Туристы

Евтушенко Анна

====== Глава 84. “Терминатор-6: Турист”. ======

Сенцов отпил из своей кружки ровно четверть, когда хлопнула тяжёлая входная дверь, и из узкого готического коридора показался человек. Одет он был так же, как и все здесь: косуха, джинсы, бандана... На него никто не обратил бы внимание, если бы пришедший не вскинул самый настоящий автомат и не пальнул самой настоящей очередью прямо перед собой, снеся с ближайшего стола все кружки и всю еду. В зале на миг повисла гробовая тишина – все и всё замерло, словно бы перед бурей. А потом – поднялся страшенный гвалт, посетители клуба “Вперёд” выронили всё, что держали в руках, заголосили сиреной и полезли скрываться под столы, отпихивая друг дружку. Соседи Сенцова тоже упали на пол и поползли под барную стойку, бармен исчез. Спустя полминуты зал уже опустел, потому что все спрятались – один только Сенцов бестолково восседал на высоком табурете, обняв пивную кружку. Под сводчатым потолком металась никому не нужная тяжёлая музыка. Незваный гость обвёл весь зал недобрым взглядом и тут же выделил Сенцова, который от неожиданности застыл и отвалил челюсть. Ну, вот, дождался – пришёл Терминатор, пора звонить в отдел, вызывать подкрепление... Но, кажется, уже поздно: “Терминатор” широкими шагами приблизился к Сенцову и своей стальной рукой больно ухватил его за плечо. Сенцов узнал его: да, именно этот человек отделал всю шайку Утицына. Да и ножик тот же болтается у него на поясе... Сенцов попробовал вырваться, но не тут-то было: странный субъект легко приподнял его с табурета и куда-то поволок. -Фафлюхт (1)! – выплюнул он непонятное слово, вытаскивая Константина из полутёмного зала, скорее всего, на улицу. Константин топал вслед за этим типом, не в силах вырваться, на ходу уронил пиво, разлив его по полу. -Да что вам от меня надо?? – возопил Сенцов, рванувшись в который раз. Вообще, как мент, Константин понимал, что “Терминатор” поймал джек-пот: он, конечно же, узнал Сенцова, и схватил его лишь затем, чтобы разделаться со свидетелем, который подсмотрел его разборку с Буйволом! Кажется, Константин погибнет, если не почешется и не спасётся... -Я из милиции! – твёрдо заявил Константин и попытался застопориться на месте. Из-под ближнего стола на него взирали несколько пар перепуганных, но любопытных глаз. Кто-то шептал: -Ну, всё, он труп! -Штиль (2)! – плюнул “Терминатор”, не давая Константину стопориться, и вытащил его в коридор. -Чего? – не понял Сенцов, стараясь вывернуться и залепить бандиту тумак. Бандит, молча, встряхнул Сенцова и выпер из здания клуба на улицу. Около распахнутой настежь тяжёлой двери безвольным кулём валялся крепыш-привратник. При свете единственного неяркого фонаря Сенцов различил под его глазом преогромный фингал. Константин вдохнул свежий уличный, воздух, почувствовал себя сильнее, нырнул вниз, одновременно дав “Терминатору” подсечку... Удар Константина казался безупречным с точки зрения самбо, однако бандит непонятно каким образом блокировал этот безупречный удар, опрокинул Сенцова на спину и поволок за ногу! Поверженный Константин ехал на пятой точке, ударяясь о камни, а бандит тащил его за клуб, туда, где неопрятными пучками торчали переплетенные в беспорядке кусты и деревья, похожие на кикимор и леших из страшных народных сказок. При этом “Терминатор” жутко молчал, как зомби, бряцал автоматом и металлическими “прибамбасами” рокера, а Сенцов пытался просить пощады, но не допросился. Притащив Константина туда, где растительность сделалась почти непроходимой, бандит грубо бросил ногу Сенцова и повернулся к нему лицом. Из-под его банданы, украшенной черепами, выглядывал пучок светлых волос, по лицу скользила какая-то бесноватая улыбка. -Та, зачем я тебе?? – пискнул Сенцов, видя, как “Терминатор” выцарапывает из-за спины жуткий автомат – странный автомат, кажется, военных времён... -Цойге (3)! – каркнул бандит, прицеливаясь. Константин зажмурился: всё, пропал ни за грош. Как же быстро он “срезался”! Не успел и глазом моргнуть, а его сейчас расстреляет неизвестный милиции беспредельщик... -Там турист! – раздались поблизости громкие голоса, а потом – кто-то прибежал, ломая ногами хрупкие ветки. В тишине ночи прогремели два громких выстрела, которые не достигли никакой цели, кроме древесного ствола. Две пули врубились в дерево около носа Константина, а бандит, повернулся куда-то, стрельнул в ответ, на минуту забыв про Сенцова. Константин вскочил на ноги и метнулся прочь через дебри, через заросли, обдирая всё на свете: лицо, руки, одежду. Сзади гремели голоса, хлопали выстрелы – “Терминатора” кто-то настиг и вызвал на “дуэль”, спасительную для Сенцова. Константин бежал без оглядки, работал ногами изо всех сил, но за ним, кажется, гнались – шаги за его спиной не смолкали, вдогонку летели пули, врубаясь в деревья, свистя над ухом. Сенцов рефлекторно пригибался и закрывал голову руками, словно солдатик в неравном бою. -Хальт! – рычал один голос под смертельный “аккомпанемент” автомата. -Турист! Быстрее! – бесновались другие незнакомые голоса, но все неслись за бедным Сенцовым. Чёрт, кому же Сенцов мог так насолить?? И кто такой, чёрт возьми, этот самый “турист”?? Под ногу Константина подвернулся предательский корень, он споткнулся об него на полном скаку и с размаху обрушился на сырую, покрытую прошлогодними прелыми листьями землю. Может быть, он тут отлежится, его не заметят во всём чёрном, тем более, что они все там друг с дружкой завязались, а мимо него пронесёт?? Хорошо бы, они перестрелялись сами, или разбежались – тогда Сенцов сможет найти мотоцикл Крольчихина и ретироваться, пока жив... Константин припал к земле и зажмурился – пускай темнота станет укрытием. Вдруг у самого носа взвизгнули тормоза, перепугав Сенцова, свет фар разбил темноту на куски, чьи-то руки захватили Сенцова поперёк туловища, затащили его в какой-то тёплый салон и погрузили животом на мягкое сиденье. Константин понял, что его водворили в автомобиль, открыл левый глаз, но тут автомобиль выполнил какой-то смертельный разворот, Константина с силой швырнуло назад, он на миг встал на колени, а потом – свалился под сиденье. Его куда-то увозили по бездорожью, неизвестный автомобиль подскакивал, как на копытах, бедный Сенцов бился обо всё, что торчало под сиденьем, и подавлял тошноту, которой отзывался ему его желудок. -Чего ты там валяешься, садись нормально! – долетел до Сенцова голос водителя, а Сенцов не мог сесть нормально, потому что его адски трясло и постоянно сбивало вниз, на драный парусиновый коврик. Константин карабкался на сиденье, как на Монблан, вскарабкался, сел, и тут же едва вновь не упал. Водитель резко свернул вправо, в свете фар метнулся плотный куст, автомобиль протаранил его, срезая листья, и выскочил на шоссе. Сенцов едва удержался за спинку, невольно глянул назад, потому что его голову рвануло, и увидел, что вслед за ними мчится “Терминатор” на мотоцикле Крольчихина! Одной рукой он сжимал руль, другой – автомат, и, не переставая, лупил по колёсам. Водитель впереди Сенцова, чью голову, засунутую в кепку, Константин видел перед собой, вилял задом, пули пачками рикошетили об асфальт, высекая страшные искры, Константин зажмурился, чтобы не видеть этого всего. Временами водитель высовывался из окошка и отстреливался из пистолета. А Сенцов думал о том, что если он застрелит “Терминатора”, и бандит свалится с мотоцикла – мотоцикл навернётся об асфальт и от него останутся ножки да рожки, а ведь он – чужой, Крольчихин приказывал Сенцову: “Не разбей!”. Разобьёт – не Сенцов разобьёт, так бандюга расколотит... -Чёрт, опять подкинули тачку без кнопки! – возмутился на переднем сиденье водитель. Какой ещё, чёрт возьми, кнопки, когда тут убивают Сенцова?? Или похитили Сенцова?? Кому тут нужен Сенцов?? Сенцов не знал, только, зажмурившись, ехал туда, куда его везли. А “Терминатор” не слезал с хвоста и пробил левое заднее колесо. Автомобиль завихлялся, водитель задёргался, монкуя рулём, но спасти положение не смог. Автомобиль соскочил с шоссе и со скоростью аэроплана полетел в кювет. Плюх! – на дне кювета оказалось озерцо – не озерцо, некая мизерная грязная лужа. Автомобиль плюхнулся туда, и Константин почувствовал, что мокнет. Грязная зелёная стоячая вода заливалась и топила салон, дошла Сенцову до самой шеи. Он пискнул мышонком, полез наружу, но дверь заклинило, она не поддавалась толчкам, а воды становилось всё больше и больше... Вот, Константин уже погрузился с головой и пускает пузыри... Железная рука ухватила воротник косухи Константина, и рванула куда-то к свету. Сенцов уже почти захлебнулся, когда получил возможность глотнуть воздуха. Неизвестный человек поднял его голову над водой и тащил к

