Туман

Гамос Лина

– Интересно будет посмотреть, когда он сюда приедет, Ильди ему, наверное, уже позвонила.

– Мне тоже, вот уж спектакль будет.

– Уехать, чтобы не завалить ее на стол...

– За то теперь разводить шашни не станет, хочется ей мужика, получит.

Тогда я не поняла, что говорили обо мне и том, что сделает Кхан Аканти, когда узнает о моих свиданиях по вечерам с бывшим одноклассником. Счастье было совсем рядом и осталось насовсем в нашей последней встрече и робком поцелуе в губы с распахнутыми

от изумления глазами. Ничего особенного, запомнился только аромат свежескошенной травы вокруг нас и шелест листвы над нами. Счастливо улыбаясь, я вошла в холл и тут же наткнулась на Кхана, порывисто оглянулась, волнуясь, что наш поцелуй был виден из окон и, застенчиво поздоровалась с ним, смущенно пряча глаза.

– Посидишь со мною, Сани?
– Он подошел ко мне, ласково коснулся плеча, привлекая ближе к себе.
– Я скучал, а ты слышал, занята новым кавалером, кто же он?

– Он не новый, мой бывший одноклассник.

– Я думал, тебя недолюбливали в школе?

Кхан вопросительно взглянул на меня, предупредительно открывая передо мной дверь в свой кабинет.

– Его тоже нельзя было назвать любимчиком.

Мои губы тронула слабая улыбка при воспоминании о том, что происходило с нами двумя в классе.

– Он здесь конюхом подрабатывает, кажется?

Ледяные нотки в бесстрастном голосе заставили меня озадаченно взглянуть на Кхана, устроившегося в кресле напротив меня.

– Он прилежно выполняет свои обязанности, - нечто в его голосе заставило меня выступит на защиту юного конюха.
– Все довольны им.

– Особенно ты, полагаю?

Кхан неожиданно наклонился ко мне, накрывая рукой мои пальцы, пристально заглядывая в глаза.

– Я...

– Ты влюблена в него и этот ваш поцелуй под деревом на лужайке, в первый раз, верно?

Я невольно покраснела, смущаясь под его ставшим вдруг насмешливым взглядом и Кхан рассмеялся, убрал свою руку с моей ладони, снова откидываясь на мягкую спинку кресла.

– Я понимаю тебя, Сани, сам испытал все это сполна, только мне не ответили взаимностью, отвели роль благотворителя, сказали "спасибо" и отвернулись. Я думал, что она молода, слишком юна для меня и не только, оставил одну, чтобы вернувшись увидеть в объятиях другого.

– Она вам изменила?

Мои наивно распахнутые глаза вызвали у него приступ неконтролируемого хохота и, отсмеявшись, непринужденно заметил:

– Мы договаривались перейти на "ты", помнишь и, нет на твой вопрос, она мне не изменяла.

– Но...

– Я уверен в этом, Сани, она слишком еще дитя, чтобы осознавать эту сторону отношений. Вот ты, к примеру, - Кхан плавно поднялся из своего кресла и опустился рядом со мной, небрежно закидывая руку на спинку дивана.
– Ты бы позволила своему другу сделать ваш поцелуй глубже, чем просто касание?

– Мы...

Я сбилась, кусая губы и старательно отводя глаза от его ироничного взгляда.

– Ты еще не думала об этом, я знаю, Сани, но оставляя тебя здесь одну, давая возможность, подрасти,

я как - то не подумал, что мое место возле тебя займет кто - то другой.

Неуловимое движение сильных рук и вот я уже лежу на том же самом диване и губы Кхана совсем близко от моих губ, и невозможно отвести взгляда от его глаз и понимание его слов приходит слишком медленно, наполняя все кругом звоном разбившейся мечты.

– Я люблю тебя, Сани, люблю давно, но от моей любви к тебе не трясет от нежности и необходимости быть рядом. Это другое, это когда плевать на то, что ты дочь шлюхи, только бы видеть тебя и твою улыбку, слышать твой нежный голос, восхищаться тонким станом. Это, милая, если красиво говорить о моих чувствах к тебе. Примитивно же, все гораздо тривиальней... просто хочется уложить тебя в постель и трахнуть... несколько раз... у меня же член постоянно стоит, когда ты рядом...

Он криво усмехается, с интересом наблюдая за тем, как испуг в моих глазах обращается в ужас и панику, потом проникновенно шепчет:

– И останавливает только одно, ты еще дитя несмышленое, маленькая, ничего не понимаешь...

Кхан встает и отходит в сторону, звон стекла, он наливает себе выпить и когда возвращается ко мне испуганно вжавшейся в спинку дивана, от него ощутимо несет алкоголем.

– Меня это останавливало, Сани, теперь запретов нет, или я, или он, никто не смеет прикасаться, только я, я один, ты принадлежишь мне.

– Можно мне уйти?

Меня трясет от страха, голос предательски дрожит и, я напрасно пытаюсь казаться спокойной.

– Уйти, - Кхан смеется, странно и страшно.
– Только в мою спальню, это по обоюдному согласию или, если вздумаешь отказать, прямиком в подвал, там, знаешь ли, не такая дорогая обстановка и кровь смывается легче.

– Я вас боюсь...

– Тебя, Сани, тебя, - он цедит слова сквозь зубы и неожиданно бьет меня по лицу.
– Я же просил обращаться ко мне на "ты", почему же ты такая непонятливая тупая сука?

Я не плачу, смотрю на него распахнутыми от страха глазами и молчу, ему хватает и этого.

– Ты не захочешь по согласию...

– Пожалуйста...

Взгляд туманится, губы кривятся в непонятной усмешке, голос ровный, поддернутый льдом.

– Сани, меня бесполезно просить, я оберегал от самого себя и что получил вернувшись? Тебя в объятиях какого - то мальчишки.

Кхан нависает надо мной, упираясь руками в спинку дивана, вдавливает колено между ногами, вынуждая их развести.

– Знаешь, какого это полюбить маленькую девочку, притягательную настолько, что чувствуешь себя уродливым извращенцем, готовым на все, только бы ощутить ее тонкое тело под собой, такое тесное и тугое, сжимающее твой член упругой лаской. И ее губы на твоей груди, узенькие ладони, скользящие по спине и больше никакой невинности, только выгнутая истомой шея, потому что ей нравится то, что ты делаешь, ты внутри нее, ты чувствуешь ее восторженный отклик на каждое твое движение.