Трудно удержать
Шрифт:
Поэтому я замечаю нежность, которая появляется на лице Раша, когда он стягивает джерси и подписывает его для мальчика, что смотрит на него как на героя. Рядом его мать, и у нее на глазах блестят слезы.
Инстинктивно я делаю несколько шагов вперед, но мне не удается что-либо расслышать, так как Раш понижает голос, болтая с парнишкой так, словно они одни в этом мире. Мальчик смотрит на Раша, и в каждой черте его личика отражается неверие.
Раш оглядывается в поисках помощи и, заметив меня, подзывает взмахом руки.
– Тебе что-то нужно? – спрашиваю
– Да. Эм… Я пригласил моего друга Скотти на выставочный матч сегодня. – У Скотти от удивления отвисает челюсть, и он смотрит на мать, которая выглядит не менее шокированной. – Можешь найти кого-то, кто раздобудет для них снаряжение, а после проводит на поле? Думаю, они могли бы занять место на скамейке запасных вместе с остальной командой.
– Ничего… себе… – Скотти едва успевает произнести эти слова, так как уже наполовину залез в подаренное ему джерси.
Раш поворачивается к мальчику с искренней улыбкой и кивает:
– Да, приятель. Вы с мамой не против?
– Да. Конечно. Но вы уверены? – уточняет женщина, которая, видимо, не привыкла к подобным жестам.
– Мне это в радость, – уверяет Раш, пока Скотти едва не выпрыгивает из собственных ботинок. – Можешь найти кого-то, кто об этом позаботится, Леннокс?
– Определенно, – киваю я, и мы на мгновение встречаемся взглядами. Я недостаточно хорошо знаю Раша, чтобы распознать отражающиеся в его глазах эмоции – сострадание, понимание, нежность, которой я не ожидаю, – но их наличие нельзя отрицать. – Скотти и миссис?..
– Дафни, – говорит его мама с мимолетной улыбкой.
– Скотти и Дафни, – повторяю я. – Почему бы вам не проследовать за мной, чтобы найти того, кто поможет вам подготовиться?
– Конечно, – говорит Скотти.
– Я могу это сделать, мисс Кинкейд. – Я удивляюсь, увидев женщину из отдела по связям с общественностью, которая подходит ко мне и жестом приглашает Скотти и Дафни следовать за ней.
– Спасибо, – с улыбкой произносит Раш. – Мне не помешало бы новое джерси.
– Сейчас же позабочусь об этом, – говорит она, положив руку на спину Скотти, чтобы направить его налево.
Я провожаю взглядом троицу, что направляется ко внутренней части стадиона. Скотти подпрыгивает и не перестает взволнованно болтать, пока Дафни оборачивается, чтобы еще раз посмотреть на Раша, который уже общается со следующим в очереди. На губах женщины играет самая мягкая улыбка, и, клянусь, слеза скатывается по ее щеке.
Любой, кто стал свидетелем случившегося, подумает, что все было спланировано. Хорошо поставленная сценка для футболиста, чья репутация оказалась под угрозой.
Но я, находящаяся внутри механизма под названием ВЛПС, знаю, что это не было постановкой, призванной привлечь внимание прессы. Раш Маккензи показал свою чувствительную сторону, которую, думаю, довелось увидеть не каждому.
Сторону, которой у него быть не должно. Не то чтобы я не хочу, чтобы он оказался хорошим парнем, просто из-за этого я теряю решительность.
Понимаю, что если увижу еще больше милого и заботливого Раша, то непременно сдамся.
Как можно
Как можно оттолкнуть того, кого, по твоему мнению, незаслуженно осуждают, а тебе не терпится узнать, почему он не спешит защищать свою честь?
Может, по этой причине я остаюсь и наблюдаю за встречей с фанатами, хотя мне нужно сделать миллион других вещей: например, проследить за двумя потенциальными клиентами или завершить несколько переговоров.
Может, я полагаю, что, оставшись здесь, замечу нечто такое, что испортит мое мнение о Раше. Я сотни раз видела, как спортсмены тратят на такие встречи не больше часа, потому что это ниже их достоинства, или, когда очередь кажется бесконечной, уделяют фанатам все меньше внимания.
Но только не Раш. Меня впечатляет, как он болтает с каждым ребенком, словно тот стоит первым в очереди. У него всегда в запасе припрятана улыбка и слова поддержки.
Поэтому мое решение остаться выходит мне боком. К тому времени, как встреча заканчивается и Раш подходит ко мне, прежде чем отправиться на разминку перед показательной игрой, меня тянет к нему даже больше, чем прежде. Не потому, что он невероятно красив, а потому, что то, как человек относится к другим, говорит о многом. Раш же обращается к каждому с благосклонностью и милосердием.
– Ух ты, – говорит он. – Ты еще здесь.
– Как и ты, – склоняю я голову набок в попытке понять, насколько он вымотан тем, что выкладывался на максимум последние четыре часа. А впереди еще полуторачасовой матч.
– Останешься на игру?
– Нет. Никогда не была фанаткой соккера.
– Вот именно. Поэтому тебе и нужно посмотреть матч. И правильно говорить «футбол», – подмигивает Раш.
– Футбол. Соккер. Какая разница. Ни то ни другое мне не нравится, – поддразниваю я.
Раш прикрывает свои слова кашлем.
– Что, дорогая? Правильно ли я расслышал?
– Правильно, – киваю я, хотя моя улыбка говорит об обратном.
– Что мне сделать, чтобы ты передумала?
Смотря на Раша, я скрещиваю руки на груди, хотя мысленно закатываю глаза, потому что таю от его мальчишеской улыбки.
– Меня сложно в чем-то убедить, Раш.
– Ты бросаешь мне вызов? Потому что я уверен, что ты только что попросила показать тебе, что футбол может быть интересным. А я люблю соревноваться… Как только мне удастся убедить тебя в этом, ты поймешь, что и в другом важном вопросе я не отступлю.
Мы смотрим друг другу в глаза и улыбаемся, пока вокруг суетятся люди, готовящиеся пропустить толпу через ворота. Связь между нами все еще сильна, так что идея о том, что она ослабеет, если буду избегать Раша, оказалась смехотворной.
Связь не слаба.
Не когда Раш стоит здесь с лицом, на которое падает солнечный свет, и глазами, что завладели каждой моей эмоцией – растерянностью, желанием, неповиновением и жаждой.
– Самое время сказать мне, чего ты хочешь, Леннокс. Объяснить, почему, когда дело касается нас, ты говоришь одно, но твои глаза твердят совсем другое.