Туманный Альбион: Возвращение Богов
Шрифт:
Джек Фонарь, словно кот, играющий с мышью, посмотрел на меня с лукавой, хищной улыбкой, и его глаза, словно чёрные омуты, сверкнули в полумраке.
— Не спеши, Дмитрий, — ответил он, и его голос, словно ласковое прикосновение ледяного ветра, прозвучал обманчиво мягко. — У нас ещё есть время насладиться этой игрой, к тому же ты мне очень нужен, и я, как паук, сплел для тебя ловушку, из которой тебе не выбраться.
В этот самый момент меня словно молнией пронзило озарение. Я понял, что он не просто страж этого лабиринта, а нечто большее, нечто тёмное и зловещее, и в его планах есть что-то ужасное. Он пытался обмануть меня, играя
Я вырвался из плена его слов и бросился на него, словно молния, пытаясь схватить его за горло и разорвать на куски. Джек Фонарь, словно призрак, ловко уклонялся от моих атак, и его тело, словно тень, скользило по воздуху, и все мои попытки нанести удар заканчивались провалом. Он начал смеяться, и его смех, словно скрежет костей, разносился по комнате, наполняя её первобытным ужасом. Ярость, словно лава, наполнила меня, и я, повинуясь инстинкту, направил свою силу в рукоять меча, словно пытаясь вложить в неё всю свою ненависть, и, нанеся мощный удар, я попал в Джека, но от этого удара он лишь отлетел на пару шагов назад, словно перышко.
Я понял, что не одолею его силой и что он, словно тень, ускользает от моих ударов. Мне нужно было действовать по-другому и найти его слабое место, чтобы пронзить его, словно осиновым колом. Вспомнив его слова о том, что все эти фонари, словно зеркала, отражают души и являются неким источником силы, я решил сосредоточиться на своей способности видеть сквозь туман и понять их истинную природу. Я, словно воин, закрыл глаза и сосредоточился на своём внутреннем зрении, словно пытаясь заглянуть за завесу тайны и найти то, что скрыто от обычного взгляда. И тут, словно вспышка, я увидел, что за спиной Джека Фонаря, словно зловещая звезда, горит необычный фонарь, и от него, словно ядовитые щупальца, исходит слабая тёмная аура, как будто он был заражён тьмой.
Я, словно гепард, бросился к этому фонарю и, словно вырывая сердце из груди зверя, выхватил его из воздуха. Джек Фонарь, как раненый зверь, закричал от ужаса, и его тело задрожало, а из его глаз, словно чёрные слёзы, потекли потоки тёмной вязкой субстанции, и от этого зрелища меня чуть не стошнило.
— Не трогай! — прохрипел он, и его голос был полон боли и отчаяния, словно он потерял самое дорогое. — Это моя душа!
— Ты хотел забрать мою, — ответил я, и в моём голосе звучала ярость, но в нём появилась и капля жалости. — Теперь ты заплатишь за все свои грехи и за все страдания, которые причинил невинным душам!
Джек Фонарь, словно подкошенный, вдруг задрожал и, растеряв всю свою зловещую надменность, словно сдувшийся воздушный шарик, съёжился, и его фигура, словно призрак, стала бледной тенью былого величия. Его зловещая аура, словно угольки, угасла, оставив лишь жалкую дрожащую тень, и он смотрел на меня с мольбой, его пропитанный страхом голос казался каким-то хрупким и слабым, словно дуновение ветра.
— Я всё тебе расскажу! — прохрипел он, и его голос был полон отчаяния. — Я расскажу тебе всё, в чём ты замешан, и какова твоя роль, если только ты меня пощадишь!
Джек Фонарь, как марионетка, у которой оборвались нити, поник, и всё его былое величие, словно призрачный туман, испарилось, оставив лишь дрожащую тень. Его глаза, словно чёрные бездны, наполнились страхом, а голос, словно треснувший колокол, казался каким-то хрупким и слабым.
— Ты… ты должен меня выслушать, —
— Я слушаю, — ответил я, и мой голос звучал холодно, как лёд, но внутри меня всё кипело, и я, словно следователь, пытался вытянуть из него правду. Я держал в руке его фонарь, как козырную карту, и был готов разорвать его, если он попытается меня обмануть. — Но если ты попытаешься меня провести или солжёшь, я уничтожу твою душу, и она будет вечно скитаться в этом проклятом лабиринте.
— Хорошо, — прошептал Джек Фонарь, и его слова были полны отчаяния. — Ты должен знать, что «Последователи Тени» — лишь пешки в огромной и зловещей игре. На самом деле они поклоняются не теням, а древним богам, которых когда-то давно, словно проклятых, изгнали на изнанку мира, и они жаждут мести.
— На изнанку мира? — переспросил я, и в моём голосе прозвучало недоумение, а по спине, словно от прикосновения ледяной руки, пробежал озноб. — Это где, чёрт возьми?
— Это место, где обитают все мифические существа, которых мы привыкли считать сказками, — ответил Джек Фонарь, и его голос звучал как похоронный марш. — Все боги, демоны, драконы и чудовища — все они там, в мире, где реальность переплетается с кошмаром.
— И что, эти сектанты, эти фанатики, хотят вернуть их? — спросил я, и меня охватил леденящий страх, словно я заглянул в бездонную пропасть.
— Да, — ответил Джек Фонарь, и его голос был полон ужаса. — Они хотят открыть портал, словно врата в ад, через которые они смогут вернуться в наш мир и поработить нас, как марионеток.
— И как они это сделают? — спросил я, чувствуя, как адреналин наполняет моё тело и как я готовлюсь к битве.
— С помощью древнего и ужасного ритуала, — ответил Джек Фонарь, и его голос был полон отчаяния. — Ритуала вечного древа, которое, как ось мира, соединяет наш мир и изнанку.
— Вечного древа? — переспросил я, словно пытаясь убедиться, что не сошел с ума.
— Да, — ответил Джек Фонарь, и его голос был полон печали. — Это дерево находится в самом центре изнанки мира, и оно, словно магнит, притягивает всех мифических созданий. Но чтобы открыть портал, они должны принести в жертву двенадцать невинных душ, и на этом держится их коварный план.
— Двенадцать? — воскликнул я, и мой голос дрожал от ужаса. — Но зачем? Что им это даст?
— Такова воля древних богов, — ответил Джек Фонарь, и его голос звучал как приговор. — Каждая жертва, словно ключ, открывает новый уровень портала, и, когда все двенадцать будут принесены в жертву, врата в наш мир откроются, и нас ждут ужас и тьма.
— И когда они собираются это сделать? — спросил я, чувствуя, как внутри по коже пробежал холодок.
— В Самайн, — ответил Джек Фонарь, и его голос был полон зловещей тишины. — В ночь, когда завеса между мирами становится тоньше, и тьма выходит на охоту, и хаос может ворваться в наш мир.
— Самайн? — повторил я, словно переспрашивая судьбу, и мое сердце забилось быстрее. — Но ведь это, черт возьми, уже скоро!
— Именно, — ответил Джек Фонарь, и его глаза, словно тёмные омуты, пристально смотрели на меня, и в них мелькнула какая-то злобная насмешка. — Поэтому они так спешат и, словно жаждущие крови волки, ищут тех, кто сможет им помешать, кто может разрушить их коварный план.