Трудовые будни барышни-попаданки 5
Шрифт:
Честно говоря, я и представить не мог, что мне так повезет. Позапрошлая зима оказалась одной из самых тревожных в моей жизни. Особенно в те дни, когда я узнал, что предотвращен антиправительственный заговор, а товарищ министра, супруг Особы, вошел в силу при новом императоре. Нет ничего хуже, когда твои сильные враги становятся всемогущими, а ты — в тюрьме и, главное, в их власти.
Но все оказалось не так и страшно. Следствие завершилось за два месяца. Я максимально облегчил его работу и оставил в тени лишь несколько почти недоказуемых эпизодов вроде избавления
Перед отправкой меня посетила Особа. Она была лаконична.
— Мне не так важно увидеть вас, сколько важно, чтобы вы услышали и запомнили мои слова. Сегодня вы видите меня последний раз. Если, — продолжила она, понизив голос, — вы снова приблизитесь ко мне и к моей семье, вы будете уничтожены, и не в смысле потери положения в обществе — его вы уже потеряли. Если вы однажды избавитесь от цепей и даже получите свободу, сторонитесь меня. Прощайте!
Особа говорила тихо, но яростно. Я чуть не зааплодировал, но ограничился незамысловатой благодарностью. И печально вздохнул, лишь когда Особа удалилась. Какая женщина!
Что же касается слов насчет цепей и свободы, они оказались удачным предсказанием. Каторжный этап моей жизни стал еще короче, чем я предполагал в Петербурге. Я немного побаивался, что меня будут держать в одной из крепостей северо-запада, но отступления от судебной практики не произошло. Еще до лета я оказался в Восточной Сибири — знакомый край, и тем более знакомые типажи.
Анекдот: начальник каторжного завода был искренне убежден, что я сторонник цесаревича Константина, и ждал, когда же пришлют других политических преступников. Я разочаровал бедолагу: их не будет, кроме меня. Впрочем, версию о политической подоплеке своего приговора не опровергал.
Начальник был типичным сибирским хитрецом, способным провести любого ревизора из столицы. Но не меня же. Для начала я привел в порядок его канцелярию, составил рапорт с перечислением заслуг, и чинуша получил Владимира IV степени гораздо раньше, чем рассчитывал.
После этого я не только был раскован, но и добился, чтобы цепи сняли с Феликса. Пообещал дураку, что через пару лет он станет начальником всего заводского округа, а я буду его верным помощником. И он решил, будто приобрел в моем лице надежного исполнителя своих мечтаний…
Радоваться жизни в краю, где лед не сошел еще в мае, а снег идет уже в сентябре? Извините, я избалован климатом провинции Ла-Риоха.
Поэтому я честно принялся за обустройство каторжного завода, пообещав сделать его образцом подобного учреждения. Попутно подобрал себе команду — предвидел надобность в плотниках, гребцах и носильщиках. Пятерых молодцов-простаков, каждый из которых еще на каторге получил практические доказательства, что попытка меня предать заканчивается смертью. И особая удача — один оказался архангельским помором с опытом плаваний на небольших суденышках.
Настала ночь, когда молодцы были раскованы и согласились составить компанию мне и Феликсу в путешествии; настал день, когда начальник
Путешествие до Амура было интересным, я даже пожалел, что не географ и не могу нанести на карту некоторые объекты. Потом — на плоту до устья, мелкие инциденты с такими же бродягами, но, так как я позаботился об оружии, они все закончились в нашу пользу. Потом морской берег, простенький баркас, сколоченный из остатков разобранной шхуны какого-то авантюриста, менее везучего, чем я. Морское путешествие и огромный остров. Меня даже не интересовало его название, достаточно того, что белых людей помнили лишь старики из племени, оказавшего нам гостеприимство.
Не то чтобы знакомство вышло легким и гладким, но число жертв удалось свести к минимуму. Я осуществил небольшую конквисту и получил статус бога и царя у племени Береговых Медведей. В пути удалось не намочить запасы пороха и не разбить детали перегонного аппарата. Поэтому я стал двойным божком: смертоносного грома и огненной воды, производимой из местного сырья.
До меня племя почитало медведя, теперь почитает меня. Я называю туземок медведками, им это нравится. Иерархия прежде всего, поэтому у меня их три, у Феликса две, у остальных бродяг по одной.
Климат на острове приятный, разве что дождливый. Дичи и рыбы в избытке. Но скучно, из интересных зрелищ только морской закат и жертвоприношение животных. Главное же, судя по рассказам соседних племен, такие же бледнолицые — китобои и промышленники морских котиков — на остров все же заходят. Да и территория слишком обильна, чтобы бесконечно быть ничьей, и вариант, что она станет российской, реален.
Поэтому мои бродяги-плотники при деятельном участии племени строят на берегу шлюп, способный не утонуть в океане. Удалось даже раздобыть сносную парусину. Так что обедов в этих краях у меня не так и много.
Что же дальше? Кораблик будет спущен, помор обучит спутников в тихом заливчике, и мы отправимся к американскому берегу. Пойдем вдоль него на юг. По пути на остров я обзавелся мускусом, женьшенем и даже шкурой тигра. Но лучше всего — несколько мешочков с золотым песком. Они помогут мне приобрести или нанять более подходящую посудину.
Я еще не решил, стоит ли добираться до Аргентины и предъявлять права на свой рудник, или лучше остаться на теплом побережье. Главное — подальше от Британии и России.
Прощальный взгляд Особы мне не забыть. Чуть сочувственный, чуть презрительный и решительный. Да, она не дает такие обещания просто так. Лучше поберечься.
Но какая женщина…
Надеюсь, ей понравится история моих приключений в письмах. Я продолжал тот разговор, что у нас не состоялся, почти каждый день. Записывал все до последней мелочи, включая координаты, рисунки побережья, имена туземцев и полезные советы. Смешные случаи, опасные происшествия — впору бульварному роману, только взаправду. Будет забавно, если когда-нибудь Особа воспользуется всем этим к собственной выгоде. Или к выгоде своей страны. Я не верю в подобные сказки, но против собственных глаз не попрешь, эти люди есть. Что ж… я не таков. Но если смогу хоть так продолжить разговор и объясниться — почему нет?