какому-то тёмному, илистому берегу, что виднелся вдалеке в сизой дымке страшной ночи. С бульканьем тонула машина, по очертаниям похожая на простую советскую “копейку”. Незнакомец вывернул Сенцова из воды на берег и вылез, сам, шумно дыша. Константин видел во мраке ночи его контуры – с него ручьями текла вода, он сидел по-турецки, хватая воздух ртом, стирая тину с лица. На Сенцове тоже висели килограммы тины, но он думал не о тине, а о мотоцикле Крольчихина... Бах! Бах! Бах! – раздалось сверху, за рядом кустов, и между Сенцовым и его спасителем аккуратным рядочком врубилось с десяток пуль. -Шухер! – пискнул незнакомец и прыгнул в воду, пригнув голову, Константин тоже залёг, уткнувшись носом в грязь. Наверху опять выстрелили, пуля врезалась у носа Сенцова, едва не оторвав ему нос. Константин замер, как мышка, уткнулся носом в вонючую грязь, его сковал страх. -Старлей! – прошептал ему незнакомец, подёргав Сенцова за рукав вымокшей косухи. -А? – отозвался Константин, не поднимая носа. -Когда он выпалит опять – я брошу в воду этот камень! – сказал незнакомец и показал увесистый булыжник. – А ты – ори, будто бы тебя прикончили, усёк? -Ага... – пролепетал Сенцов, а наверху опять застрекотал автомат, словно на войне. ПЛЮХ! – водитель вдруг вскочил и, размахнувшись, зашвырнул каменюку в воду. -Аааа! – заорал Сенцов бешеным голосом дурацкого примата и случайно хлебнул воды, забулькал. -Молодец! – похвалил его незнакомец, и на плечо Сенцова обрушился тяжёлый хлопок. -Фу! Фу! Тьфу! – плевался Сенцов. -Хватит сидеть, не в гостях! – заторопил его незнакомец и задёргал за воротник. – Давай, сковыривай курточку и кидай в воду! -Но... она чужая... – попытался отказаться Константин. -Да вставай же, бежим, у нас секунды, он сейчас будет тут со шмайссером, а ты гол, как сокол! Вверху раздался шум и треск – кто-то слезал по склону. Сенцов испугался, страх придал ему сил. Он вскочил на ноги, скинул чужую косуху, тяжёлую от воды, и швырнул в проклятое грязное озеро. Незнакомец сделал то же самое – сгрузил свою коричневую кацавейку – и потянул Сенцова за рукав вдоль скользкого берега в заросли камышей. Константин скользил, но не падал, бежал, потому что сзади тяжело шагали, и шагал, скорее всего, “Терминатор”. Пробираясь камышами неизвестно куда, Сенцов спросил незнакомца: -Вы кто? -Дед Пихто! – ответил тот, не оборачиваясь. На его левом ухе покачивался солидный клок тины. -А он кто? – Сенцов имел в виду бандита “Терминатора”, который шастал по берегу со “шмайссером”. -Конь в пальто! – буднично бросил незнакомец, двигаясь дальше, потрясая тиною и не оборачиваясь. -Что происходит?? – не отставал Сенцов, и получил ответ: -Цыц! -Чёрт! – ругнулся Сенцов, поскользнулся и едва не загремел в воду... А там на дне – топь... -Не ори! – шёпотом посоветовал незнакомец. – У туриста уши – как у лиса! Он услышит тебя и пристрелит! Константину почему-то вспомнился следователь Анатолий Лис, бомжи, пристреленные на свалке... Кажется, тот, кто пристрелил их и есть проклятый “Терминатор” – и лицом похож, и такой же беспредельщик... -Почему турист?? – осведомился Сенцов, пробираясь зарослями. -По кочану! – бросил незнакомец. – Старлей, много будешь знать – плохо будешь спать... в ботинках! – добавил он, хохотнув. Сенцов опять чуть не свалился в воду: откуда он знает его?? Откуда этот “турист”, черти бы его пожрали, знает, что Сенцов спит в ботинках?? Он что, свечку держал, или как?? -Откуда вы меня знаете?? – обалдело выдохнул Константин, не отставая. -От верблюда! – не собирался выбалтывать тайны незнакомец. -Верблюд бы вас побрал! – обиделся Сенцов. Незнакомец впереди Константина раздвинул заросли запачканными руками, и явил взглядам ночное шоссе. Неизвестно как – но они опять оказались на шоссе, только без машины, без ничего... Мотоцикл Крольчихина прибрал себе проклятый “Терминатор”... или турист... как он там правильно называется?? -Тачка утонула, чёрт! – пробухтел незнакомец, схватив подбородок на ходу. – Блин, медленно, как два крота, когда я должен летать! -Эй, эээ... – робко начал Сенцов, пытаясь как-то обратиться к этому незнакомому водителю, который спас его от верной гибели и утопил из-за него свою машину. – Послушайте... -Чего? – водитель повернул к Сенцову своё перепачканное и мокрое лицо с веснушками на толстом носу. -Там... – проблеял замёрзший без куртки Константин. – Мотоцикл... ну, он чужой, понимаете? -Эх! – вздохнул водитель, не переставая работать ногами. – Накрылся твой чужой мотоцикл! Если его спёр турист – пиши, пропало! Константин поскользнулся и чуть не свалился в зелёную воду. Как он теперь будет отмазываться от Крольчихина?? Байк-то бешеных денег стоит, наверное! “Харлей” был у Крольчихина и, кажется, раритетный... Сенцову за него до конца своих дней не расплатиться! Нет, не отдаст он его никакому “туристу”, пусть хоть, лопнет, а отберёт! -Стой! – взвизгнул Сенцов и остановился, как вкопанный, собираясь повернуться и пойти за своим... чужим мотоциклом. – Чего ты, как заяц?? Давай, накостыляем этому... Чёрт, да я же из милиции! Подожди, куда прёшь?? -Тебя, мент, спасаю! – бросил через плечо водитель, но не остановился. – Турист из тебя шницель сделает, если ты попадёшься ему! Я заметил, что он на тебя вырастил зуб! Ползи, давай, мент. Сейчас, вылезем из “глухой зоны”, я звякну своим, тебя вытащат! Константин тащился по серому асфальту шоссе, глядел вперёд, видел перед собою пегий затылок водителя и ни одной машины, словно бы по этому шоссе никогда никто не ездит. Или может быть, сейчас такое время – почти утро, когда небо начинает сереть, а человека неодолимо клонит в сон. Даже опытные дальнобойщики в такое время съезжают на обочины и там стопорятся, чтобы не заснуть за рулём и не свалиться в кювет... -Слушай, а почему “турист”? – решил докопаться Сенцов и догнал водителя, пристроился слева от него. -Прыгает он, вот и турист! – ответил водитель, не поворачиваясь к Сенцову. – Никак его за черти не ухватишь! А ты, мент, дома сиди и к туристу не лезь – умрёшь. Крути свои телефоны, лови своих воров, рэкетёров, хулиганов! Живи, в общем! -А ты кто такой? – напёр на водителя Сенцов, присматриваясь, как бы поудобнее заломить ему руку и прижать к земле, чтобы допросить “по-русски”. -Я – ангел! – ответил водитель так серьёзно, будто бы действительно, над головой его горел нимб, а за спиною трепетали крылья. -Да? – Сенцов сделал вид, что удивился. -Ага! – кивнул водитель, двигаясь и двигаясь вперёд. – Ангел я, беспечный ангел! – и помахал ручками, изображая короткие неуклюжие крылышки. -Так, ангел! – Константин резко метнулся вправо, захватил левую руку своего странного собеседника, закрутил её за спину и насел, пытаясь повалить водителя на асфальт. Сейчас, Константин узнает, что там за такой ангел и что там за такой турист! Оба будут в отделении перед Крольчихиным отдуваться и за мотоцикл, и за автомат, и за Утицына с его “стволами”! -Озверел! – пискнул водитель и покосился в сторону. Константин думал, что он сейчас завалится, поверженный, однако водитель извернулся ужом, крутанул Сенцова за руку и сейчас же уткнул носом в шершавое дорожное покрытие. Сенцову не было больно – он просто не мог пошевелить ничем, кроме глазных яблок... -Старлей, – сказал Сенцову водитель, не отпуская его от асфальта. – Я всего лишь спасаю тебя. Ловить туриста – работка не твоя – пыльная слишком и хлопотная. Я сейчас тебя домой доставлю, а ты будешь там сидеть и благодарить бога за то, что турист упёр только твой мотоцикл, а не издырявил тебя свинцом с головы до ног. Усекаешь? -Да кто вы все, чёрт вас дери?? – в асфальт завизжал Сенцов и забарахтался, стараясь сбросить с себя проклятого водителя. -Эх! – невесело вздохнул тот, но не слез. – Визжишь ты... А потом Сенцов почувствовал себя так, словно бы лишился тела, оставшись всего лишь глазами и мозгом. Водитель пальцем дотронулся до его шеи, видимо, там есть какая-то точка... Обездвиженный, Константин валялся на асфальте тряпкой, видел перевёрнутого кверху лапками жучка и слышал, как водитель говорит неизвестно кому: -Репейник, подваливай, что ли? Старлей взбесился тут, байк хочет отобрать у туриста! Да, совсем башню снесло! Погрузи его в тачку и положи на ретоподъезд, а то я с ним совсем замучился! Потом явились какие-то шипящие звуки, будто бы что-то приехало, или даже прилетело... А потом – Сенцов словно бы заснул. Глаза сами собою закатились, голова заполнилась слоями виртуальной ваты, исчез куда-то перевёрнутый жучок, стихли все голоса и звуки... Комментарий к Глава 84. “Терминатор-6: Турист”. 1 (нем.) Проклятье!

2 (нем.) Молчать!

3 (нем.) Свидетель.

====== Глава 85. Назад... ======

Константин Сенцов проснулся. Он распахнул глаза и увидел свою комнату, свой диван, свой телевизор и свои ноги. Ноги возлежали на диванной подушке, засунутые в испачканные высокие ботинки с пряжками. -Чёрт... – пролепетал Сенцов и пошевелился. Руки шевелятся, ноги шевелятся, спина есть... Кажется, он пока что, жив. Какой, однако, странный сон приснился. Туристы, Репейники, угроханный мотоцикл... Стоп! Константин подпрыгнул на диване и свалился на пол, стукнулся лопатками обо что-то твёрдое и неровное. Это не сон – он ездил “на разведку” в рокерский клуб и встретил там “банду Терминатора”... Они спёрли у него мотоцикл Крольчихина, а его самого почему-то не убили, а просто отвезли домой! Надо бежать в отделение, рассказать всё Крольчихину и Фёдору Фёдоровичу... Где-то в дебрях захламлённой квартиры, не видавшей пылесоса месяцами, раздавался надсадный звон: это надрывался мобильник. Интересно, куда его положили эти “туристы”? Быть такого не может, что в холодильник, хотя звенит он именно на кухне... Константин знал, что звонить ему мог только Крольчихин либо Фёдор Фёдорович – требуют отчёта о вчерашнем... да, кажется, Сенцов им отчитается... Отчитается по полной программе! Сенцов встал с пола и обнаружил, что он грохнулся с дивана на пульт от телевизора. Кстати, о телевизоре – визжит тут: “Фруктис – питание и восстановление!”. -Заткнись! – прогудел Константин, схватил с пола пульт и утопил “Фруктис” в обесточенной темноте. Всё, телик заглох, и в воздухе осталась лишь телефонная мелодия Сенцова: “Новый поворот, и мотор ревёт...”. Она вилась, казалось, по всей квартире и не замолкала, заставляя Константина наматывать километраж по комнатам и чертыхаться. Бегая, Сенцов не заметил, как оказался на балконе – ему показалось, что мелодия раздаётся именно оттуда... Его взгляд упал на перила, которые покрасила в белый цвет его тётка. На посеревшей от грязных дождей перекладине перил – на пятом этажей пятиэтажного дома – чётко и ясно различался след автопротектора... Константин даже забыл про телефон. Он стоял и, как зачарованный, взирал на этот след – аккуратные, можно сказать, идеальные ромбы со скруглёнными уголками... Напоминает след от зимней резины... посреди июня на балконе пятого этажа... И что тут такое приземлялось – летающая тарелка, что ли?? Если Константин расскажет об этом тому же Крольчихину – его ждёт психиатрическая экспертиза? Не обязательно, ведь след – вот он, налицо, и вытирать его никто не собирается! Даже Крольчихину станет нечем крыть, когда он увидит эти ромбики! Сенцов чувствовал, что куда-то влип, но не понимал пока, куда именно. “Турист”, “Репейник”, “Репейник”, “Турист” – в голове Сенцова вертелись эти имена, клички, или что там ещё бывает. Константин пойдёт в отделение, выцарапает из СИЗО Утицына и вцепится в него клешнями, не отпустит до тех пор, пока этот бандит не вывалит ему всё про своих дружков “туристов”! Телефон! Увидав фантастический след, Сенцов совсем забыл о том, что ему кто-то звонит. Нужно было взять трубку, поговорить, и поэтому Константин вернулся с балкона в комнату и продолжил поиски. Он мог бы не разыскивать мобильник так эмоционально и так тщательно: телефон преспокойненько лежал на кухонном столе около скорлупы от яйца, мигал экраном и показывал, что некто вызывал Сенцова на разговор уже три раза, но так и не дождался ответа. Константин протянул руку, чтобы схватить телефон, едва дотронулся до него, как аппарат заголосил опять. Сенцов испугался и отдёрнул руку от телефона, как от мины. -Вот, новый поворот, и мотор ревёт, что он нам несёт: омут или брод? – запел из динамика оцифрованный голос Макаревича, а на экране высветилось одно короткое и ёмкое слово: “РАБОТА”. Под этим “шифром” у Константина скрывались рабочие телефоны всех его коллег окромя Тетёрки. Начальник отделения был обозначен у него по-другому: “АТАС”. Сенцов схватил мобильник в кулак, нажал на зелёную кнопку и почти что крикнул: -Алё? -Сенцов! – выкрикнул ему из телефона Крольчихин. – Ты где? -До-дома... – пробормотал Константин, разглядывая скорлупу от яйца на столе, грязную сковороду в раковине, и вспоминая: когда это он ел яичницу? -Полдень! – выплюнул Крольчихин, а Сенцов услышал ещё и громкое “бух!” – это Крольчихин бухнул кулаком по столу. -Полдень?? – обалдело выдохнул Константин, забыл про яичницу и начал лихорадочно разыскивать глазами хоть какие-нибудь часы. -Именно! – прогрохотал Крольчихин. – А рабочий день начался в полвосьмого! Неужели ты до сих пор спишь?? -Ааааа, – протянул Сенцов, найдя, наконец, над своей головой круглые настенные часы, которые забыла забрать его тётка, и увидел, что часовая и минутная стрелка через несколько секунд сойдутся у цифры “12”. -Бэ! – почти что, взвизгнул следователь Крольчихин и опять его стол содрогнулся от кулачного удара. – Давай, Сенцов, проснулся – и скачи сюда, будешь писать отчёт о том, как ты погулял в клубе “Вперёд”!

“Сногсшибательно погулял!” – угрюмо подумал про себя Константин, размышляя, как ему оправдать потерю мотоцикла.

“Репейник”, “Турист”, “Турист”, “Репейник”, – старался не забыть Константин, пока галопировал из дома в отделение. Он совсем недолго бежал – когда Сенцов скачет сумасшедшим коником – он добирается до работы за три минуты. В дверях он толкнул кого-то, потом ещё кого-то, потом уборщицу Николаевну, а потом – стенку. Вернее, в стенку он едва не врезался лбом – успел вовремя затормозить и только чиркнулся об неё плечом, набрав побелку на рукав рубашки.

