справиться с порывистым ветром. Вдалеке качаются на волнах корабли.
На линии горизонта море незаметно переходит в сплошную черноту ночного неба. Тарк с детства любит ночь: на улице – тишь, жизнь будто замирает. Ночь – время мечтаний. О подвигах, воинской славе. О службе Империи.
Прошли годы. Некоторые мечты сбылись, часть не сбудется уже никогда, а что-то рассыпалось прахом под ударами циничной реальности. Но перестать мечтать – перестать жить.
Ветер усилился. Потоки воздуха играют волосами Тарка – то отбрасывают назад, то накрывают лицо чёрной вуалью. Пальцы, что сжимают холодный камень, окоченели, ветер проник сквозь камзол и холодит тело, украдкой ворует живительное тепло.
Тарк поплотнее запахнулся в плащ.
7
Росиеран Тарку не понравился сразу. Цепь скалистых островов с бедной растительностью, он мало подходит для жизни. Острова почти не имеют равнинных мест; немногочисленные поселения разбросаны по крутым горным склонам, дорога между ними трудна даже для подготовленных путников. Скудная земля родит столь же скудный урожай – жители вынуждены питаться дарами моря и тем, что привозят с материка.
Дождь – частый гость, можно сказать – постоялец здешних мест. Круглый год тяжёлое свинцовое небо нещадно поливает Росиеран, затапливает низины, размывает дороги и порой уносит в море целые дома.
Да, Росиеран – место негостеприимное.
Последние дни стоит скверная погода. Тарк не вылезает из каюты. Архипелаг расположен в водах Кайпоровой губы между одноимённой провинцией и северным побережьем Крангира. Мореходы не жалуют Кайпорову губу, и не зря – частые дожди треплют могучие корабли, словно лохань, часто суда кончают жизнь на рифах, коими в изобилии усеяны воды.
Агент показался на палубе, лишь когда на
Тарк обратил внимание на иное – городские ворота заперты, имперские стяги, что обычно реют над крепостями, спущены, на улицах – ни души. Зато в порту толпится целая флотилия, а на берегу вырос большой лагерь, где снуёт туда-сюда разношёрстный люд.
Агент подошёл к Гжодрасу. Имперец облокотился о борт, чёрный и белёсый глаза с отсутствующим выражением созерцают унылый пейзаж. Плащ развевается на ветру, словно знамя, крупные капли дождя бьются о непокрытую голову, но Гжодрас и не думает накинуть капюшон.
Корабельная команда и прочие люди Иды сторонятся одноглазого угрюмого человека. Но за маской грубости, Тарк знает, сокрыт верный товарищ и настоящий человек чести.
– Плохой погодой тебя не проймёшь, – произнёс Тарк с налётом иронии. Агент натянул капюшон до самого подбородка и плотно запахнулся в плащ, но всё равно зябко поёживается, а Гжодрасу – хоть бы хны.
Имперец повернул голову.
– А, Тарк, – его рука чуть оторвалась от борта в знак приветствия. – На побережье часто такая погода, привык.
Гжодрас вглядывается в пустынные улицы городка. С профиля он похож на одного из великих полководцев прошлого, чьи статуи украшают Триумфальную аллею в столице. Грубое – будто высечено из камня – лицо олицетворяет мужественность.
– Есть идеи, зачем эльфам Бирнат?
– Появятся – обязательно поделюсь, – просто ответил имперец. – Беспокоит другое: поймаем ли кого-то из повстанцев?
Вопрос поставил Тарка в тупик. Заметив на лице собеседника озабоченность, Гжодрас пояснил:
– Там, за рекой, – он ткнул пальцем в сторону правой части форта, где крепостная стена уходит прямо в море, – небольшой причал для лодок. Заметил, кораблей в той стороне нет? Дно – в рифах, к тому же там мелко. А за отрогом, что упирается в воду, – имперец указал ещё правее, – тысячи скалистых островков. Ни один капитан в здравом уме туда не сунется. Боюсь, повстанцы улизнут на лодках и затеряются среди скал. Ищи-свищи потом
– А если отправить солдат стеречь причал?
– Погода, Тарк, – Гжодрас устремил глаза к небу. – Первый же шторм – а они тут постоянно – разобьёт лодки о скалы. К тому же с форта на тот участок отличный обзор. Если эльфы увидят наших – заложникам конец.
– Можно пробраться внутрь и освободить пленников.
– Послушаем, чего хотят повстанцы, а там решим, – заключил имперец. – Ида берёт нас на переговоры.
У пирса – старинное каменное сооружение местами обвалилось и покрыто широкими скрипучими досками – ждёт низкорослый щупленький человечек с носом что кочерга: длинным, плоским, с сильно выступающим кончиком. Непривлекательное лицо окаймляет густая чёрная шевелюра и чёрная же борода; на бледной коже яркими изумрудами сияют глаза – открытые, нарочито-честные, но при этом из тех, что не вызывают доверия.