Тропы Раздора. Восстание

Воронцов Илья

– Я думал отправиться в дорогу немедленно…

– Не дури! – перебил командор. – В таком состоянии далеко ты не уедешь. Что, собрался с клюкой ковылять?

– Почему… ох, дьявол!

Агент забыл, что лишился коня.

Гана утешающее взял Тарка за плечо:

– Не горюй, старина. Ты бы всё равно сделал привал.

– Именно. Ложись спать, – тон Фаргоса не терпит возражений. – Утром отправишься в Непкас. Я выделю коня, но с одним условием: с тобой отправятся Гана и двое меченосцев.

– С чего такая забота?

– Как

я сказал – хочу помочь Иде.

– И чем помогут конвоиры? Спасибо за помощь, но дальше предпочту ехать один.

Глаза командора потемнели.

– Не испытывай моё терпение, агент. Ты едешь с Ганой – или идёшь пешком. Таково моё слово.

Атмосфера за столом испортилась в одночасье. Складки на лбу командора превратились в настоящие каньоны, лицо Ганы приобрело пепельный оттенок.

Агент счёл за лучшее не спорить с Фаргосом:

– Прошу прощения, командор. Гана, с радостью приму твою компанию.

– Разумное решение, – тон Фаргоса чуть смягчился. – Теперь оставьте меня.

Снаружи совсем стемнело. Лагерь уснул – бодрствуют лишь часовые на постах. Тарк обратил взор к россыпи звёзд на ночном небе – и чуть не рухнул на спину: сказалось недомогание.

Гана подхватил агента под руку.

– Ещё собирался уехать ночью! – в голосе сквозит ирония.

– Ага, – невесело протянул Тарк.

Кавалер привёл к одному из лагерных шатров.

– Милости прошу, – Гана отдёрнул полог.

Мужчина зажёг одинокую свечу. Тусклый оранжевый свет озарил спартанский интерьер: на голой земле раскатан спальник, рядом – походные стул и стол. Тарк развалился на спальнике в полулежащем положении.

– Голоден? Есть лепёшки.

Рот агента наполнился слюной.

– Ох, конечно!

Простая солдатская еда для изголодавшегося Тарка показалась вкуснее изысканных трапез столичных балов. Агент сметелил угощение в мгновение ока.

– Не слишком ты вежлив с Фаргосом.

– Да, я… извини. Сегодня не лучший день, – Тарк потупил взор. – У меня непростые отношения с Рыцарями Пенты.

– Это почему же? – подбоченился усатый рыцарь.

– Долгая история.

– Времени у нас вдосталь, – неловкая попытка уйти от разговора не увенчалась успехом. – Выкладывай.

Тарк вздохнул, взъерошил длинные волосы.

– Был у меня щенок – давно, в детстве. Тикко. С примесью волчьей крови.

– И что такого? – удивился Гана. – Причудливо, конечно, но в сравнении с вывертами вельмож твой волк – что курица в сарае.

– Щенок не простой: шерсть белоснежная, а глаза – красные, – Тарк погрустнел, на лицо тенью легли неприятные воспоминания. – Гулял я как-то по улице, а навстречу – Рыцарь Пенты. Помню, рыцарь был в летах. И сильно пьян. Увидел щенка – и как с цепи сорвался! Вырвал Тикко из рук, что-то вопил о демонах и чудовищах. Подробности стёрлись из памяти – тяжело вспоминать даже сейчас.

Гана сделал попытку участливо потрепать

Тарка по плечу, но агент отмахнулся.

– Я попытался отобрать щенка, но куда мальчишке тягаться с мужчиной? Рыцарь схватил Тикко за шкирку, второй рукой выдернул кинжал.

Теперь помрачнел и Гана.

– Он что?..

– Да. Зарезал щенка прямо у меня на глазах. Мне было шесть, Гана!

– Сочувствую, Тарк, – рыцарь неловко накручивает на палец ус. – Но ведь ты давно вырос. Детские воспоминания…

– Гана, такие речи, – агент чеканит слова, – не прибавят во мне любви к Рыцарям Пенты. Если ты не понимаешь, как на человека влияют детские впечатления – лучше молчи.

Рыцарь покорно умолк. Даже слишком покорно – слова Тарка не могли его не задеть.

– Пора укладываться, – произнёс Гана после небольшой паузы. – Завтра ждёт долгая дорога.

– Гана, – произнёс агент, – хочу, чтобы ты понимал – я всегда ставлю отдельную личность выше организации, когда дело касается взаимоотношений. Отношение к Рыцарям Пенты в целом у меня неприязненное, но я благодарен тебе и командору. Такие люди сделают честь любому ордену.

Усы рыцаря чуть задрались вверх.

– Приятно слышать, Тарк. Знаешь, как это называется? Мудрость.

– Скорее нежелание становиться рабом предрассудков. До мудрости мне далеко.

– Как сказать, как сказать… – Гана покачал головой. – Ты себя недооцениваешь. Ладно, пойду искать второй спальник. А ты отдыхай.

Гана оставил агента в одиночестве. Пережитое за день трёхпудовой гирей навалилось на грудь.

– Вот уж отдых так отдых, – Тарк повернулся на бок. – Прямо по заветам Морния!

6

– Вы – тот самый Тарквеус Плабис?

Иде Геласиус лет тридцать. Высокая – ростом с Тарка, – и подтянутая, она не отличается изящными формами. Широкие плечи, узкие бёдра с талией, длинные тонкие ноги – Ида может сойти за мальчишку, если бы не значительных размеров грудь, что красноречиво выпирает из-под расшитого серебряными нитями синего бархатного дублета. На шее красуется такая же, как у Морния, цепь, обувь сверкает серебряными, в тон дублету, пряжками.

Тарк готов поклясться – уши под пепельно-русыми волосами до плеч слегка заострены. Широкие миндалевидные глаза цвета небесной лазури, высокие скулы, тонкий прямой нос – эльфийские корни Иды проглядывают буквально во всём.

Тарк ощутил, как шевельнулось что-то в груди. Ида напомнила агенту мать – тот же цвет волос, те же глаза…

Гаапана прав – Ида Геласиус действительно красива.

– Признаться, ожидала большего, – взгляд наместницы красноречиво застыл на перемотанном лбу агента.

У сидящего рядом Ганы вытянулось лицо.

Хорошее начало знакомства, ничего не скажешь! Описание Гаапаны сходится не только во внешности.

– По дороге попал в засаду.

– О, – точёные брови слегка изогнулись. – Эльфы? Сколько?