– Сенцов летит! – раздался над ухом Константина знакомый голос, и Сенцов, повернув взмыленное лицо, увидел около себя Овсянкина. -Смотри, а то стену прошибёшь! – насмешливо сказал Овсянкин, растянув ухмылку. Сенцову меньше всего сейчас нужно было задираться с Овсянкиным – у него водились дела куда более важные, нежели перепалка с этим доморощенным “Задорновым”. Поэтому Константин молча отошёл от стенки и поскакал дальше по коридору, стремясь как можно быстрее попасть в кабинет Крольчихина. -Точно стенку прошибёшь! – крикнул ему вдогонку Овсянкин, но Сенцов старался его не слышать, чтобы не утратить из дырявой памяти “Репейника” и “Туриста”. Вот он, кабинет следователя Крольчихина. Сенцов обеими руками схватился за ручку двери и потянул её на себя. Распахнув дверь настежь, потный, взмыленный Сенцов вихрем ворвался внутрь и остановился посередине, тяжело проглатывая огромные порции воздуха. Следователь Крольчихин тем временем что-то деловито, старательно писал на белоснежном бумажном листе. Когда внезапно хлопнула дверь, и возник Сенцов – Крольчихин даже испугался, его твёрдая правая рука дрогнула и одним лихим росчерком перечеркнула всё, что написала. -Сенцов? – булькнул Крольчихин, часто-часто моргая округлившимися глазками. -Я... здесь! – прокряхтел Сенцов, подавляя одышку. -Ты... чего? – Крольчихин изумился виду Константина, даже выронил на пол ручку и подался вперёд, едва ли не навалился животом на стол. -Турист и Репейник! – сообщил Крольчихину Сенцов, покачиваясь на ногах, до сих пор несущих тяжёлые ботинки рокера и перемазанные грязями, сырые джинсы. -Где ты был??? – казалось, что Крольчихин совсем обалдел, его глаза едва не вываливались из глазниц на стол – так сильно он выпучил зрачки. -Там! – заявил Сенцов, с ужасом понимая, что так и не содрал с себя те промокшие и испачканные “доспехи”, в которых ездил к рокерам в клуб. – Я видел “Терминатора”! -Садись-ка! – Крольчихин обрёл дар речи, сгрёб в кучку силу воли и стальным словом пригнул Сенцова к стулу. Константин заёрзал на стуле, едва умещаясь на нём, потому что постоянно шевелился, дёргался, елозил. -Рассказывай! – потребовал следователь Крольчихин, смяв перечёркнутый лист, отправив его в корзину для мусора. Константин начал пересказывать свои злоключения, как “Терминатор” едва не продырявил его из старинного автомата, как приехал какой-то странный чувак на “копейке”, а потом ещё прилетел какой-то Репейник... -Они называли Терминатора “туристом”, – говорил Сенцов, скрипя стулом. – Тот тип с “копейкой” сказал мне, что ловить “туриста” – не моя работа, что я должен дома сидеть... -Так-так... – поскрёб макушку следователь Крольчихин, сдвигая брови. – Знаешь, Сенцов, не нравятся мне эти твои “туристы”... Как, ты говоришь, звали второго? -Репейником! – бодро ответил Сенцов. – Тот водила, наверное, позвонил ему на телефон и назвал “Репейником”. Я не представляю даже, откуда они узнали, что я – старший лейтенант, и где я живу! – беспокойным полушёпотом выплёвывал Константин, теребя рукою низ чёрной “неформальной” футболки. – Они оглушили меня, а потом – я проснулся у себя в квартире... -Странно... – пробормотал Крольчихин, и его лицо приобрело какое-то жуткое, “похоронное” выражение. Вообще-то, Крольчихин – оптимист и весельчак, а такое выражение вешает только тогда, когда нависает угроза массового теракта или на город прёт тайфун... Крольчихин глухо молчал, наверное, напряжённо думал, а Сенцов решил, что пора посвятить его в “тайну автопротектора”. Набравшись храбрости и придумав нужные слова, Константин наполнил лёгкие воздухом и произнёс: -Алексей Васильевич! -А? – поднял голову Крольчихин. -Знаете, что? – заговорщицки зашептал Сенцов, чья спина обливалась потом – слишком уж нелепо прозвучит то, что он собирается сказать. -Что? – заинтересовался Крольчихин. -Вы обязательно должны глянуть на это, – говорил Сенцов, глядя в серьёзные серые глаза Крольчихина. – Они оставили у меня дома след... но, такой странный. Я даже не знаю, как... -След, говоришь? – уточнил Крольчихин и поднялся из-за стола. -След, – подтвердил Сенцов, в душе довольный тем, что Крольчихин не пригвоздил его к стенке вопросом о том, где его мотоцикл. -Вот, что! – безапелляционно заявил Крольчихин и взял курс на дверь. – Сейчас же, берём Фёдора Фёдоровича, Овсянкина, и – к тебе. Посмотрим на след! Поднявшись на свой этаж, Константин Сенцов залез рукой в карман и обнаружил, что карман его не содержит ключа, а содержит дыру. “Неужели, выронил?” – испугался Сенцов за ключ и тут же увидел, что его дверь приоткрыта. Нет, он не выронил ключ – он так спешил на работу в полдень, что даже не подумал взять тот самый ключ, а бросил дверь незапертой. В квартире было всё по-прежнему: классический сенцовский беспорядок, два носка разного цвета валялись под столом... Вон, как хмыкает и морщится женатый Овсянкин, окидывая квартиру Константина придирчивым взглядом. Наверняка, таким же взглядом жена Овсянкина окидывает его собственную квартиру... -Ну, и куда тут идти? – осведомился у Сенцова Овсянкин, скрывая в своём тоне язвительное замечание: “Ну и свин же ты, Сенцов!”. -На балкон! – буркнул Константин и пошёл на балкон, опасаясь заходить на кухню, где плавает в раковине жирная сковорода с остатками яичницы и валяется по всему столу яичная скорлупа... И когда же Сенцов, всё-таки, ел яичницу?? Кажется, как вчера, или сегодня утром – яичница на сковородке свежая, не засохла ещё... Но утром Константин дрых до полудня, а вчера... Вчера в холодильнике Сенцова не водилось ни яйца – только хвост от колбасы и чёрствая горбушка батона. Ведь он хотел отравиться водкой, поэтому не купил ничего из еды... Сенцов на миг похолодел: значит, у него на кухне яичницей позавтракали “Туристы” и “Репейники”, а объедки оставили Сенцову, понадеявшись, что Константин такой безмозглый, что не заметит. А он заметил! После балкона и “НЛО” Константин на верёвке затащит Овсянкина на кухню и заставит его изыскать все отпечатки пальцев, которые только там есть, и взять на экспертизу яичницу! Балкон квартиры Сенцова оказался слишком мал для четырёх человек. Поэтому Фёдор Фёдорович с Крольчихиным остались стоять в комнате, а Сенцов и Овсянкин приблизились к белым перилам. -Это тебе Да Винчи красил? – саркастически осведомился Овсянкин, вперившись в серо-белые писёги, которые оставляет на слое краски неумелый маляр. -Тётка, – проворчал Сенцов и направил Овсянкина в нужную сторону, туда, где остался след “летающей тарелки”. – Сюда глянь, Гоген! Овсянкин бросил свой компетентный взгляд и даже отпрыгнул в сторону, пихнув Сенцова локтем. -Да! Нет! – пискнул он и рванул прочь с балкона, за Фёдором Фёдоровичем и Крольчихиным. -Гляньте, гляньте! – требовал Овсянкин, таща обоих на тесный балкон за рукава. -Да что там? – удивился Фёдор Фёдорович. -У него по перилам кто-то на джипе проехал! – нервничал Овсянкин. – Точно, зуб даю, колесо! Сенцов! -Чего? – буркнул Сенцов. -На пятом этаже?? – разинул рот Крольчихин, отпихнул Овсянкина и ворвался на балкон Сенцова первым, уставился на перила, поминутно вопрошая: -Где? Где? -Тут, – Сенцов протиснулся мимо мельтешащего Овсянкина и показал Крольчихину на фантастический отпечаток, который оставил ему на память крылатый “джип””туристов”. Следователь Крольчихин вперил орлиный взор в загадочный “след УФО” и его глаза по-настоящему стали квадратными. -Ну и ну... – выдохнул прагматичный Крольчихин, который не верил ни во что, кроме фактов, и едва не сел прямо на пыльный пол балкона. Факты прижали его свинцовым грузом. Это невозможно – машины не умеют летать и ездить по балконным перилам... Уж не на вертолёте же летают эти “Репейники”?! Но вертолёт же шумный, если бы тут пролетел вертолёт – все сенцовские соседи бы встали на уши и галдели бы птичьим базаром, сгрудившись на лавочке под окнами. Но на лавочке под окнами всего лишь сидел толстым косматым клубком рыжий кот тёти Нины Дорофей, а под лавочкой серые голуби клевали крошки, которые высыпает им Римма Петровна. Дорофей их никогда не трогал – он был всегда сыт, потому что тётя Нина отваливала ему дорогие корма из зоомагазина... Всё, никакого вертолёта не было, а Сенцову посчастливилось познакомиться с троицей космических пришельцев: Туристом, Репейником и Шофёром... -Овсянкин, – Крольчихин взял себя в руки и подозвал эксперта, которого сам же оттеснил плечом. – Давай, обработай этот след и по возможности определи, какому виду транспорта он принадлежит. -Угу, – пробормотал Овсянкин, стоя позади спин Крольчихина и Фёдора Фёдоровича. -За работу! – сказал ему Крольчихин, и они с Фёдором Фёдоровичем отправились путешествовать по квартире Константина, изыскивая другие следы “Репейников”. -Сенцов, как ты считаешь, они заходили к тебе, или нет? – поинтересовался Фёдор Фёдорович, разглядывая диван Константина, на котором тот обычно спал в ботинках. -Заходили! – уверенно ответил Константин и маршевым шагом отправился на кухню. – Я уверен, что они в кухне побывали! Крольчихин и Фёдор Фёдорович двинулись за Константином, и попали на кухню. Хорошо, что Константин ещё не успел закоптить печку, а то бы он сквозь пол провалился бы со стыда. Сенцов уверен, что ни у Крольчихина, ни у Фёдора Фёдоровича нет такой чёрной печки, которая торчала в его старой квартире. -Сенцов, Сенцов! – покачал головою Крольчихин, заметив в раковине остатки яичницы. -Это не я её тут кинул! – сразу же возник Сенцов, поняв, что Крольчихин решил, что это он так обращается с продуктами. -А кто? – удивился Крольчихин, остановившись посередине небольшой кухоньки, заполнив её собой. -Они! – заговорщицки прошептал Сенцов, стоя на пороге. – У меня нет яиц, ни одного вчера не было, и сегодня я вообще не успел поесть... Понимаете, это они ели! -Так, – основательно сказал Крольчихин и приблизился к жирной сковороде в раковине. – Аккуратностью твои, Сенцов, “туристы” не страдают... Следов миллиарды, как раз для Овсянкина. Бьюсь об заклад, что они оставили тут две тонны отпечатков! -Сковородка твоя? – осведомился у Сенцова Фёдор Фёдорович, тоже приблизившись к сковороде, заглядывая на неё через плечо Крольчихина. -Моя, – подтвердил Сенцов, потому что сковородка принадлежала ему. – А яичница – нет! -Так, всё на экспертизу! – железным голосом постановил Фёдор Фёдорович и вытащил из-за газовой колонки Сенцова большой полосатый полиэтиленовый пакет. Этим пакетом следователь ловко подцепил сковороду за чёрную чугунную рукоятку, а потом завернул полиэтиленовые края так, что сковорода оказалась в пакете. Из комнаты пришагал Овсянкин, и Фёдор Фёдорович тут же всучил ему этот пакет с такими словами: -Вот тебе ещё задание! Овсянкин не ожидал, что в пакете покоится тяжёлая сковородка, взял неудобно и едва не уронил всё на ногу Крольчихина. -А что это? – осведомился он, раскрыв пакет. – Фу-у-у... – сморщился Овсянкин, увидав объедки. – Я же не повар, в конце концов... -Обследуешь! – приказал ему Крольчихин. – Это оставил тот же, кто оставил след на балконе. -А это не Сенцов тут уписывал? – не поверил Овсянкин, брезгливо закрыв пакет. -Нет! – отрезал Сенцов. – Я никогда так не кидаю! Да и не ем как свинья! -Ладно, – буркнул Овсянкин, вперившись в пол. – И наследил тоже не ты? -Наследил? – удивился Сенцов и тоже опустил нос. На линолеуме его кухни лежали серые комки засохшей грязюки – такой, которая может быть на болотах, какая была там, на том болоте, в котором Сенцов искупался, прячась от “туриста”... Значит, они потоптались тут в ботинках... Или это Сенцов потоптался в своих ботинках? -Они наследили! – быстро согласился Сенцов. – Я вообще, на кухню не заходил – на порог только... -Кажется, тебя, Сенцов, взяли в оборот, – невесело отметил следователь Крольчихин, присев на корточки, чтобы лучше видеть следы на полу. – Не нравится мне это и я думаю, что тебя нужно отстранить от всех дел и отправить в отпуск, а то я вижу, они уже знают, где ты живёшь... Да, это было бы прекрасно, если бы Сенцова просто отстранили от “Туристов” и от “Репейников”... Отправили бы его в Анапу или в Сочи, или ещё куда-нибудь подальше – в Египет, в Израиль, на Мальдивы... за счёт отделения. Пятизвёздочный отель, номер люкс, вид на море... Круто, что и говорить... но “Туристы” – не найдут ли они его и под землёй?? Вломятся в тот номер люкс с ятаганом и скосят Константину башку! Ничего так сценарий? Вот и отлично! Нельзя Сенцову никуда уезжать, а нужно остаться в деле, под охраной товарищей! Если что-то случится с ним в Донецке – Константина спасут. А кто спасёт в Египте или на Мальдивах?? Точно, что конь в пальто! -Нет, я доведу это дело до конца! – уверенно отказался от отпуска Константин Сенцов, выпятив грудь, выдвинув вперёд правую ногу, как Геракл. -М-да? – скептически прищурил левый глаз Овсянкин, подняв голову от грязных следов на линолеуме пола. – Герой? -Штаны с дырой! – недовольно булькнул Крольчихин, сложив на груди крепкие руки. – Ещё неизвестно, что то за “туристы” его прищучили! Может быть, террористы, может быть, мафия... Я тут что-то вообще, если честно, в ауте! -А по балкону проехались нехило! – вставил Овсянкин, ползая на четвереньках с лупой в руках. – И по кухне в берцах походили! -Я считаю, что Сенцов должен остаться! – постановил Фёдор Фёдорович, разглядывая заляпанную яичницей и маслом раковину. – Если мы отстраним его – “туристы” могут залечь на дно. Кроме того, Сенцов встречался с ними, видел, слышал. Пробьём всех Репейников, Овсянкин разберётся в следах. Я сам прищучу этих клоунов, им недолго осталось гарцевать! – зловеще пообещал он. – А тебе, Василич, вернём твой мотоцикл! – сказал Федор Федорович Крольчихину. *** На лавочке у подъезда, под аркою, увитой виноградными лозами, сидели два незнакомых человека, смотрели на окна сенцовской квартиры и разговаривали друг с другом. -Слушай, Красный, – говорил один человек – тощий такой, длинный, в квадратных очках на пол-лица. – Тебе не кажется, что надо было хоть как-то прибраться? -Успокойся, Репейник! – махнул рукой второй человек – который и сидел за рулём утонувшей в болоте “копейки”. – Ты думаешь, что Старлей нас вычислит? -Думаю, да! – согласился Репейник, видя фигуры людей, то и дело мелькающие на балконе Сенцова. – Он уже своих дружбанов из ментуры навёл! Вон, ковыряются! Помыть нужно было посудку-то! -Ну и помыл бы! – огрызнулся Красный. – Тем более, что они там на балконе что-то ковыряют, а не на кухне! Как я помню, ты пришвартовал игрек-тачку к перилам, да? Авось, наследил, Репейник? -Твой “интерфейс” Старлей в глаза видал, – хохотнул Репейник, закинув одну костлявую ногу на другую. – Авось, срисует, и на всех столбах развесит? Не боишься, Красный? -Я его “вышибалкой” тогда! – обиделся Красный. -Не санкционируют! – парировал Репейник, ёрзая на лавочке, как на жаровне. – Помыть надо было посудку, Красный, засветил ты нас! Тут теперь полгорода “вышибалкой” придётся! -Пошли отсюда, они сейчас выйдут! – Красный отковырнулся от лавочки и отковырнул за собою Репейника за шиворот. – Ползи давай, умник! -Да, пополз, пополз! – огрызнулся Репейник, разгибая острые коленки. – Круто будет, если я сейчас на тачке флипну, а ты будешь на троллейбусе ковырять, а Красный? – растянув насмешливую ухмылку, Репейник прошествовал к припаркованной неподалёку голубой “Мазде” и отключил сигнализацию, нажав кнопку на брелке. -Ишь, иномарку выцарапал и – король дороги? – фыркнул Красный. – Да у меня “Ламборджини” есть! -Без кнопки! – ехидно напомнил Репейник и залез в кабину на почётное место водителя. – “Ламборджини” без кнопки куда отстойнее, чем “кнопочный””Запор”, дружище! Хи-хи! -Я те хихикну! – угрюмо буркнул Красный и тоже залез в кабину – на место пассажира. Голубая “Мазда” сорвалась с места, выполнила изящный вираж, завернула за угол и... пропала. *** Кухня Сенцова напоминала место страшного преступления со многими жертвами: повсюду полосатые линейки, вешки с номерами улик, столы и стулья засыпаны графитным порошком для снятия отпечатков пальцев... Овсянкин лазает по сенцовским шкафам и выкладывает оттуда всё, что обнаружит... Криминалист выставил в коридор всех, кто бы мог ему помешать – вернее, остался на кухне в гордом одиночестве, ещё и дверной косяк обклеил жёлтым скотчем. Сенцов поставил себе в коридоре стул – он же всё-таки, в этой квартире хозяин – и думал о том, что жёлтый скотч никогда не отдирается полностью, и на его белом дверном косяке обязательно останутся грязные следы. Федор Федорович и Крольчихин толкались на узком сенцовском балконе, фотографируя таинственный след – Сенцов слышал их голоса, как они спорят о том, откуда он мог взяться. Стажёр же Ветерков лазал у Сенцова в зале – около дивана, на котором Сенцов обнаружил себя, проснувшись от “волшебного” сна. Палас около дивана был весь затоптан: сам Сенцов затоптал его своими берцами, подошвы которых были все в болотной грязюке. Берцы Ветерков тоже исследовал: взял слепок подошвы, чтобы Овсянкин сравнил их со следами, атак же набрал в пробирку грязюку, чтобы отправить в лабораторию. -Сенцов! – Крольчихин решил притащиться с балкона и насыпаться на Константина. -А? – Сенцов оторвался от ползающего Овсянкина и вперил в следователя очумелый взгляд испуганного потерпевшего. -Чего ты сидишь, когда твои “туристы” и “репейники” на воле бегают? – гневно вопросил Крольчихин, сдвинув брови. -Ну... – поёрзав, булькнул Сенцов. – Это моя квартира... -Ну и что? Мне кастрюли твои не нужны! – громыхнул Крольчихин, сложив руки на груди, и тут же отправил Сенцова: -А у тебя другая работа есть, поважнее, чем сидеть тут разутым! Дуйте со стажёром в отделение: во-первых, пересмотрите базу, а во-вторых – у вас там одно заявление лежит! -Есть! – согласился Сенцов, потому что поступить иначе он не мог, поднялся со стула и потянулся в прихожую, разыскивать для себя другие ботинки, потому что его берцы отныне являлись вещдоком. -Сенцов! – догнал Константина голос Крольчихина, когда он нашёл для себя кеды и обувался. – Стульчик-то забери! -Чёрт... – угрюмо буркнул Сенцов и пополз обратно в одном кеде. Зацепив одной рукою стул, он отволок его в зал, собираясь там бросить, но наткнулся на протест Ветеркова: -Напарник, ты что? – заскулил стажёр, выглянув из-под сенцовского стола. – Я тут все следы снял, а ты новые ставишь! -Этот “клиент” чист! – протарахтел Сенцов, задвигая стул в уголок. – Собирайся, стажёр, нас шеф в отделение отправил! -Наконец-то! – пропыхтел Ветерков, смахивая с лица паутину. – У тебя под мебелью такая пылища – задохнёшься... И пауки с кулак! -Так, всё! – отрезал Константин, по-сенцовски стыдясь своего хаоса... Как он, когда женится на Кате, приведёт её к себе, когда у него обитают такие “квартиранты” – с кулак? Ветерков, пыхтя, выполз из-под стола, и Константин увидел, что его рубашка и джинсы в пыли. -Едем, стажёр, время не резиновое! – подогнал его Сенцов и повернулся, чтобы шагать к двери... а по-настоящему отвернулся от собственной пыли на одежде стажёра. -Едем, – согласился стажёр и поднялся на ноги, отряхиваясь. – Не, напарник, ты бы хоть, раз в неделю пылесосил! А вдруг бы вместо меня аллергик попался? Помер бы от астмы! -Заткнись, а? – попросил его Сенцов, от злости топая так, что поднимал шум. – У меня без тебя проблем по горло! Константин выдвинулся в подъезд, не оглядываясь на стажёра и с каменным лицом потопал во двор. Стажёр скрёбся где-то позади и нудно сетовал на сенцовскую пыль, словно старая бабка. Интересно, как часто он сам убирает? Может быть, даже ещё реже, чем Сенцов! А может быть, за него мама убирает, как за маленьким... Из-под ног Константина вывернулся тёти Нинин кот Дорофей, и Сенцов со злости чуть не влепил ему пинка. -Брысь! – Константин со злостью отогнал от себя кота, и Дорофей, протяжно, недовольно мяукнув, вспрыгнул на скамейку, провожая Сенцова сверкающим взглядом ярко-зелёных глаз. -Колбасы бы лучше дал! – хихикнул над Сенцовым Ветерков, оглядываясь и видя на скамейке это откормленное, косматое животное. -А она у меня есть? – огрызнулся Сенцов, не глядя на стажёра. – Я уверен, что у тебя её тоже нет! -Жадюга! Это ты от пылюки такой жадный! – определил Сенцова стажёр и бодро потопал, насвистывая.

