Тротиловый эквивалент
Шрифт:
Сказал он это по русски, и я сразу понял, что дело касается лично моей персоны. Салман, видимо, рассказал обо мне всё, что знал. Аюб знает, что я не очень хорош в чеченском, и не хочет неясностей. Значит, сейчас начнутся разборки. Что ж, этого следовало ожидать, я был готов к такому обороту.
— Согласен, — с готовностью откликнулся я. — Прежде чем что-то решать, я тебе сразу скажу: Сулеймана мы вытащим. У меня есть план...
— Это понятно, — кивнул Аюб. — Но сначала надо кое в чём разобраться...
Мне не понравилась его реакция на моё смелое заявление. Когда я сказал
Аюб повёл себя так, словно вопрос о спасении Сулеймана уже решён и всё дело выеденного яйца не стоит. Я подумал: либо он настолько уверен в своих возможностях, что его не смущает даже такое препятствие, как прекрасно охраняемый, можно сказать — неприступный СИЗО... Либо, как болтают злые языки, и в самом деле сумасшедший. А может, то и другое вместе, всё помаленьку. Это же ведь он организовал взрыв Дома правительства. Разве придёт в голову обычному здравомыслящему человеку взорвать правительственный объект с высшей категорией охраны, чтобы достать оттуда одного лишь узника?
— Салман сказал, что ты готовил два устройства, — перешёл к делу Аюб. — Но Сулеймана всё равно взяли... Мы здесь все свои, скрывать нечего. Если бы я хоть на минуту мог себе представить, что Сулейман добровольно сдастся федералам, я бы это сказал, не задумываясь. Но это невозможно. Ты согласен?
— Согласен, — кивнул я. — Это исключено. Он бы скорее взорвал себя и тех, кто был с ним рядом.
— Вот видишь... — Аюб сделал паузу. — Но он не взорвал себя. Значит, там что-то не получилось...
Ну вот. Приплыли. Сразу в лоб не сказал — твои устройства не сработали, ты облажался. Но прозвучало примерно в таком контексте.
— Я хотел ехать с ним, — начал объяснять я. — Хотел быть рядом, чтобы контролировать ситуацию. Это ведь не просто связка гранат... Но он отказался. Разве не так, Салман?
— Так, — подтвердил Салман. — Он отказался. Он сказал, что не будет иметь претензий, если взорвётся. То есть снял с тебя ответственность. Он боялся, что с тобой может что-то случиться и ГКО...
— Когда говоришь про Сулеймана, не говори слово «боялся», — одёрнул товарища Аюб. — Про меня — пожалуйста, сколько хочешь. Но не про Сулеймана. Хорошо?
— Как скажешь, Аюб, — Салман опустил взгляд. — Так, вырвалось. Дурной язык, да! По чеченски это бы звучало по другому...
— Сулейман бесстрашный человек, — продолжил я. — Но ты сам сказал, что мы здесь свои, скрывать нечего... В общем, это бесстрашие хорошо в бою, но не всегда помогает при таких мероприятиях, как переговоры. Поэтому-то я и хотел ехать с ним. Если бы я был там, всё могло быть немножко по другому. Жаль, что меня там не было — сейчас я бы точно знал, как там всё произошло...
— Да, меня там тоже не было, — кивнул Аюб. — Я, как последний ишак, сидел в Садовом и ждал, чем всё кончится... Но у нас тут есть человек, который всё видел.
Взоры всех присутствующих обратились к скромному моджахеду, примостившемуся
— Давай, Махмуд, расскажи, — разрешил Аюб. — Не торопись, подробно. Ты по русски нормально умеешь? Наш брат чеченский не очень хорошо знает.
— Обижаешь, амир, — Махмуд покраснел. — Какой моджахед не знает язык врага?
— Хорошо. Расскажи, что ты видел.
Махмуд начал рассказывать, сразу предупредив, что сидел далеко, смотрел в бинокль и мелкие детали может упустить.
Вот что он видел. Федералы, трое, сидели у костра. Вертушки летали. Потом вертушки сели, приехал джип. Развернулся, встал носом к посадкам — к Махмуду правым бортом. Федералы залезли в джип, с левой стороны. Прошло некоторое время. Потом Аюб пошёл к джипу, в котором все сидели, из посадок приехал другой джип. Аюб подошёл к первому джипу, ненадолго задержался, сел во второй джип и уехал. Окно джипа — справа, спереди, закрылось. Лиц Махмуд не видел — далековато было, даже в бинокль, но он в курсе происходящего, поэтому и сказал, что это был Аюб. А в джипе, справа, спереди, скорее всего, Сулейман сидел — Аюб наклонялся к окну, видимо, здоровался с ним. Так, Аюб?
— Всё правильно, — кивнул Аюб. — Ты не переспрашивай, рассказывай только то, что видел.
Ну вот. Минут через семь десять из за джипа вышел здоровый мужик в лохматом камуфляже. Откуда он взялся, Махмуд не видел — его джип до этого закрывал, он стоял немного выше точки нахождения наблюдателя. Этот мужик махнул рукой... и прямо из земли, неподалёку от джипа, выросли ещё двое — тоже в лохматом камуфляже. Они все, втроём, побежали к позициям ВОП.
Через некоторое время от позиций ВОП к джипу побежали солдаты, потащили какие-то мешки. Примерно в это же время завелись вертушки, взлетели, начали прочёсывать округу. В джип клали мешки, оттуда по одному выходили федералы.
Потом вынесли Сулеймана, накачанного снотворным...
— Ты говори, что видел, — нахмурился Аюб. — Ты видел, что это Сулейман? Видел, как его накачивали?
Нет, не видел. Это потом сказали: ребята перехват слушали — его снотворным накачали.
— Говори, что видел, Махмуд. Не надо отсебятины.
Хорошо, пусть будет, как скажет амир. Короче, вынесли из джипа человека, он сам не двигался, понесли к позициям ВОП. Да, несли его эти самые, в лохматом камуфляже. Двое высоких, здоровых парней. Ну, короче, может, и не здоровые, но высокие — точно. А один там у них мелкий был — в лохматом тоже. Он рядом ходил, не нёс ничего.
Потом вертушки сели. Один федерал залез под джип. Полежал там, быстро пошёл к позициям ВОП. Там уже все остальные его ждали. Через пару минут джип взорвался. Да — федералы, на ВОП, легли перед этим. Потом вертушки опять взлетели и пошли курсом на Ханкалу. Вот и всё...
— Ну и что ты думаешь?
Аюб смотрел на меня без злобы. Во взгляде его, скорее, была озабоченность.
Он не верит, что его брат мог добровольно сдаться. Он обо мне знает, что я мастер, и не понимает, как могло произойти такое, что мои устройства не сработали. Если бы его брат взорвался, сейчас бы вопросов не было...