Туманы сами не рассеиваются (повесть и рассказы)
Шрифт:
Через некоторое время слева подошли двое пограничников, которые проверяли вторую половину патрулей, и в ту же минуту с той стороны границы послышался громкий шум моторов.
— Запомните этот звук, — заметил Рэке, — это шум моторов бронетранспортеров погранохраны ФРГ, мы их сейчас увидим. Очень важно, чтобы пограничник ночью по звуку определил место, откуда он исходит.
— Ясно, — согласился Кольхаз, — но я ничего не вижу.
Ульф объяснил, что за лесом дорога огибает холм.
— Иногда их пограничники, чтобы сократить путь, едут
В этот момент из лесу на поляну вынырнула машина, развернулась, и Кольхаз увидел, как из кузова на землю спрыгнули пять пограничников и водитель.
Кольхаз впервые видел так близко западногерманских солдат; он наблюдал, как они, с автоматами на ремне, переговариваясь и шутя, шли к шлагбауму. Разговоры они прекратили только тогда, когда подошли совсем близко к контрольному пункту, который находился справа от холма и был еще виден.
— Возьмите бинокль, — прошептал Рэке, — и запоминайте, что делают эти ребята. Особое внимание обратите на знаки различия, форму одежды и оружие.
— Меня интересуют их лица, — пробормотал Кольхаз и взял бинокль. — У человека в двадцать лет и более должно быть свое лицо.
— Ну и что же вы видите?
— Подождите. Я еще не рассмотрел их.
Рэке молчал, поглядывая на Кольхаза, стараясь отгадать, что же он скажет. Тот вскоре опустил бинокль и сказал:
— У них самые обыкновенные лица, какие можно встретить повсюду. Они такие же, как и все остальные. Что-то я не заметил на них зверского выражения и тупости.
— Возможно. Но эти солдаты служат людям, которые…
— Пожалуйста, не надо газетных фраз, — перебил его Кольхаз, — я их достаточно наслушался.
— А вы сами что о них думаете?
— Думаю, что и здесь и там есть солдаты. А когда парня забирают в солдаты, его не спрашивают, хочет он служить и армии или нет.
— Ну и?..
— Разве не ясно? Иногда нам говорят, что в их стране несколько безумцев толкают на бойню миллионы безвольных глупцов. Но ведь там десятки тысяч людей выступают против войны.
— Ну и что?
— Разве не понимаете?
— Нет, — решительно ответил Рэке. — Вы называете известные факты, которые, собственно, никто не оспаривает, но которые ничего не изменяют!
— Мы все время говорим о разном, — заметил Кольхаз.
— Объяснитесь толком, — строго сказал Рэке. — Вы хотите сказать…
— Я считаю неправильным ставить клеймо убийцы и поджигателя войны на каждого, кто носит военную форму, — заявил Кольхаз.
— Каждые пять из десяти носят форму потому, что так нужно, потому, что у них нет иного выбора. Однако решающим фактором является то, в какой армии служит человек, какую власть он охраняет с оружием в руках.
— Какую власть? — переспросил Кольхаз. — Вы упускаете из виду, что за границей тоже есть партия, которая входит в состав правительства и членами которой являются многие рабочие.
Тогда
— Ответьте мне, только прямо: эта партия экспроприировала капиталистов?!
— Нет…
— Она прогнала к чертовой матери баронов и помещиков и отняла у них землю?
— Вы слишком многого хотите…
— Да или нет?
— Нет…
— Нет, ничего этого она не сделала. Она оставила все как есть и менять ничего не собирается. Неужели вы не понимаете, что эта партия просто смеется над надеждами рабочих и других людей доброй воли?
— Поживем — увидим, — возразил Кольхаз. — Я считаю, нам еще рано судить об этом.
— У нас нет времени ждать. Я видел своими глазами, как к нам с той стороны перебросили лозунг: «Немец, не стреляй в своих братьев!»
— Что же в нем плохого?
— Все! Кто стрелял в Руди Арнштадта? Кто убил Петера Геринга и Эгона Шульца? Кто, я спрашиваю? Кольхаз, чудак человек, неужели вы не видите их намерений? Не понимаете, что вас хотят провести.
Кольхаз хотел что-то ответить, но тут зазвонил звонок потайного телефона. Рэке взял трубку. В то же время он заметил, что два пограничника ФРГ перешли границу и, стоя у самого заграждения, бросали что-то через проволоку, а другие охраняли их, держа наготове оружие.
В трубке послышался взволнованный голос дежурного:
— Почему молчите, что случилось? Соседние посты уже давно доложили обстановку.
Докладывая обстановку, Рэке не сводил глаз с противника… Один из западных пограничников с трудом сдерживал рвущуюся с поводка овчарку. Когда спустили собаку с поводка и она рванулась вперед, Ульф понял, что там происходило.
— Внимание! Они, наверное, бросили на заграждение кусок мяса, собака же побежит за ним и обнаружит минное поле.
Собака большими скачками неслась к заграждению. Она подлезла под проволоку и принялась бегать взад-вперед, отыскивая мясо.
— Не может быть, — испуганно прошептал Кольхаз, — так нельзя! Мы должны что-то сделать!
В этот момент раздался глухой взрыв, собака взлетела на воздух и шлепнулась на землю в нескольких шагах от места взрыва.
Пограничники с той стороны, весело смеясь, достали карты и что-то нанесли на них.
— Проклятье! — пробормотал Рэке. — Действовать надо было раньше, теперь уже поздно. Вместо того чтобы выполнять приказ, я занимался болтовней с этим желторотым. Господи, до чего же он меня довел!
Он хотел позвонить на заставу и доложить о случившемся, но не успел, так как увидел неподалеку командира взвода с дежурным подразделением.
4
— Как вы, опытный командир, могли заняться болтовней при выполнении служебного задания? А еще член парткома, — начал свой выговор Гартман.
— Я и сам не знаю, как все получилось. Разговаривая с Кольхазом, я чуть-чуть отвлекся…
Сидевший рядом с Альбрехтом капитан Куммер покачал головой.