====== Глава 86. “Туристы” и “Репейники”. ======

Константин Сенцов восседал за компьютером. Следователь Крольчихин наградил его спецзаданием: обнаружить в милицейской базе данных всех, кто мог бы носить фамилию или кличку “Репейник”. В кабинете, кроме Константина, не водилось ни души, висела тишина – только горлица на дереве за окошком нудно тянула свою однообразную песню. На столе, под рукою у Сенцова, возлежал на одноразовой белой тарелочке аппетитный бутерброд с колбасой и с сыром – Константин съест его попозже, когда проголодается. Поиски Сенцова продвигались: Константин уже обнаружил пятерых “Репейников” и пока остановился, чтобы изучить каждого и определиться, кого следует искать, а кого – отринуть. Потянувшись в кресле и отхлебнув из чашки крепкого горячего кофе, Сенцов открыл дело первого из “Репейников”. “Репей, Виктор Павлович” – значилось под фотографией, изображающей некоего невзрачного на вид субъекта с реденькими бесцветными волосиками на тощей головёнке. Репей взирал на Сенцова грустными рыбьими глазками, а в его деле значилось: “27 случаев людоедства”. -Чёрт... – пробормотал Сенцов, отшатнувшись от Виктора Репья. Интересно, это правда – про людоедство – или нет? Что-то Сенцов не может представить в ниточных ручках этого слизнячка кровавую бензопилу... Кто его посадил? Крольчихин? Ну и ну... Отринув тщедушного “людоеда”, Сенцов перешёл к следующему кандидату. “Репьёв Николай Романович” – так был обозначен второй из “Репейников”.Только взгляд Сенцова упал на экран, как дверь заскрежетала и в кабинет ввалился Ветерков. Не здороваясь и ничего не говоря, стажёр с топотом подбежал к столу и уселся напротив Сенцова, заставив последнего вздрогнуть. -Слышь, напарник, – зашептал Ветерков, на голове Сенцова зашевелились волосы: чего он такого нашёл, неужели, полтергейст?? -Чего тебе? – поинтересовался Сенцов, напустив на свой испуг ледяное спокойствие. -Напарник, я никому не говорил, – зашепелявил Ветерков и выхватил из одноразовой тарелки сенцовский бутерброд. -Это – мой! – встал на защиту бутерброда Сенцов, отобрал его у стажёра и вернул на тарелку. -Да я с утра не ел... – заныл Ветерков, косясь на бутерброд Сенцова голодным волчьим глазом. -Хочешь есть – купи себе беляш! – хладнокровно отпарировал Сенцов и накрыл бутерброд кулёчком. – Давай, стажёр, говори, чего тебе надо – у меня тут работы по горло! -Тебе, напарник, надо ещё раз к Сердюку зайти, – пробормотал Ветерков, глотая слюни. – Там его брат приехал, ночь переночевал, а потом – у него стащили микроволновую печь и Ай-фон... Я там всю квартиру облазал – но прикинь: ни зги не нашёл! Ни отпечатков, ни следов – ничего!! Я туда белую мышь заносил – она сдохла... Я, вообще, не понимаю, что там у них творится! Можно было сказать стажёру, что он – плохой сыщик, что он – трусливый, суеверный, глупый... Но Сенцов не мог: на днях он своими глазами видел живого группенфюрера, потом его самого едва не утащили “туристы”, над его балконом летал НЛО, какой-то Репейник ел яичницу на его кухне, а после – испарился так же, как и таинственный вор Сердюка... Сенцов боялся. Каким-то чувством без номера он чувствовал, что в милицейской базе он нужного “Репейника” не найдёт. Все эти Репьи и Репьёвы – простые смертные люди, а тот Репейник – некто потусторонний, эфемерный и дьявольский. Сенцову надо было зайти к Сердюку – чувство милицейского долга требовало зайти. Но страх... Страх кричал, что Сенцов должен спрятаться... Где? Всё равно, где, только не в своей квартире, ведь “туристы” там уже побывали... Однажды ночью они набросятся на него, сонного, вцепятся и утащат... В тартарары... -Поехали! – вдруг решил Сенцов, выбросив свой страх в окошко, за пределы кабинета и сознания. Константин вырубил компьютер и поднялся из-за стола. Фёдор Фёдорович бы не боялся, Крольчихин бы не боялся тем более – чего бояться Сенцову?? Сенцов потом отыщет Репейника – тем более, что в базе их всего пять. А сейчас – он вместе со стажёром отправился к Сердюку, искать таинственного вора. Может быть, он как-то связан со смартфонами Чижикова? А что, почерк похож: появился, исчез, и никаких следов! Разве что, белую мышь на склад Чижикова никто не заносил... -Ой, а я вас ждал! – из-за узкой спинки Сердюка выпростался рыхлый толстяк, украшенный огромными усами. Сенцов подумал, что это и есть Харлампиев, и спросил у него: -Вы хозяин квартиры? -Я, я! – подтвердил Харлампиев, спихнув Сердюка, вдвинувшись всем своим телом в дверной проём. – Давайте, заходите быстрее: вы знаете, что он у меня вчера вечером микроволновку стырил?? Я уже спать боюсь, кроме того, у меня пропали ценные вещи! Харлампиев верещал, словно подрезанный поросёнок, а Сенцов едва протиснулся мимо него в квартиру. -Там, там она стояла! – кричал Харлампиев и скакал на кухню, потрясая габаритными телесами. – Я думал, братец меня дурит, попродавал мои вещи, а я вчера пошёл воды попить, и увидел, как он тащит мою микроволновку! – Харлампиев тыкал пальцем в пустой столик, который, очевидно, был пристанищем похищенной микроволновки, а Сенцов, скидывая с ушей тонны лапши, вопросил: -Простите, кто тащил микроволновку? Ваш брат? -Да нет же! – взвизгнул Харлампиев, подпрыгивая. – Если бы брат – я бы ему в лобешник дал! А так – тип какой-то! Схватил и пошёл... В холодильник! Подошёл – и след простыл! Исчез, ей богу, говорю вам, вот вам крест! Харлампиев панически крестился, а из-за спины Сенцова возник Ветерков и тихо сказал: -Помнишь, напарник, я заносил сюда белую мышь? -Чёрт с твоей мышью! – огрызнулся Сенцов, на мозги которого наседали “Туристы” и “Репейники”. Константин напустил на себя невозмутимость крутого детектива и выволок из кармана фоторобот по имени “Эрих”, который теперь всегда носил с собой. -Этот человек? – осведомился Сенцов у Харлампиева, выдвинув фоторобот тому под нос. -Ну, вы чего, там же темно было! – возмутился Харлампиев, никого не узнавая в фотороботе. – И я, честно скажу, сдрейфил! У меня железная дверь, решётки и извещатель, а тут? Кто-то влез и... Исчез! Я даже холодильник три часа открыть боялся, ей-богу! Козырь Сенцова не сработал. Однако Константин не сдавался. Как настоящий сыщик, он не убрал фоторобот, а осведомился ещё раз: -Может быть, вы присмотритесь внимательнее и попытаетесь вспомнить? В душе Сенцов слёзно надеялся на то, что Харлампиев скажет, что его микроволновку стащил кто-то другой. Ведь на фотороботе – Турист, самое жуткое исчадье ада, которое только может быть! Даже не человек, а нечто неуловимое и опасное, как тысяча чертей... Сенцов боялся Туриста... К тому же, турист – группенфюрер СС... Бред! Скинув с кипящих мозгов бред, Сенцов вновь напустил невозмутимость крутого детектива и напёр на Хармлампиева: -Так вы узнаёте: он или нет? Харлампиев внимательно изучал фоторобот своими заплывшими глазками, думал о чём-то с отрешённым видом, задирая вверх шарообразную голову, и после этого всего обречённо булькнул: -Не знаю... – и тут же осведомился, кивнув на фоторобот: -А это кто? -Домушник! – небрежно бросил Сенцов, загоняя ужас пред Туристом куда подальше. – В розыске, “поднял” семь квартир. И вы считаете, что у вас побывал не он? -Он в маске был... – послышался сзади тихий голосок и Сенцов обернулся. Около двери топтался Сердюк, лузгал семечки прямо на

