Трудное дело
Шрифт:
— Что же, отдыхайте с дороги. Вас ждать после обеда? — спросил начальник уголовного розыска Свердловской области, надевая шапку.
— Где уж там «после обеда», — усмехнулся Благовидов. — Поехали...
Место происшествия. Здесь уже побывали и оперативные работники, и следователи, и эксперты. Все, что полагается, сфотографировали, составили подробнейший протокол. Можно было посмотреть фотографии, прочитать описание. Но Благовидов знал, никакой пересказ, никакой, даже самый подробный, протокол не может заменить личных наблюдений. У человека, занимающегося расследованием,
Солнце словно не думало подниматься из-за горизонта. Наконец, развиднелось. По улице мела поземка, закручивая тугие полосы колючего снега.
Дом смотрел на улицу Крылова черными провалами окон с выбитыми стеклами. Стены лоснились бархатом сажи. Пол, подоконники покрылись толстыми натеками сероватого льда, снег густо припорошил половицы. Из-под него то здесь, то там выглядывали головешки.
— Ничего себе обстановочка, — присвистнул капитан Кривенко, — попробуй найди что-нибудь. Не так легко.
Конечно, оброненную впопыхах визитную карточку, письмо с адресом бандита или, скажем, пропуск с наклеенной фотографией здесь едва ли удастся найти, хотя бывало и такое. И все же, следы должны остаться. Какими бы опытными, изворотливыми, предусмотрительными ни были преступники, следы остаются всегда. Задача работников розыска разобраться в нагромождении предметов, деталей, отыскать то, что носит на себе следы преступления. Надо, наконец, — и это подчас самое трудное — правильно оценить, систематизировать эти следы.
Почему дом загорелся сразу со всех четырех углов? Даже не загорелся, а вспыхнул, как спичка. Об этом говорит заключение эксперта. Видимо, не обошлось без бензина или керосина.
— Правильно, — подтвердил начальник уголовного розыска. — Мы тоже об этом подумали. Вот, пожалуйста...
В углу валялась шестилитровая банка из-под керосина с погнутой ручкой. Как она сюда попала? Может быть, поставили хозяева? Но кто же держит керосин в комнате? Обычное место бидона — в сарае или в сенях.
— Бидон, скорее всего, принесли с собой посторонние, предположительно — преступники, — продолжал начальник уголовного розыска. — Мы выяснили у соседей: такого бидона не было. Керосин хранился в сарае в бутылях. Мы их нашли.
Итак, вот он первый след, первая зацепка. Бидон нужно заранее наполнить, пронести с собой более или менее продолжительный путь. Может быть, кто-нибудь видел человека с бидоном в часы, предшествовавшие убийству? Это обязательно нужно проверить.
— Кроме керосина, как утверждают эксперты, — рассказывал дальше начальник уголовного розыска, — при поджоге использовался и бензин. Думаем, что взяли его из бака мотоцикла, стоявшего в сарае.
Осмотрели и мотоцикл, и сарай. Чванов, копавшийся в моторе,
— Посмотрите, товарищи!
Бензопровод мотоцикла был перерезан, краник бака открыт. Сделать это мог человек, знакомый с мотором. Другой пробил бы бак, благо в сарае всякого инструмента хватало, и дело с концом. Значит, по крайней мере один из преступников разбирается в мотоциклах. Скорее всего — он либо шофер, либо любитель, а может быть, — механик. Еще одна зацепка.
Поиск продолжался.
Нужно было до мельчайших подробностей восстановить картину преступления и того, что ему предшествовало.
— Кстати, где, по-вашему, произошло само убийство? — спросил Благовидов майора Никифорова, руководителя группы оперативных работников-свердловчан.
— Точно пока еще не установили. Предположения имеются.
В самом деле: в подвале, где были найдены трупы, крови почти не было, во всяком случае очень мало. А, судя по повреждениям на телах жертв, ее должно было быть гораздо больше. Работники милиции тщательно обследовали каждую половицу около люка в подвал, искали во дворе, соседней комнате и... ничего похожего на следы крови не нашли.
— Дом состоит из двух изолированных половин. Может быть, убивали в одной, а потом переносили в другую, — высказал предположение Иванов.
— Нелогично, — возразил Никифоров. — Зачем им было проделывать двойную работу. Ведь если так, то преступники должны были переходить с трупами через двор. А вдруг кто увидит!
— Не все определяется логикой, — заметил Благовидов. — Преступник порой поступает как раз ей вопреки. Давайте попробуем поискать на другой половине.
Сантиметр за сантиметром осмотрена и другая половина.
— Есть. Еще один люк! — крикнул подполковник Благодатских.
Сквозь полупрозрачный лед едва просвечивали контуры люка, такого же квадратного, как и в первой половине.
Через несколько минут лед был снят, каждая его горсть просеяна через пальцы. Люк откинут. В провал, пахнувший ледяным холодом, ощутимым даже здесь, на морозце, спустился Кривенко.
— Кровь, — показался из люка капитан. — Много крови. И еще вот что...
Кривенко протянул очищенный от кожуры полувысосанный апельсин. Один бок его был в крови. Значит, апельсин был брошен в подвал уже после убийства. В трех шагах от люка в лед вмерзли еще несколько кусков апельсиновой кожуры. Здесь стоял один из убийц. Хладнокровный, бывалый, исключительно жестокий преступник, по-видимому, рецидивист. Очистить и начать обсасывать апельсин в то время, когда рядом убивают... Да, скорее всего, это не новичок...
Поздно ночью в просторном кабинете начальника управления собрались все, кто занимался поиском. Вел совещание комиссар А. Я. Кудрявцев. Трудно было бы непривычному человеку определить, кто здесь из офицеров милиции старший по званию или должности. Каждый высказывал свое мнение, горячо отстаивал его, каждый, безусловно, уважал мнение другого. Благовидов, руководитель группы, говорил меньше других. Только иногда бросал короткие реплики, задавал вопросы. Страницы блокнота, лежащего перед ним, быстро заполнялись записями.