Тройная игра афериста
Шрифт:
– Вы человек, который стоит полтора миллиона фунтов стерлингов.
Я пролил остатки кофе на покрывало.
– Видите ли, дело в том, что эта статуэтка находится у родственника Маневина. А его родственник - один из советников президента. Да, не удивляйтесь. жизнь вообще - штука запутанная. Такие бывают странные коллизии. Вот, как-то включил я телевизор, а оттуда - "выключи сию же минуту!". Я, признаться, от растерянности выключил. Потом понял, оценил совпадение, и снова включаю. А оттуда опять: "Я кому сказал, выключи!" Ну, не забавно ли? По статистике, мои ребята специально
– Что ж Седой мне сразу не сказал?
– Седой? А, вы имеете в виду генерала. Тогда мы еще не проследили эту вещицу. А вас генерал приласкал на всякий случай. Есть у него черта такая, любит занятных людей. И не зря, прозорливый он человек. И удачливый.
– Но зачем же все-таки вам я? Родственник и так вам ее продаст, если нажмете.
– Он умный и бережливый человек. Мне кажется, что вы его недооцениваете потому что не знаете. Свои ценности он хранит в Варшавском банке с условием, что если с ним что-нибудь случится, они перейдут в собственность банка. Он человек одинокий, завещать имущество некому. И старость, похоже, хочет прожить в цивилизованной стране. Вот и принял меры предосторожности. Тронь его - все отойдет банку. А банк даже нам не по силам.
– Ну, так купите.
– Ему известна ее цена. Я же говорю, что он умный человек.
– Что же вы от меня хотите?
– При его осторожности вы - единственный человек, который может стать к нему вхож. Он не знает, что Маневин убит. Вы человек общительный, умеете располагать к себе людей, вы друг его единственного родственника. Существуют доверенности, дарственные. Короче, все это уже технические детали. Важно ваше согласие, ваша добрая воля. Вы ведь во всех аферах придерживаетесь робингудовской философии - берете часть у тех, у кого много.
Я задумался. Надо было спросить фамилию, но это могло быть воспринято, как потенциальное согласие. К тому же я просто боялся услышать очень известную и, поэтому, очень опасную фамилию. Хоть я и аферист, но аферы такого масштаба мне явно не по плечу. Но долго думать мне не пришлось. Дверь резко раскрылась, чуть не слетев с петель. В уродливой, перекошенной фигуре я с трудом узнал того нервного "гражданского", которого в мыслях давно похоронил под толстыми ногами Кинги.
Он выстрелил сразу, не прицеливаясь, с бедра. Прокурор, успевший обернуться, легко слетел со стула. На полу его настигли еще два выстрела, которые начисто снесли его ухоженный череп.
Удивительно проворно для калеки двигаясь, гражданский взял стул, сел в уголок, стараясь не запачкаться в месиве из кровавых мозгов, положил пистолет на колени.
– Советую тебе смываться побыстрей. Деньги хоть есть?
– Есть, - ответил я машинально.
– Вот и мотай. Они это убийство на тебя свалят, учти. Жить тебе теперь в вечном страхе, пока не найдут. А когда найдут - станешь похож на меня. Это приятней, чем просто шлепнуть тебя, падлу.
Он протер краем пиджака пистолет, вынул обойму - она оказалась пустой, швырнул в кровавую лужу и исчез.
Я схватил рюкзак, спортивную сумку и выскочил из подъезда. Где-то за деревьями знакомо завывала
Ждать их появления назад я не стал. Я пробрался закоулками, вышел у сквера, посмотрел из кустов вокруг. На знакомой скамейке сидела маленькая шлюха, так легко подставившая меня ментам. Рядом с ней маячила мужская фигура.
Я всмотрелся. Уже смеркалось, но вечер еще не наступил, а июньские дни долгие. Мужчина был в каком-то нелепом головном уборе, напоминавшем чалму. Мне следовало бежать, прятаться, а я, как дурак, скорчился в кустах, подсматривал. Сладкая парочка встала и направилась к выходу из сквера. Они прошли совсем близко от меня, я разглядел то, что принял за головной убор, - плотную марлевую повязку, охватывающую голову. И обмотан бинт был вокруг ненавистной головы санитарного майора Момота.
Мелкая шлюха вместе с достойным хахалем шли неторопливо. "Я люблю со старенькими, - услышал я голосок, который теперь вызывал у меня не умиление, а ненависть, - они добрые и не хватаются, и не жадные...". Если б не шла по моим пятам смерть в обличие Серых Ангелов, я не поленился бы выследить этих паразитов и свести счеты с обеими. Но времени не было. Я перехватил первого попавшего частника, пересел в центре на другого, запутывая на всякий случай следы, и поехал к своим работодателям, лихорадочно придумывая чем объяснить мое преждевременное появление.
Я прекрасно понимал, что вокзалы, аэропорт, автобусная станция будут перекрыты тотчас. Серые Ангелы, похоже, заняли под шумок перестройки многие посты в государстве. В этом не было ничего удивительного. Итальянские мафиози, нажившись на сухом законе, тоже перекрашивались в солидных бизнесменов, резервируя себе государственные должности. Сперва люди создают капитал противозаконно, потом капитал делает этих людей представителями этого закона. Закономерный процесс в мире, которым правят деньги. Но мне от этого понимания ничуть не легче. Сейчас меня. будут искать и представители закона на законных основаниях, и сами Ангелы, в оперативности которых я уже не раз убеждался.
Болела рука, кружилась голова. Я впервые почувствовал возраст. Очень было жарко. Этот парень! Слониха, видать, не только руки ногу ему повредила, но и голову. Тоже мне, юный мститель! Вообще-то он лихо придумал. Сбил меня с толку. Не убеги я - может ничего бы не было. Смог бы объяснить, кто стрелял. Теперь поздно. Некстати я растерялся. Как он, интересно, от них ускользнул? Месили его здорово, надо же, какой крепкий. Я то его вообще за труп принял. И убежал, прямо из машины. Черт те что творится. карма у меня чудовищная. Только начал спокойно жить...
Уже смеркалось. Я вышел из машины, огляделся. Не заметив ничего подозрительного, зашел в кооператив. напряженно рассчитывая, куда спрятаться, если кооператоров не окажется на месте. Но мне продолжало везти, толстый с львиным лицом был на месте. Он сразу заметил царапину на моем лице, не догадался, естественно, что она от пули, спросил участливо:
– Вы что-то забыли?
– Да нет, я вот решил вещи забросить по дороге, чтоб завтра с ними в час пик не толкаться. Не возражаете?