паркет и говорил дрожащим голосом: -Брат завозился на кухне и разбудил меня. Я вышел и тоже его увидел. На нём была чёрная маска. Я хорошо видел чёрную маску... -Точно, маска! – тут же подпрыгнул Харлампиев, и сервиз в дубовом буфете задрожал и зазвенел от сотрясения. – А потом – я пошёл в зал, чтобы позвонить в милицию, и не нашёл свой Ай-фон! Он и его тоже спёр! Турист мог напялить маску. Спина Сеноцва похолодела. А вдруг, всё-таки, Турист? Они там, в своей команде, приметили Сенцова, как жертву, поиздеваются над ним, заставят сойти с ума и пристрелят... Ещё одна глобальная банда, такая же, как “Вавилон”, который Сенцова чуть не УСТРАНИЛ... Сенцову ещё повезло, что Фёдор Фёдорович и Крольчихин спасли его от Анатолия Лиса, а то бы сидел сейчас в колонии строгого режима, как настоящий матёрый уголовник... А вдруг, это опять – “Вавилон”?? Вдруг Фёдор Фёдорович и Крольчихин выловили не всех “нумерованных”? Вдруг, кто-то остался свободен и теперь решил отомстить Сенцову??? Кстати, у друга сестры дезертиров Новиковых фамилия – Вилкин... А вдруг и эти Сердюк с Харлампиевым тоже имеют номера???? -Ну, что, напарник? – это к Сенцову сзади тихой сапою подкрался Ветерков. – Идеи есть? Присутствие живого знакомого человека слегка разогнало панику Сенцова. Если они – “нумерованные”, и вздумают напасть – вдвоём с Ветерковым от них будет легче отбиться... -Идеи есть? – повоторил Ветерков, и Константин окончательно выпал из собственного ужаса, лицо ощутило движение воздуха, уши вновь уловили причитания толстяка Харлампиева об утраченных вещах. Есть ли у Константина идеи? Вопрос хороший. Да, идеи есть, только такие, выскажи которые, Сенцов моментально загремел бы в психушку! Такие идеи: Сенцова вновь обступает “Вавилон”, хозяева квартиры – пронумерованные зомби, а телик с ноутбуком и микроволновку проклятую стащил группенфюрер СС! Нет, это не “Вавилон” Сенцова обступает, а шизофрения! Надо спать побольше и не под телевизор, тогда, может быть, исчезнут “глюки”... -Ну? – Ветерков всё требовал от Сенцова идей, Сердюк и Харлампиев вытаращились на Константина, будто на святого пророка... -Пока нет... – разочаровал всех Сенцов, отвернувшись к той стене, с которой стащили телевизор. -Слушайте, – сказал ему Харлампиев. – Ваши у меня во всей квартире отпечаптки сняли, и... Что? Сенцов заглох. Ничего. Овсянкин ещё к нему прибегал и божился, что “в этой квартире никого не было, кроме хозяев”! Никто не проникал сюда ни через дверь, ни через окно... Дверь открывали только ключом, грязи с обуви в комнатах нет, отпечатков пальцев – нет... Призрак... И тот же призрак обокрал Чижикова... Тем более, что белая мышь Ветеркова сдохла... Уж не “Вавилон” ли постарался, чтобы того, прошлого стажёра, вышибли из Ровд?? Может быть, он узнал что-то, чего не знал никто?? Надо бы им с Ветерковым попробовать найти этого... Мышкина, Крыскина!.. Чёрт, как же так, Сенцов забыл его фамилию? В этом весь Сенцов – бывший стажёр сейчас нужен ему, как воздух, а всё, что Сенцов сделал для того, чтобы разыскать его – это забыл его фамилию!

