Троя. Падение царей
Шрифт:
– Гребцы, по местам! – выкрикнул он.
Люди поспешили рассесться по скамьям, отвязали весла и вставили их в уключины. Ониакус послал людей на нос и на корму, чтобы поднять якоря. Потом взошел на кормовую палубу и встал у рулевого весла.
– На юг, – сказал ему Геликаон.
– На счет три, – пропел Ониакус гребцам. – Один – готовься! Два – погружай! Три – налегай!
Восемьдесят весел вонзились в воду, и «Ксантос» устремился прочь от маленького островка, в открытое море.
– И…
Ониакус некоторое время продолжал задавать ритм. Потом гребцы начали орудовать веслами совершенно синхронно, и его голос затих.
Когда мыс остался позади, Геликаон увидел вдали только несколько рыбачьих лодок – и никаких вражеских военных судов. Ветер был благоприятным, и шесть моряков стояли вдоль мачты, готовясь развернуть парус. Они смотрели на Геликаона, но тот покачал головой.
– Еще рано! – крикнул он.
Подойдя к левому борту, он пристально уставился вниз, на два ряда весел, которые разом поднимались и опускались. Потом перешел на правый борт и посмотрел, как движутся весла там.
– Шестое весло здесь работает хуже, чем шестое весло правого борта, – сказал Ониакус.
– Да, – ответил Геликаон. – Что случилось с гребцом?
– Прищемил палец крышкой люка. Ничего серьезного. Вероятно, лишился ногтя.
Присоединившийся к ним Гершом заглянул через борт.
– Я не вижу, чтобы с шестым веслом было что-то не так, – заметил он.
– Присмотрись повнимательней, – велел Геликаон.
Египтянин сощурил глаза, но в конце концов признался:
– Я не вижу того, что видишь ты.
– Ритм прекрасный, но весло не входит в воду так глубоко, как полагается. Движение чуть-чуть неровное. Если ты закроешь глаза, ты это ощутишь.
Геликаон увидел, что Гершом недоверчиво смотрит на него.
– Это не шутка, друг мой.
Гершом резко повернулся к Ониакусу.
– Ты можешь ощущать это… из-за одного весла из восьмидесяти? Говори правду!
Ониакус кивнул.
– Из-за боли в руке гребец слегка вздрагивает, когда погружает весло в воду. Я говорил ему, чтобы сегодня он отдохнул, но он гордый человек.
Несколько черноголовых чаек появились вверху, то взмывая ввысь, то резко опускаясь.
– Ты чувствуешь это? – внезапно спросил Гершом.
– Что? – откликнулся Ониакус.
– Одна из чаек насрала на палубу. Подожди, дай мне сменить позу, чтобы приспособиться к новому распределению веса судна.
Ониакус рассмеялся.
– Мы не издеваемся над тобой, Гершом. Если бы ты провел столько лет на борту корабля, сколько провели мы, ты бы тоже чувствовал малейшее изменение в движении «Ксантоса», как только у нас станет меньше припасов и осадка уменьшится, или когда парус намокнет, или когда устанут гребцы.
Гершома, казалось, не убедили его слова,
– Я поверю тебе на слово. Итак, куда мы двинемся этим вечером?
– Может, на Наксос, может, на Миною. Я еще не решил.
– На Берегу Крона есть хорошее торговое поселение, – заметил Ониакус.
– И есть критские воины, – ответил Геликаон.
– Верно, но из местных. Готов поспорить, они не откажутся немного заработать. Я устал от сушеного мяса и жидкого бульона. Тебе запомнится это место, потому что там прекрасный пекарь.
– Ониакус меня убедил, – сказал Гершом. – Где находится Берег Крона?
– На острове Наксос, – ответил Геликаон.
– На самом большом острове Великого Круга, – добавил Ониакус. – Невероятно красивое место. Именно там я повстречал свою жену.
За этими словами последовало неловкое молчание. Потом Геликаон обратился к Гершому:
– Ониакус прав. Это красивый остров, но на Миное может быть безопасней. Тамошний царь еще не объявил, что вступает в войну. Он хитер и станет выжидать до тех пор, пока не будет знать наверняка, какая из сторон победит. Что еще важнее, у него только пять военных галер, и он не будет торопиться напасть на «Ксантос».
Зашагав прочь от Гершома, Геликаон дал знак стоявшим у мачты людям развернуть парус. Как только черный конь затрепетал у всех на виду, Ониакус выкрикнул приказ сушить весла.
Снова пошел дождь, слегка забрызгав палубу. Геликаон посмотрел в сторону носа. Маленький шатер уже починили, и Геликаон видел стоявших у борта Андромаху и Кассандру.
– Андромаха чем-то тебя оскорбила? – спросил Гершом.
– Конечно, нет. А почему ты так подумал?
– Ты почти не говорил с ней с тех пор, как началось путешествие.
Это было правдой, но Геликаон не желал обсуждать это с Гершомом. Вместо этого он пошел по центральному проходу к женщинам. Подойдя ближе, он увидел, что они наблюдают за дельфином. Когда Геликаон приблизился, Андромаха подняла взгляд, и он почувствовал притягательную силу ее зеленых глаз. Но первой заговорила Кассандра.
– Кавала все еще с нами, – сказала она, показав на дельфина.
– Ты ушиблась, когда упала? – спросил Геликаон.
– Нет. Гершом меня поймал. Он очень сильный.
Девушка задрожала.
– Хотела бы я, чтобы у нас был огонь. Очень холодно.
Геликаон увидел, что губы ее приняли голубой оттенок. Стащив свой тяжелый плащ, он набросил его на плечи Кассандры, и та плотно завернулась в ткань.
– Посиди некоторое время в шатре, подальше от ветра, – посоветовал Геликаон.
Она улыбнулась ему:
– Ты беспокоишься обо мне? Или хочешь поговорить с Андромахой наедине?
– Я беспокоюсь о тебе, маленькая сестренка.