Трудный ребенок

Ангел Ксюша

Эти вопросы невольно возникали в голове, сбивая с толку. Что же делать? Начать разговор самой? Но скажет ли Влад правду? Сказал ли вообще?

Глеб верит ему. Черт, это еще больше путает! И если не говорит со мной прямо о причинах, то правда раскрылась не полностью. Тайна еще актуальна – для Влада, во всяком случае. Я вспомнила, как он стушевался, когда Чернокнижник заговорил о ребенке. Спрашивать об этом Тана напрямую – точно плохая идея. Нет гарантий, что не соврет. Тан говорит лишь то, что ему выгодно, не больше и не меньше.

А

еще не шли из головы слова Глеба об их воскрешении. Неужели я действительно лажанулась, когда пошла на эту сделку? Вернул бы Тан атли, если бы я не согласилась? Впрочем, кто теперь ответит... Поздно гадать.

Так что же Тан сделает дальше? Каков его следующий шаг?

И что будет, когда Глеб привезет клинок? Пусть ножом можно убить Чернокнижника, но он отнюдь не идиот – будет ждать нападения со стороны Влада. А ведь Тан силен – вспомнить только его дом. Умение манипулировать пространством – мечта любого дизайнера интерьера. Впрочем, Тана дизайн мало интересовал, а вот пост вождя атли очень даже.

Черт, вот я дура! Ведь про дом я никому ни слова не сказала. Не знаю, на что это может повлиять, но не хотелось бы, чтобы неосведомленность Влада стала для Тана козырем в противостоянии. Глеб был прав: я – атли. И выбираю семью. От мысли, что придется преклонить колени перед Чернокнижником, меня передернуло.

Я отнесла Киру в комнату сестры, а сама направилась к Владу. Надо рассказать о жилище Тана, а заодно и выспросить о том, что Влад собирается со всем этим делать дальше. Почему-то в голову лезли всякие мысли о проникновении в спальню Чернокнижника ночью с ножом... Бррр! Думаю, свой дом колдун защитил получше, чем мы свой от древнего. У него там целая армия «антуанов» с ножами.

Да уж, мы влипли.

Я открыла дверь машинально, не постучав. Застыла на пороге, раскрыв рот от удивления, а затем смутилась и отвела взгляд.

– Извини.

– Ничего. – Алина быстро натянула шелковый халатик. – Ты искала Влада, да? Они на охоте, но он звонил, сказал, что скоро вернутся.

– Да, это... Я потом зайду, – выпалила я и вышла.

Щеки полыхали, словно это меня застукали почти голой.

Черт-черт-черт! И кто меня дернул войти без стука? Теперь придется объясняться. Расслабилась я только у себя. Прислонилась к двери спиной, зажмурилась.

А с чего собственно мне объясняться? Я ведь пришла говорить о деле, верно? Мне все равно, с кем он спит. Вот абсолютно. У меня своя жизнь.

Да, вчерашний разговор выбил из колеи, но я сразу знала, что Влад врет на счет того, что я дорога ему – это же бред! Если у него и были причины прогнать меня, то этой явно среди них не было. Возможно, он испугался кена сольвейга. Или не хотел втягивать в противостояние с Таном, так как оружие из меня то еще. Ненадежное, вот.

Да, все что угодно.

Успокаивала я себя долго – около получаса. Затем легла на кровать и поджала колени.

Почему я не могу относиться ко всему проще? Даже на обычную интрижку не способна –

сразу вспомнились угрызения совести после той ночи с Глебом. А ведь нам было хорошо вдвоем. Без мыслей о будущем, без сожалений и обещаний. Просто быть рядом. И я тогда чувствовала себя умиротворенной.

Ага, зато потом жестоко поплатилась. Я машинально потерла шрамы на запястьях.

Интрижка мне сейчас меньше всего нужна. Необходимо думать о дочери и о том, как уберечь ее от Тана.

Но все равно не покидало ощущение, что я больна. Смертельно отравлена ванильным ядом. Впрочем, смерть как раз может это вылечить...

Они вернулись ближе к вечеру – Влад, Кирилл, Филипп и Лара. Я старалась не думать о том, сколько человек пострадало, относиться к этому проще. Но не могла. Переломить себя никак не получалось, и я вообще перестала думать об охоте. Словно они просто съездили в магазин за продуктами и отобедали в бистро. Так проще – по крайней мере, сейчас.

Вместе с атли в дом вошла неприметная худенькая женщина. Она держала за руку светловолосого мальчика лет семи. Он хмурился, смотрел исподлобья и, казалось, был недоволен. Женщина выглядела испуганной, на грани паники. И чужой.

Она не хищная, подумала я. Человек.

Зачем она здесь, в этом аду?

Лара поднялась к себе, даже не поздоровавшись. Ладно со мной, но с остальными... Подозрительно. Защитница явно была не в духе. Интересно, ей что, не досталось ясновидца?

Влад посмотрел на меня и что-то шепнул на ухо незнакомке. Рита улыбнулась ей и повела наверх. Мальчик последовал за ними, настороженно осматриваясь. Что-то было в нем неуловимо-знакомое, словно мы встречались раньше, а я все никак не могла припомнить. То ли черты лица – немного заостренные, аристократичные, то ли осанка – горделивая и уверенная, то ли...

Глаза.

Я подумала об этом и зажмурилась.

Вспышка была яркой, тут же отозвалась болью в висках и затылке. Я попятилась и ухватилась рукой за спинку дивана, чтобы не свалиться.

В моей комнате темно. Окно открыто, и летний ветерок теребит занавеску. Свежо. Наверное, дождь прошел недавно. Дышится свободно. Я делаю шаг вперед – скорее неосознанно, чем специально. Все это уже на уровне рефлексов: кормление по расписанию, ночные подъемы, смена подгузника, контроль.

Я не закрыла окно с вечера, и Кира может простудиться. Как я могла быть такой беспечной? Как я...

Ветер рвет занавеску, словно пытается достать до моего лица, погладить. Я замираю, застигнутая оцепенением. А передо мной – пустая кроватка. Смятая простынь, сдвинутое набок одеяльце – розовое с рюшами. Глеб купил его, когда еще жил на Достоевского.

– Кира... – шепчу, словно она может услышать. Словно спряталась и ждет, что я найду ее.

Шелест листьев за окном звучит зловеще. А за ним приходит тишина – разрывающая внутренности пониманием, что...

– Кира! – Теперь я кричу. Истошно. Словно этот крик может вернуть ее.