====== Глава 87. Таинственный стажер. ======

Константин Сенцов сидел у себя в кабинете перед компьютером, но в базу не смотрел. Он занимался тем, что выдавливал из своих заскорузлых мозгов фамилию уволенного стажёра... Выдавливал уже часа полтора, однако стажёр засел на удивление глубоко, и Сенцов так и не вспомнил, что там у него была за фамилия. Кажется, какая-то “звериная” – да, точно, “звериная”: Крыскин, Мышкин... Мелкий зверёк какой-то... Птичкин? Белкин? Стрелкин? Сенцов даже как-то раз бывал у него в гостях – что-то там стажёр вёл какой-то здоровый образ жизни, и кашу какую-то забыл съесть... Нет, Сенцов болезненно не помнит, где жил этот “Мышкин”. Надо бы спросить у Федора Федоровича, или у Крольчихина – может быть, у них память будет получше сенцовской?? А вот и сам Федор Федорович – вступил в кабинет своим обыденным широким шагом, брякнул на стол свою привычную для Сенцова толстенную коричневую папку. -Ну, как успехи, боец? – осведомился он, усаживаясь за стол и раскрывая папку. Успехи Сенцова равнялись нулю. -Да, вот... – неопределённо пробормотал Константин, теребя ручку, и решился спросить про уволенного стажёра: -Федор Федорович, вы, случайно, не помните, что за фамилия была у нашего бывшего стажёра, ну, того, которого за профнепригодность вышибли? Федор Федорович открыл было рот, и Сенцов подумал, что его проблема с бывшим стажёром обрела законное решение, следователь скажет его фамилию, и тогда – Константин сможет заглянуть к нему в гости... Федор Федорович подумал-подумал, а потом... -Вот, чёрт! – ворчливо чертыхнулся Федор Федорович. – Как же так-то? Вылетело из головы! Вот это – да! И Федор Федорович забыл! -А зачем он тебе, Сенцов? – осведомился Федор Федорович, смахивая с крышки своего стола крошки, скрепки, гвозди, и другой мелкий хлам, отправляя всё это в верхний ящик. Сенцов постыдился вспоминать о “Вавилоне”, и поэтому пространно буркнул: -Да, так, в гости сходить... -В гости сходить! – проворчал Федор Федорович и захлопнул верхний ящик, в котором годами копились те самые скрепки, гвозди, кнопки, крошки... – Ты, наверное, думаешь, что он связан с твоими “туристами”? – следователь не спросил, а констатировал, насмешливо прищурив левый глаз. Сенцов почувствовал себя пойманным: Федор Федорович попал в самую точку... Может быть, и Сенцов, когда поработает в милиции столько же лет, тоже станет таким прозорливым? -Да... – растерянно кивнул Сенцов, елозя ногами под столом. – Я думаю, что он что-то про них знает... – пространно пробормотал он, глупо пялясь в неведомое пространство между грязноватым окном и космосом. Федор Федорович собрался что-то ему сказать, но тут зазвонил его мобильник. Следователь только придвинул трубку к уху, как Сенцов понял: звонил ему Тетёрко и, кажется, собрался впаять строгач. Начальник зарычал так, что Сенцов услышал в трубке Федора Федоровича его страшный голос аж из другого конца кабинета. -На ковёр пойду сейчас... чёрт... – угрюмо пробормотал Федор Федорович, помрачнев так, будто у него дом сгорел, или соседи пристрелили собаку... Константин не успел ничего пробормотать ему в ответ – следователь забил мобильник в карман, сгрёб силу воли и айсбергом двинулся в прохладный коридор, готовый выстоять против начальственных громов и молний. Жаль, что он ушёл – может быть, вдвоём они и вспомнили бы про потерянного стажёра... -Привет! – внезапно раздалось со стороны двери, переполошив Сенцова. -А? – Константин поднял голову и увидал, что к нему в гости пожаловал криминалист Овсянкин. -Я срисовал их зубы с твоей яичницы! – весёлым голосом сообщил Овсянкин и широкими богатырскими шагами приблизился к сенцовскому столу. – Фу, гадость... – он скорчился так, словно бы его заставили слопать живую мышь, однако Сенцов знал, что это – показуха. Криминалист обладал настолько железными нервами, что даже битва Чужого и Хищника наяву не вывела бы его из равновесия. -Ну, ладно, проехали, это же не твоя! – беззаботно махнул тощей рукой Овсянкин. – Так вот, я обнаружил четыре разных прикуса! -Четыре? – пролепетал оглушённый Сенцов, не замечая, как пятится к стенке. -Четыре, четыре! – подтвердил Овсянкин, отошёл от Сенцова и плюхнулся на стул для посетителей. – На твоей кухне ели яичницу четыре человека! Как их звали? -Турист и Репейник... – прогудел Константин, чувствуя, что не будет вообще есть яйца ближайшие десять лет. – А остальных я не видел. -Так вот, чего я пришёл-то! – подпрыгнул Овсянкин, а стул под ним издал душераздирающий скрип. -Чего? – безрадостно переспросил Сенцов, украдкою глядя в окошко, которое Овсянкин наполовину загораживал своим плечом: а вдруг “Репейники” подглядывают? -Мне нужен слепок твоих зубов! – пропел Овсянкин и поманил Сенцова пальцем, словно приманивает цыплят... только “цып-цып-цып” не сказал. -А это ещё зачем? – пробормотал Сенцов, который абсолютно не горел желанием идти в кабинет криминалиста и кусать противный воск, чтобы оставить на нём свои зубы. -Как, зачем? – пожал плечами Овсянкин и изобразил удивление. – Для экспертизы! -Хочешь сказать, что я вру, – буркнул Сенцов. – Сам лопал, и вру? -Я ничего не хочу! – отказался Овсянкин и вынул из кармана белого халата бутерброд, завёрнутый в полиэтиленовый кулёчек. – Это же для бумажки, в обловд надо, а то они могут оспорить, и тогда я по шапке получу! Овсянкин развернул свой бутерброд и принялся со смаком наворачивать, сыпля крошки на пол кабинета. В какой-нибудь другой день Сенцов бы позавидовал ему: Константин снова не успел позавтракать, и обед не взял, голод уже подступает к горлу комком, а у Овсянкина такой аппетитный бутерброд... Но только не сегодня: после разговора про яичницу и зубы, Сенцова начало подташнивать и воротить от любой еды. -Ясно... – угрюмо прогудел Сенцов, стараясь не смотреть на жующего Овсянкина, и тут же подумал, что тот может знать злополучную “звериную” фамилию стажёра. -Слушай, а ты не помнишь, случайно, какая фамилия была у нашего бывшего стажёра? – с напускным спокойствием спросил Константин, -Козлов! – бодро и уверенно изрёк Овсянкин, не задумавшись ни на секундочку. – Как на духу помню: Козлов! Нет, не Козлов – наверное, Овсянкин “как на духу” помнил кого-то другого, а там, в фамилии стажёра, “сидел” мелкий зверёк... Коровкин, что ли? И не Коровкин... -Так что, Сенцов, с зубами подойди ко мне через часик, только не забудь! – предписал Константину Овсянкин и выпорхнул из кабинета, сославшись на то, что Тетёрко “завалил его работой”. -Ладно... – угрюмо пробормотал Сенцов закрывающейся двери, и решил проверить уволенного стажёра в базе сотрудников. В базе сотрудников стажёр был пропущен. Ветеркова уже занесли, вот он, Сергей Ветерков, должность: стажёр, год поступления – десятый... А того, Мышкина-Крыскина, и в помине нигде не было... Козлова, кстати, тоже не водилось: в Ровд не работает ни один Козлов, это Сенцов и без базы прекрасно знает. Оставшись наедине с собой, Сенцов откинулся на жестковатую спинку своего просиженного кресла и обхватил руками голову, которая сейчас показалась ему такой бестолковой, словно дурацкая тыква. Его жизнь, может быть, уже в опасности, а он не помнит, как зовут того, кто ему, возможно, поможет... -Чёрт возьми... – пробурчал Сенцов, придвинулся к компьютеру и принялся раскладывать электронные пасьянсы. Овсянкину это примитивное занятие помогает думать. Может быть, и Сенцову поможет?? Он так минут тридцать погонял виртуальные карты, однако метод Овсянкина ему не помог – только выветрил последние мысли. Тогда Сенцов решил действовать по-сенцовски – выкинул из башки остатки мыслей, схватил футбольный журнал и принялся читать про взлёты и падения команды “Шахтёр”. И тут память Сенцова изрыгнула ему имя: Миша. Сенцов аж подскочил и уронил журнал, вспомнив, что того, бывшего стажёра, “Крыскина”, звали именно Миша. Миша, Миша, Миша... Сенцов даже не подобрал журнал: мозги, словно бы, переступили через барьер. Перед глазами всплыл магазин “Черёмушки” – старинный магазин, который стоял на бульваре Шевченко с незапамятных времён, наверное, его открыли сразу после войны... Когда Сенцов ещё был школьником – он бегал туда за мороженым... Около “Черёмушек” жил Миша, и не просто около – а прямо над магазином! В “Черёмушках” давно нет ни сладостей, ни мороженого – там продают мебель, и даже “историческое” название магазина изменилось на “Мебельный мир”... И тут “виртуальный” взор Сенцова увидел окно – неширокое, уютное окошко с пластиковым стеклопакетом, снаружи оснащённое горшками для цветов. Оно располагалось прямо над первой, заглавной буквой “М” слов “Мебельный мир”, и принадлежало как раз ему, бывшему стажёру. Кажется, он снимал эту квартиру и, кроме него, там должна была жить бабуля, и цветы в наружных горшках принадлежали ей. Константин Сенцов рывком подскочил со стула, едва не перевернув его своей неуклюжей ногой, и, протоптавшись по лежащим на полу журналам, бегом выскочил прочь из кабинета и помчался по коридору, увёртываясь от тех, кто двигался ему навстречу. -Куда галопируем?? – пронёсся над ухом голос Овсянкина – Сенцов и от него увернулся на бегу. -Срочное дело! – задыхаясь от бега, объявил Сенцов. – Кажется, я сегодня хоть что-то раскрою! Общаясь с Овсянкиным, Константин едва не пропустил поворот и не вляпался лбом в стену на полном скаку. Лихо завернув в последний момент, Сенцов подскочил к лестнице, съехал вниз по перилам, снискав недоуменные взгляды, выскочил на улицу и забился в служебную машину. От Ровд до магазина “Черёмушки” – рукой подать. Если идти пешком – можно дойти минут за пятнадцать. Но Сенцов жаждал добраться до бывшего стажёра, как можно скорее, поэтому завёл мотор, нажал на газ и даже включил сирену. Около “Черёмушек” Сенцов появился через пять минут, стремительно влетел на сводобное место в узком дворике, который автомобилисты превратили в парковку, выпрыгнулиз машины и бросился в подъезд. Стоп! Перед носом Константина возникла стальная дверь, защищённая от “гостей” кодовым замком и домофоном. Константин во второй раз за сегодня едва не набил себе шишку на лбу, отшатнулся от задраенной двери и беспокойно закрутился по зелёному от старости и мхов крылечку. -Чёрт, чёрт бы тебя подрал... – злобно ругал он замок, который возникает на пути как раз тогда, когда не надо. Можно было сейчас набрать номер любой квартиры, сообщить тому “счастливцу”, который подойдёт к домофону, что пожаловала милиция, и потребовать от него открыть дверь... Но этот способ, к сожалению, редко срабатывает... Сейчас не сработал: Сенцов тыкнул пальцем в единицу, сообщил слово “милиция” писклявой даме, которая оказалась на другом конце, и получил от ворот поворот: -Мы милицию не вызывали! – истошно пискнула она. – Убирайтесь вон, или в настоящую милицию позвоню! Клац! – она швырнула трубку на рычаг, а Сенцов от злости едва не залепил по домофону кулаком. -Вам кого? – проскрипели за его спиной, Сенцов, не ожидав, рванул голову назад так, что в шее захрустело, и увидал старушку. Наверное, старушка притащилась из гипермаркета “Обжора”, который высился тут, неподалёку, через дорогу. В обеих её руках торчали увесистые пакеты с логотипом данного гипермаркета, под завязочку набитые съестным. -Ми-мишу... – пробормотал Сенцов... Надо было сказать фамилию, но сенцовская память так и не предоставила её Сенцову... -Крыскина... или Птичкина... – продолжил мямлить Константин, заставив старушку поднять правую бровь. -Тут такого нет! – скрипучим голосом излаяла старушка, взяла оба пакета в левую руку, а правой извлекла из кармана чип-ключ. – Не топчитесь! – прогнала она Сенцова, приложив чип-ключ к магнитному датчику. Послышался тоненький писк, красная подсветка датчика угасла, и замок отпустил дверь, позволив ей приоткрыться. -Милиция! – рявкнул Сенцов, придвинув к старушкиному носу своё удостоверение, распахнул тяжёлую дверь рывком и стремительно перепрыгнул порог. Испуганная старушка что-то квохтала внизу, а Сенцов уже взлетел вверх по лестнице и оказался на втором этаже. Запрыгнув на вымытую с хлоркой площадку – да, в подъезде нестерпимо пахло хлоркой – Константин остановился. Надо было сориентироваться и понять, у какой именно квартиры окно находится над заглавной буквой “М”. А, вот же эта “волшебная” квартира – прямо перед сенцовским носом торчит её дверь, с номером “6”. Поборов напавшую одышку, Константин выполнил рывок, оказался напротив двери и побеспокоил звонок, с силой надавив его зелёную кнопку. Звонок оказался громким и противным – Сенцов даже вздрогнул, услыхав, как он раздался в квартире стажёра за тонкой дверью. Константин убрал руку и принялся ждать. Интересно, кто ему откроет? Стажёр, или хозяйка? Чёрт, Сенцов поймал себя на том, что абсолютно не помнит, какое у стажёра было лицо. За дверью раздались шаги – тяжёлые, шаркающие – и Сенцов понял, что ползёт хозяйка. -Кто там? – наконец-то послышался её голос, низкий и хрипатый, словно бы эта дама всю жизнь курила “Приму” без фильтра. -Милиция, оперуполномоченный Сенцов Константин, – Сенцов постарался представиться как можно мягче, хотя вряд ли возможно мягко сказать о том, что пришла милиция. Придвинув к дверному глазку удостоверение, Сенцов принялся ждать, пока хозяйка всё обмозгует и открутит замки. Хозяйка мозговала недолго, да и много замков она не имела. За дверью что-то громко щёлкнуло, и она высунула свою голову, покрытую крупными красными бигуди. -Что-то случилось? – осведомился хозяйка, а от неё, действительно, несло табаком. -Скжите, у вас ещё живёт гражданин по имени Миша? – задал ей вопрос Сенцов, скрывшись под маской бесстрастного сыщика. -Ах, Мишка! Ох, Мишка! – горестно застонала хозяйка, оттолкнув дверь и пропуская Сенцова в свою квартиру, где ощутимо пахло нафталином. У Константина от запахов слегка закружилась голова, однако он решил не торчать в подъезде, и вступил в прихожую, оклеенную древними обоями в мелкий бежевый цветочек. Сенцов установился напротив громоздкого полированного шифоньера, несущего на своих коричневых дверцах сонмы отпечатков пальцев, но хозяйка заставила его пройти на кухню, и усадила там на табурет. -Ой, Мишка, Мишка! – покачала головою хозяйка, сев на соседний табурет. – Бестолковый, беспутный!... Сенцов удивился: странные эпитеты для бывшего стажёра, который, как вспомнил Сенцов, не просто ел, а “принимал пищу” по часам и специальному меню. -А когда можно будет с ним поговорть? – поинтересовался Сенцов, которому не терпелось увидеть своего бывшего коллегу, вытянуть из него, что он знает про “Вавилон”, и спросить: помнит он Сенцова или не помнит? -Увы, вы не сможете! – вздохнула хозяйка, а Сенцов по опыту наблюдения за людьми определил, что ей в этот момент жутко хочется курить. – Погиб Мишка! Свалился с мотоцикла окаянного и вдрызг разбил свою башку! Сенцов вздрогнул от ужаса, однако внешне всё равно выглядел хладнокровным ментом. Вот, как “Вавилон” УСТРАНИЛ стажёра: убили. Наверняка, авария была подстроена специально: а вдруг стажёр сам пытался найти Сенцова и рассказать ему про “Вавилон”?? Вслух Сенцов ничего этого не говорил, а лишь задал сухой вопрос: -И давно он погиб? -Полтора года уже! – всхлипнула хозяйка. – Я после этого и квартирантов себе не беру: привыкла я к Мишке, он мне сделался, как сын – и по дому помогал, и на даче помогал, ина рынок мне ходил... Эх! А как погиб – так я и сна лишилась! -Спасибо... – выдавил из себя Сенцов, подозревая, что и его скоро так же УСТРАНЯТ: подстроят аварию, или что-нибудь ещё... Только что Сенцов на мотоцикле не ездит. Надо бегом бежать к Крольчихину и Федору Федоровичу, рассказать им о гибели стажёра... Сенцов из квартиры вылетел пулей – даже несмотря на то, что ноги его подламывались от подспудного страха, который выгрызал его изнутри. Хозяйка охала ему вслед, запирая дверь, а Сенцов уже скакал вниз по лестнице, во двор, к служебной машине. *** -Ты чего взмыленный такой? – изумился Федор Федорович, когда Сенцов с треском распахнул дверь и, грохоча башмаками и отдуваясь, вбежал в кабинет. -Федор Федорович! – подскочил к нему Сенцов. – Я вспомнил, что нашего прошлого стажёра звали Михаил, и вспомнил, где он живёт... Он снимал комнату у бабули одной, прямо над “Черёмушками”... Чёрт... – чертыхнувшись, Сенцов заглох: внезапно осознал, что вполне мог выяснить у курящей хозяйки его фамилию, но по-сенцовски забыл... -Что такое? – осведомился Федор Федорович, видя, как Сенцов застыл, дыша ртом, словно собака. -Да вот... – пробурчал Сенцов, досадуя на свою сенцовскую сущность. – Я мог у хозяйки спросить, что у него за фамилия была, но забыл... Зато узнал, что он погиб. Попал в аварию на мотоцикле... И я подозреваю, не случайно... -Не случайно? – переспросил Федор Федорович и даже отложил подальше те бумаги, которые старательно писал – чтобы невзначай не изрисовать их. -Я думаю, что его угробили эти... “туристы”, и я считаю, что они из “Вавилона”! – твёрдо сказал Сенцов. – А меня они пока только предупредили, чтобы не совал нос... -Так, – основательно произнёс Федор Федорович, выбираясь из-за стола. – Сейчас, я найду Крольчихина, и мы ещё раз заглянем к этой твоей хозяйке, проработаем её от и до апотом – узнаем, кто расследовал это ДТП и к какому выводу пришёл! Сказав так, Федор Федорович достал мобильный телефон и принялся звонить Крольчихину. Сенцов отлично слышал, как Крольчихин визгливо клекочет в телефоне Федора Федоровича – громковато у него микрофон настроен, все разговоры слышно... А спустя пару минут за дверью раздался такой громкий и тяжёлый топот, будто по коридору нёсся табун диких лошадей. ХРЯСЬ! – дверь распахнулась, стукнувшись металлической ручкой о стену, и Крольчихин возник на пороге, отдуваясь и всё разговария с Федором Федоровичем по телефону: -Так, Федорович, ноги в руки берём и туда на всех парах! Сенцову скажи, чтобы в отделении сидел и ни копытом наружу, понял?? -Понял, – пробормотал Федор Федорович, глядя на взбешённого Крольчихина, как тот, сопя, прячет телефон, вдвигается в кабинет и не замечает, что в том месте стены, о которое стукнулась ручка, образовалась внушительная кривая трещина. -Сенцов, понял? – вопросил Крольчихин, пожирая Сенцова страшными глазами. -Угу, – прогудел Сенцов, угрюмо осознав, что отмазаться от овсянкинских зубов он сегодня не сможет. Федор Федорович и Крольчихин лихорадочно запихивали в папки бумаги со своего общего стола – фотороботы, протоколы всякие... Так рьяно запихивали, аж сминали некоторые... Сенцов с радостью бы поехал с ними, всё-таки, он тут “виновник торжества”, “Туристы” и “Репейники” за ним охотятся, и он должен сам себя спасать... Он попытался попросить Крольчихина взять и его – лишь бы от зубов увильнуть. Но Крольчихин сурово хлопнул кулаком по столу и пригвоздил Константина к месту: -Слушай, Рембо, ты мне тут не прыгай, а то, я чувтсвую, пулю схлопочешь! Сиди в компе, бумажки тасуй – только не суйся мне никуда! -Угу... – гуднул Сенцов, а желудок тошнотой говорил ему изнутри: “Тебя ждут зубы, зубы, зубы!” -Не “Угу”, а “Есть”! – рыкнул на прощание Крольчихин, и они с Федором Федоровичем исчезли за захлопнувшейся дверью. -Есть... – мрачно гуднул Константин, уткнувшись носом в дурацкий бесполезный футбольный журнал. С одной стороны это даже хорошо, что Крольчихин отстранил его от дела – он сегодня вернётся домой вовремя, сможет позвонить Кате, попросить у неё прощения, пригласить её куда-нибудь... И, может быть, Катя простит ему и Аську Колоколку, и “посиделки” под вилкинской дачей, и все свидания, которые Сенцов “пробыковал”... И что там, всё-таки, за фамилия была у Миши?? То, что “звериная” – Сенцов уверен на все сто: Мышкин, Крыскин, Белкин, Зайкий, Кошкин, Мошкин... Константин так погряз во всяких мыслях, что не заметил, как дверь кабинета открылась снова, и из коридора “нарисовался” Овсянкин. -Костян! – заверещал с порога Овсянкин. – Ты что, забыл?? -Чего... забыл? – не понял Сенцов, чей разум всецело принадлежал таинственному стажёру Мише со “звериной” фамилией. -Зубы, чёрт подери! – сурово изрыгнул Овсянкин, нетерпеливо топоча ногами. -Вот, чёрт... – уныло вздохнул Сенцов, осознав, что ему всё-таки, придётся тащиться в кабинет криминалиста и унизительно заниматься этими тошнотворными “зубами”... Рановато он вернулся в отделение – лучше бы подольше посидел у хозяйки Мишиной квартиры... И уговорил-таки Крольчихина взять его “на дело”... -Давай, Костян, шевелись! – напирал Овсянкин. – Мне же в областное ехать сейчас! -Та, йду! – злобно буркнул Сенцов, нехотя отлипая от кресла. – Не визжи! ***

