Трясина
Шрифт:
– Нет и нет! – отрывисто бросила она и отчаянно всплеснула руками.
– Лучше арестуйте меня, потому что принять ваши условия я никак не могу. Думаю, что мой адвокат будет не таким слепым, как вы.
Такого поворота событий Жан не предвидел.
– Это ваше окончательное решение?
В ответ Светлана покопалась в своей кожаной сумке, вытащила оттуда белую коробочку.
– Что это? – спросил Жан.
Светлана молча протянула ему коробку.
Жан открыл ее. Там лежал сверток. Пощупал – что-то мягкое.
– Эту коробочку кто-то подбросил под входную дверь моей квартиры. Ее я обнаружила там сегодня. Разверните
В нос ударил отвратительный запах от обезглавленного трупика черной крысы. На дне коробки лежала отпечатанная на машинке записка:«Неужели ты этого добиваешься, тварь!» Жан был не менее шокирован, чем Светлана. Было ясно: кто-то ей жестоко угрожал – держать рот на замке, иначе…
– Вы даже не представляете, в какое положение вогнали меня события, – упавшим голосом сказала она. – Да, я боюсь за свою жизнь, за жизнь моего сына. Вы, видимо, растревожили осиное гнездо, и теперь я на крючке у негодяев, тех, кто не остановится ни перед чем, чтобы убрать меня с дороги. Поэтому я боюсь возвращаться домой, где, Бог знает, что меня ждет.
– Как же быть? – Жан всей пятерней почесал затылок. На душе у него стало нехорошо. Он чувствовал, что больно задел Светлану своими подозрениями, и был готов на все, чтобы загладить свою бестактность. – Попробуем определить вас куда-нибудь на время, пока все не прояснится.
– Он обернулся к Вадиму: – Позвони в наше общежитие, узнай, есть ли там свободное место?
Звонок не дал ничего утешительного.
– Но вы не беспокойтесь, Светлана Михайловна, – Базалов внезапно почувствовал симпатию и доверие к ней. – Я вас поселю к своей маме. Они с отцом живут одни, и вы их не стесните. Знайте, в обиду мы вас не дадим. Так ли я говорю, Жан Игоревич?
– Да, – согласился Жан. – Берем вас под свою опеку.
Облегченно вздохнув, она поблагодарила следователей за сочувствие. Но прежде попросилась съездить в деревню навестить сына, забрать из дома вещи первой необходимости.
– А вечером следующего дня, – сказала она, – я всецело в вашем распоряжении.
– Не возражаете, если я вас буду сопровождать? – предложил свои услуги Вадим.
14
В полдень, пока Мидас спал в отведенной ему комнате, Колымей уединенно сидел в холле на диване и просматривал свежие газеты, принесенные Кассандрой из города. Однако никак не мог сосредоточиться: тишину замка разрывали крики и вопли, исходимые из комнаты Игната. Полина, видно, не на шутку взбеленилась. Колымей теперь знал, как повлиять на ее поведение и настроение. ОН пойдет на всевозможные ухищрения, лишь бы удержать Полину, а значит и Игната, без которого теперь не мыслил своего существования. Он прекрасно понимай, что рано или поздно такое происходит с человеком, у которого много свободного времени, а заполнить его нечем.
Внезапно все шумы отступили: в «Городских новостях» на первой полосе в глаза бросился заголовок:
«БЕГЛЫЙ ПОКОЙНИК… БЛУЖДАЕТ ПО ГОРОДУ»
И прочитал следующее:
«Из квартиры по улице Знойной, где готовились к похоронам Рэма Багратова, отравленного цианистым калием, исчез покойник. Случилось это, как утверждает жена усопшего Светлана Михайловна, 24 июня, приблизительно в два часа ночи. Как сообщила Аделаида Андреевна, теща Рэма, именно в это время она услышала в гостиной, где был установи лен гроб с покойником, какие-то шорохи, движения. Когда она решилась и выглянула в комнату, гроб оказался пуст.
По
Однако С. Багратова категорически отрицает свою причастность к отравлению мужа, считая, что преступники сделали все, чтобы подставить ее, свалить с больной головы на здоровую. Несмотря на это был оформлен ордер на ее арест.
Обстоятельства, вызванные исчезновением трупа, перевернули весь ход расследования. В данный момент, похоже, нет никаких доказательств, что Рэм мертв. Выдвигается версия, что смерть могла'быть инсценирована с целью прекращения розыска преступника. Доказать виновность Светланы Михайловны теперь трудно: можно ли добиться осуждения по предполагаемому убийству в отсутствии как Рэма, так и его тела?
Следственные органы не исключают и такую версию: покойника похитили с целью запутать ход дальнейшего дознания. По свидетель-ству опрошенных соседей Багратовых, никто из них не видел похитителей, и они не могут поверить в случившееся. Делать какие-либо заявления Светлана Михайловна отказалась до окончания следствия».
Это только цветочки, подумал Колымей, осознавая свою непосредственную причастность к происшествию. Он хотел было отбросить газету, как внимание его привлек нонпарельный текст под заметкой:
«Экстренное сообщение.
Когда верстался номер, в редакцию позвонила женщина, просила не сообщать ее фамилию, и рассказала, что вчера в городе видела… Рэма Багратова, своего давнего знакомого. «Я буквально опешила, зная, что он мертв, – говорила она взволнованно, – и чуть не лишилась сознания. Он шел посередке улицы быстро, озираясь на ходу, словно ожидал увидеть кого-то. Остановившись, обратил внимание на мое состояние, поинтересовался, может ли чем-то помочь? Выходит, не узнал меня. Боже праведный, но я же видела, что это он: те же глаза, тот же шрам на верхней губе, та же родинка под глазом, даже большие пальцы на руках с утолщением, как у Рэма. И тот же голос. Между нами завязался любопытный диалог:
– Вам плохо? – спросил он.
– Рэм, неужели ты меня не узнал? Я -Зинаида.
– Нет, не узнал.
– Ты умер и пришел за мной? – спросила я.
– Нет, – ответил он холодно и отчужденно.
– Но у тебя тело Рэма…
– Я взял его тело напрокат, – ответил он и быстрой походкой направился в сторону железнодорожного вокзала».
От Комментария редакция решила воздержаться. Возможно, кто-то хотел нас разыграть».
Все перепуталось не только в сознании горожан, которые еще долго будут судачить на все лады о происшедшем, дополняя и выдумывая новые слухи и сплетни, но и в голове Колымея. Он даже не подумал о последствии своих деяний. И теперь, сидя в холле на диване, Никак не мог сосредоточиться, мысли разбегались: такой поворот событий равноценен мине замедленного действия, которой суждено взорвать общественный интерес.