“Срисовывать” зубы – занятие не из приятных. Овсянкин заставил Сенцова кусать гадкий воск целых три раза – ему всё не нравилось, как отпечатываются на нём сенцовские зубы.

– Слушай, я сейчас весь обед тебе вывалю! – огрызнулся Сенцов, когда Овсянкин поднёс к его лицу четвёртую по счёту заготовку и приказал: “Кусай!”. -Хочешь, чтобы в Областном мне по шапке надавали?? – пробубнил Овсянкин, не убирая свою заготовку. – Или напишут сейчас, что это твоя яичница была! Знаешь, позорище какое будет?? -Чёрт... – прогудел Константин и укусил... Гадость воска уже в зубах у него забилась... Точно он сегодня больше есть ничего не сможет! -Всё? – осведомился он, видя, как Овсянкин придирчиво оглядывает полученный слепок, кладёт его около трёх первых, неудачных. -Всё, – на этот раз Овсянкин решил, что Сенцов отпахал “программу максимум”, и его можно выпустить из лап. – Кстати, Костян, там наши следаки упросили Тетёрку отпустить тебя пораньше! Зубы я твои получил, так что, всё, амиго, иди “нах хаус”! Сенцов не знал, радоваться ему, или нет... С одной стороны уйти пораньше – для него подарок, ведь он вот уже долгие недели притаскивался заполночь, оставлял следы по всей квартире, падал носом на диван и засыпал, не снимая башмаки. Кате он не звонил, потому что сил просто не было разговаривать – засыпал ещё в подъезде, на ходу, и буровил бы Кате такую чушь, что она ушла бы от него в ту же секунду. Сегодня у него есть возможность сделать Кате приятный сюрприз и вымолить прощение... Она простит его, уйдёт от Степана, и... Константин, попав в прихожую, первым делом снял ботинки, а вторым – вытащил из пыльных анналов свой пылесос. Пыль оставила на пальцах серые следы, но Константин заставил себя включить прибор в сеть и вычистить свои страшные затоптанные ковры. За окном накрапывал дождь – такой серый, скучный, промозглый... Осенний дождь, от которого хочется спать. Константин хотел ещё вытереть пыль, но решил, что устал, и не будет. Усевшись на диван, Сенцов изучил программу телепередач и обнаружил на канале “Интер” трансляцию футбольного матча. “Отлично!” – обрадовался Константин, собравшись провести дождливый вечер банально, по-сенцовски. Поганый вкус воска улетучился, уступив место сосущему голоду. Желудок, буквально, выскакивал, бурча пустотой, навязчиво требуя, чтобы Сенцов не морил его и наполнил хоть, чем. В такие минуты Сенцову казалось, что он съел бы и собаку. Сырую. Константин побежал на кухню и раскрыл свой злополучный холодильник, который постоянно подкладывает Сенцову свиней: оказывается пустым в тот самый момент, когда его хозяину больше всего нужна еда. Но на этот раз холодильник удружил: в его холодных недрах, в ледяной шубе покоилась вожделенная колбаса, кусок сыра – достаточно большой, полбатона, и даже бутылочка пивка завалялась. Константин тут же сошлёпал себе четыре разлапистых бутерброда, а так же – принёс из холодильника ту самую бутылочку пивка, сел на диван, взял в руку пульт и собрался, было, включить телик и увидеть футбол, как вдруг услышал некий стук где-тов комнате. Константин огляделся: домовых не видно. Сенцов хлебнул пива и хотел возвратиться к футболу, но тут сообразил, что представляет собою “потусторонний” стук. Кап-кап-кап! – крупные капли мутноватой воды срывались с потолка и тяжело шлёпались прямо на его телевизор. -Чё-ёрт! – испугался Константин, ведь из-за воды в телевизоре могло случиться замыкание. Поставив пиво на диванный подлокотник, Константин взлетел с дивана и приземлился у заплававшего телика. Отодвинув его в сторонку вместе с тумбочкой, Сенцов воззрился на источник течи – потолок. На светло-кремовых обоях почему-то возник мокрый пузырь, и с него сочится смешанная с побелкой вода. Тётка не говорила Сенцову, что у неё течёт. Наверное, раньше не текло, а потекло только сейчас... Константин помчался в ванную, схватил там металлический эмалированный синий таз и быстренько подставил под подтёкшее местечко, чтобы не вздулся на полу ламинат – а то, вон, ковёр уже подмок. -Это так везёт только мне... – уныло вздохнул Сенцов, но включил-таки телевизор: не хотелось пропускать любимый футбол. Турист, турист, прыгает он – вот и турист... – в голове Константина навязчивым роем вертелись слова незнакомого водителя. И куда прыгает “турист”? Куда можно “прыгнуть”из непроходимого тупика, образованного соседними пятиэтажными домами?? Никуда. Можно только улететь на вертолёте, которого не было у “туриста”. Или всё-таки, был – откуда тогда следы на балконе у Сенцова? Константин даже футбол не смотрел – наши забили три гола России, а Константин даже не понял, как... И тут все мысли выскочили – даже страшный “турист” куда-то “прыгнул” – их всех прогнала Катя. Катя! Сенцов снова валяет дурака и забывает про неё! Дождь хлестал потоками – ливень с грозой и градом – и град стучал по наружному железному подоконнику градом пуль, скатывался вниз на мокрый асфальт, где таял. Сенцов не съел ни бутерброда. Пивко стояло на ковре закрытым – Сенцов открывашку потерял, сбивал пробку о подлокотники дивана, царапая их, но так и не сбил. Сенцов схватил мобильник и принялся звонить Кате – в дождливый вечер она обязана быть дома. Пускай, около неё даже будет торчать её постылый бухгалтер – Сенцов дозвонится и убедит Катю, что он лучше любого бухгалтера. Но мобильник Катибыл непонятно отключён, и на домашний телефон она непонятно не отвечала... Сенцов ощутил дрожь в коленках: воображение нарисовало ему страшного “туриста”, который каким-то образом пронюхал про сенцовское слабое место и похитил Катю, чтобы приманить Константина. Холодея, Сенцов случайно задел ногою неоткрытую бутылку, и она легла на бок... Константин лихорадочно разыскивал телефоны Катиных подружек – он не хранил их в мобильном, чтобы ревнивая Катя не устроила ему скандал. Сенцов никогда неизменил бы – даже под дулом автомата – телефоны подруг нужны ему лишь для того, чтобы в таком случае, как этот, узнать, всё ли в порядке с Катей? Выискав в тумбочке засаленный блокнотик, Константин натолкнулся на телефон Алины – это лучшая подружка Кати, и Сенцов остался доволен. Быстренько набрав её номер, Константин принялся ждать ответа. -Алё? – Сенцов Алинин голос считал противным: ведьминский он какой-то, грубоватый. Алина училась на заочном отделении и много курила, нервничая на экзаменах. -А, Алина? – уточнил Сенцов, предполагая, что мог набрать номер неправильно и попасть не в ту степь, что с ним частенько случалось. -Я Алина, – она удивилась и, кажется, не обрадовалась. – А вы кто? Сенцов только хотел сказать, что он – Сенцов, но тут в их разговор вклинился ещё один голос, мужской: -Алька, трубку дай! Ало, ало, кто это?? Я её парень, между прочим, а ты кто?? – он, буквально, грохотал, кипя, но Сенцов испугался его не больше, чем охлаждённого пеленгаса на витрине в магазине. -Так, гражданин, милиция! – Константин рубанул стальным голосом, дабы этот пылкий “Отелло” выпустил свой никому не нужный пар и не мешал ему узнавать про Катю. -Чёрт... – прогудел “пылкий Отелло”, явно испугавшись – видно, рыльце у него в пушку. – На, Алька, поговори... тебе позвонили... Он устранился, и Сенцов, не теряя строгости, задал Алине милицейский вопрос: -Вы гражданку Селезнёву Екатерину знаете? – Константину было нестерпимо тяжело выжимать из себя новую фамилию Кати, но он сдержался и выжал её бесстрастно, словно робот-полицейский. -А... да... а что? – Алина испугалась, стушевалась, замямлила, хотя обычно, была нагловатой и обзывала Сенцова “трусом”. Константин понял, что переборщил с суровостью – он не на допросе “туристов” и “репейников”, поэтому решил “сдуться” и признаться, что он – просто Сенцов. -Алина, это я, Константин, – пробормотал Сенцов. – Ты скажи, с Катей всё в порядке? -А, это ты! – фыркнула Алина, а вокруг неё играла попсовая песня. – Ты Яшку моего до чертей зелёных напугал! Он аж, блин, сбежал! -Не развалится! – прогудел Сенцов – какое ему дело до Яшки этого, когда он не знает, где Катя?? -Слушай, Сенцов! – взвизгнула Алина, не выключая песни. – Катя от тебя ушла. И номер свой сменила! Она замужем! Всё, не доставай её! И меня! Алина со щелчком швырнула трубку, а Сенцов всё сидел столбом с мобильником у уха, слушая дурацкие однообразные гудки... И под эти гудки он тупо, по-сенцовски, заснул, не выключив телевизор... Футбол закончился головокружительной победой донецкого “Шахтёра”, но Константин об этом не узнал. Бутерброды остались “в живых” и лежали на тарелке всю ночь. И пивко согрелось у ножки дивана, а телевизор, окончив дневное вещание, начал показывать трещащие, роящиеся помехи...

====== Глава 88. Сенцов на мушке. ======

Константин не подозревал, что валяется носом в диван, и мобильник его валяется около согревшегося пивка. Ему снился сон – хороший, добрый сон, в котором Катя вовсе не ушла от него. Константин пригласил её в кино, и Катя с удовольствием пошла, как раньше, когда они не ругались, и когда Сенцова не преследовали ни “туристы”, ни “репейники”... Фильм был детский – “Хроники Нарнии”, которых Константин никогда не видел в жизни. Он не знал, о чём показывали в настоящем фильме, но в “Нарнии” Сенцова жили проклятые “туристы” и “репейники” – с автоматами из сороковых годов, с фантастическими летающими машинами, которые так и разъезжали по балконам мирных граждан. Катя смотрела на них взахлёб – аж подалась вперёд и хлопала в ладоши. А Сенцов заметил, что кроме них, в тёмном зале нет ни души... и холодно тут как-то, словно откуда-то дует холодный сыроватый ветер... Катин смех перекрыл все остальные звуки, а на широком экране “туристы” боролись с “репейниками”, с байкерами, с Крольчихиным, и с кем-то ещё, кто всё время держится в тени и возникает лишь тогда, когда опасность грозит всей вселенной... ХЛОП! – внезапно распахнулась дверь – неожиданно тяжёлая, стальная и толстенная, в тёмный зал хлынул поток дневного света, в лучах которого высился... “турист”... Константин удивился тому, каким образом он слез с широкого экрана, а “турист” тем временем, маршируя, подошёл к ним... Катя не замечала его – смеялась, глядя фильм, а “турист” вдруг протянул к ней свою широкую руку... -Стоять! – Константин вспомнил, что он – мент, выхватил табельный пистолет, но турист его оружие проигнорировал и жёстко схватил Катю за плечо. -Костя! – истошно взвизгнула Катя, вмиг побледнев, вырываясь. Но “турист” держал, как клещами, взвалил Катю на плечо, потащил прочь... -Стоять! – грозным голосом повторил Сенцов и выпалил из своего пистолета прямо в “туриста”, который, похохатывая, тащил Катю к... широкому экрану. Но сенцовская пуля со звоном отскочила от широкой груди “туриста”, словно бы он нёс на себе слой брони, и “турист”, хохотнув, прыгнул вперёд и растворился в глупом фильме... -А!! – Константин в ужасе заверещал и... вдруг бухнулся на что-то жёсткое. -Ой... – заныл Сенцов, барахтаясь... Во сне он свалился с дивана на своё постылое потеплевшее пивко, стукнувшись об пол и о бутылку. Никакого пустого кинозала, никакой “Нарнии”, никакого “туриста” и никакой Кати. Только не выключенный телик, “взрывающийся” “Большим завтраком” на канале “Интер”, нетронутые бутерброды на тарелке, разряженный мобильник и нестерпимое утреннее солнце.

“Чёрт...” – подумал про себя Сенцов, осознав, что запросто мог проспать работу, вскочил с пола, рванул к часам и увидел, что сейчас только полседьмого утра. На сей раз ему повезло – не опоздал – можно даже съесть бутерброды, помыться, переодеться...

Сначала Константин набросился на бутерброды: голод, буквально, душил, лишая разума... Константин уже собрался выходить, натащив чистую рубашку, как внезапно затрещал дверной звонок. В голове скользнула шальная мысль: это пришла Катя! Алина сказала Кате, что Сенцов про неё узнавал, Катя размякла, простила его, бросила бухгалтера и пришла к нему! Константин полетел к двери, словно на каких-то бешеных крыльях, подпорхнул, буквально, и голос его дрожал, когда он спрашивал: -Кто там? -Я из Горгаза! – раздался за дверью женский голос – стальной такой, почти как у Крольчихина. – Мне нужно проверить вашу колонку и тягу в дымоходе! Грёзы с Сенцова мигом слетели. Нет, Катя не придёт – она выбрала Степана, и Константин для неё умер... Ну что ж, нужно, так нужно, проверить, так проверить. Сенцов сопротивляться не стал. Он открыл дверь и впустил гостью. На вид ей было лет тридцать пять – сорок. Кучерявая такая крашеная блондинка в брючках до коленок и в какой-то приталенной блузочке. Да, сейчас и бальзаковские дамы наряжаются “як у шiстнадцять”. Хорошо хоть она не толстая, а достаточно сухощава, чтобы не иметь вислого “пузца”и страшных складок на боках. -Где у вас колонка?! – выплюнула она, и Сенцову показалось, что у неё есть хлыст, и она сейчас его стегнёт, словно корову. -Во-вот... – выдавил Константин и повёл её на кухню. Проходя мимо зала, она бросила быстрый взгляд на потолок. На потолке чудовищным осьминогом распласталось огромное тёмно-рыжее, местами чернеющее пятно. Плачевный результат постоянных протечек. -Ага! – сказала она сама себе и прошествовала на кухню, где висела у Сенцова колонка. -Проверяйте... – пробормотал Сенцов, указав пальцем на выключенную колонку. Обычно, они делали так: просили газету и длинную палку, насаживали газету на палку и подносили всю эту страшную “снасть” к отдушине на кухне и в ванной. Но эта проверяющая не захотела ни газеты, ни палки. Вместо этого она стребовала с Сенцова стремянку, взлезла на неё и засунула свой остренький нос прямо под колпак колонки, туда, где он соединён с гофрированной трубой. Константин Сенцов ей не мешал: мало ли, как сейчас принято работать в Горгазе? Может быть, они теперь всегда будут залезать в колонку носом и обеими руками?? Эта проверяющая совсем не долго рылась в колонке. Покопавшись минуты три-четыре, она высунулась, вперила в Сенцова самодовольные глазки и объявила: -Всё в порядке! С вас за осмотр семь гривен сорок копеек! Всё, с этими словами она спустилась со стремянки, кивнув Сенцову, что тот может уносить стремянку куда подальше, и полезла в свою сумку за квитанциями.

“Обдираловка!” – думал про себя Сенцов, пока разыскивал эти несчастные гривны и давал их проверяющей. Действительно, сама навязалась, заставила Константина тягать стремянку, тратить время – и за это он должен ей платить... И на что теперь Сенцов купит батон?? Зарплата же только в понедельник... А с зарплаты придётся раскошелиться на проклятую крышу...

– Нате! – Константин протянул ей деньги: восемь гривен, потому что копеек у него не было совсем. Все копейки заваливаются под подкладку сенцовской куртки, скапливаются там и бряцают, словно горы металлолома. Проверяющая схватила деньги в кулак и сморщилась: ей лень было выискивать сдачу. Но ничего не попишешь, клиент, которому к тому же, сама навязалась, всегда прав... Она забила восемь сенцовских гривен в карман и отвалила Константину взамен шестьдесят бряцающих копеек. Сенцов проглотил неприятное слово “Чёрт” поглубже в пустой желудок и пошёл выпроваживать проверяющую за дверь... то есть, провожать до двери. По дороге из кухни в прихожую, проверяющая снова повернула любопытный нос в комнату и кинула быстрый взгляд на циклопическое пятно на потолке. -Ээээ, – робко обратился к ней Сенцов, когда она отвернулась от потолка и продолжила “шествие” в прихожую. – Вы не подскажете, что с ним можно сделать? -Это не ко мне, это – в ЖЭК! – каркнула проверяющая скрипучим голосом вороны и всё, исчезла в коридоре. Какая всё-таки, неприятная личность! Такая вполне могла бы перемазать лицо чёрной краской, натащить кожаные шортики и кушать пиво в клубе “Вперёд!”. Её никакой рокер не посмеет тронуть, потому что эта грымза беднягу с костями пережуёт! Сенцова, вот, например, пережевала. Поговорив с ней всего лишь минуточек десять, Константин чувствовал себя так, словно бы его измочалили акульи челюсти. Интересно, как себя чувствует её муж, вынужденный переносить её годами?? Этот несчастный муж либо вырастил себе стальной панцирь, либо совсем “сдулся”... Константин подождал, пока громкие, цокающие шаги проверяющей затихнут. Он не хотел встретить её в подъезде (а вдруг у этой фурии ненароком отрастут клыки, и она слопает его живьём??). Хорошенько прислушавшись и уловив под сводами подъезда тишину, Сенцов решился высунуть нос из квартиры. Преодолев лестницу, он никого по дороге не встретил. Никого не водилось и во дворе – только голуби клевали крошки, которые кидает с балкона Римма Петровна. Ногастая, однако, дама – успела сбежать по лестнице и уже покинула двор... Хотя, может быть, она просто зашла ещё в чью-то квартиру... Константин Сенцов сегодня на работу не опоздал – пришёл за пять минут до начала, и решил тут же проскользнуть в кабинет, пока никто не увидел его, топчащегося в коридоре. -А, Костян, здорово, как отдохнул? – голос застал Сенцова врасплох, и Константин вздрогнул, придумав сказку, что к нему “турист” подкрался сзади. -Ты чего пуганый? – осведомился голос, и Сенцов, наконец, осознал, что сзади к нему подкрался не “турист”, а всего лишь, Овсянкин. -А, привет... – пространно пробормотал Константин, топчась. – Поспал, вот... -Зубы на яичнице не твои! – заявил Сенцову Овсянкин. Проверил-таки... в другой раз Константин бы это ему не забыл, но сейчас его приковал к месту ледяной страх... В тайне ото всех Сенцов надеялся, что “дьявольскую” яичницу лопал он сам – только забыл об этом по-сенцовски... Но Овсянкин проверил, и теперь Сенцов уяснил: у него дома были неизвестные люди, они спокойно ели яичницу, и, может быть, специально оставили её для Сенцова, чтобы пугать его и лишать воли к победе над ними... -Ты, разве, не рад, что это не твои зубы? – весело осведомился Овсянкин, заглядывая в лицо Константина. -Я... мне надо подумать... – пробурчал Сенцов, утаскиваясь по коридору в кабинет, чтобы засесть там... -Тю... – пожал плечами Овсянкин и убежал, бросив на прощанье, что у него “работы по горло”. Константин упал в своё кресло, как мешок. Ему повезло, что кабинет был пустым – все утопали куда-то, работают, наверное, и это хорошо – не видят, какой Сенцов потерянный и бледный. Он пространно вертелся в кресле вокруг своей оси, и вертящееся кресло под ним поскрипывало. Да, Крольчихин прав, что отстранил его – ещё одно такое приключение, как в клубе “Вперёд!” – и сенцовские косточки никто не соберёт, потому что на этот раз “туристы” и “репейники” убьют его... -Сенцов! Сенцов! – раздавался в коридоре голос Крольчихина. – Сенцов, ты где? Иди сюда! Чёрт... А Сенцов сидел в углу и бестолково пялился на некрупную муху, которая бесцельно кружила под потолком. Сознание Константина витало далеко от этой мухи, далеко от кабинета и далеко от Крольчихина, и было сковано почти что паническим страхом. На Сенцова снова наседали “Туристы”, и Сенцов понимал: они решили вцепиться в него мёртвой хваткой, свести с ума и уничтожить, как личность. Они специально подкидывают ему “группенфюреров” и специально обирают Харлампиева – чтобы убедить Сенцова в том, что якобы бывают машины времени и полтергейст, они специально науськали Новикова выдавать бредни про временных путешественников – чтобы сбить с толку следствие, и окончательно вытрясти рассудок изСенцова... Они уже убили стажёра Михаила, чья фамилия оставалась в списке тайн, а следующим, наверняка, будет Сенцов... И очень может быть, что пуля, поразившая Гришаничкина, предназначалась опять-таки, Сенцову... -А, вот ты где! – дверь кабинета с треском распахнулась и, топая, через порог перевалили Федор Федорович и Крольчихин. Где-то за их спинами семенил стажёр Ветерков и путался Овсянкин, сверкая очками и бумагами. -Сенцов, ты чего тут сидишь? – сейчас же насыпался на Константина Крольчихин и затормошил его за плечо. Константин словно бы вынырнул из трясины – звуки ворвались в уши так же резко и неожиданно, словно бы его голову отпустила болотная топь. -Та, вот не выспался... – выдавил Сенцов враньё. – С этим потолком дурацким – весь телевизор залило, чуть не замкнул! -Так, ребята, вы ещё раз сходите к Сердюку и Харлампиеву, – живо постановил Крольчихин. – А мы с Федором Федоровичем поедем к этому Петрищеву, умнику-разумнику, узнаем,что он там нарасследовал! -У Харлампиева должны быть хоть какие-то следы! – проворчал Федор Федорович и вытолкнул перед собою Овсянкина. – Возьмёте Овсянкина с собой – пускай ещё раз всё осмотрит! -Он меня в холодильнике лазать заставлял! – канючливо заявил Овсянкин. – Та я даже под коврами у него полазал! -Полазаешь ещё раз! – отрезал Крольчихин. – Преступник должен был оставить хоть микроскопический след! Хоть волосок! -Ну, да, а белая мышь Ветеркова там сдохла... – пробормотал Сенцов, ёрзая на стуле. -Что? Какая мышь? – удивился Крольчихин и повернулся к стажёру. – Ветерков? -Ну... – протянул Ветерков, не желая светить своей глупой эзотерикой. -Ясно, – отрубил Крольчихин. – Не знаем, кто вор – так придумаем! Всё, ребята, по коням – времени в обрез! Овсянкин, не ной – тут тебе не детский сад! Крольчихин и Федор Федорович выскочили из кабинета бегом: эти следователи – как два робота, работают и день, и ночь, постоянно размышляют, думают, узнают... и даже бегают. И никогда не жалуются, что им хочется есть, спать или не на что купить батон... Может быть, скоро таким станет и Сенцов – если его не угробят “туристы” и “репейники”. -Чёрт! – огрызнулся Овсянкин, подпинывая ногою смятую в шар бумагу. – Сколько ещё мне торчать у них в холодильнике, чёрт их дери?? -Пойдём уже! – подогнал его Сенцов тоже следуя к двери. – Лучше уж в холодильнике торчать, чем ездить по моргам! Они, хоть, накормят тебя! -Та, меня жена с утра гречкой напичкала! – проворчал Овсянкин, нехотя выдвигаясь в коридор. – До сих пор поперёк горла стоит – полную тарелку навалила!