Туркестан в имперской политике России: Монография в документах
Шрифт:
В 1910 г. умер старый хан [150] , при котором была покорена Хива русскими. Воссел на его бутафорский престол человек болезненный, жалкий дегенерат, мелочный и бездарный, но ярый русофоб [151] . При занятии родительского престола новый хан торжественно объявил своему народу о желании произвести в ханстве коренные реформы. Но виновником этого милостивого акта был не хан, а его первый министр, Сеид-Ислам-Ходжа, которого ровно через три года хан снял с дороги через наемных убийц, предав забвению почти все возвещения реформы.
150
Имеется в виду хивинский хан Сейид Мухаммед-Рахим-хан (1865-1910).
151
Имеется
При ханском дворе в среде сановников после того не осталось приличных и способных к управлению делами людей, остались одни жалкие интриганы, мелочники, готовые на всякие подлости и преступления. Вот с этой-то бандой заведомых негодяев и интриганов вступила в истинное супружество русская Администрация с назначением на пост Начальника Аму-Дарьинского отдела Полковника Колосовского.
Начало современного восстания
В последние два года туркменские волнения приняли затяжно-хронический, безостановочный характер. Первое серьезное столкновение с ханством произошло у них осенью 1914 г., которое окончилось неудачно для туркмен [152] . Последние поплатились каким-то откупом, обещая прекратить смуту. Но банда интриганов ханского двора не пожелала остаться верной заключенному миру: пылая воинственным духом и опираясь на подкупленную русскую власть, ханство вздумало нарушить налаженное с туркменами отношение и вновь снарядило весной 1915 года экспедицию, которая была туркменами блестяще разбита. Подступив затем к городу Ташаузу [153] (один из крупнейших по торговым оборотам город ханства), где засела часть ханских нукеров (ханские солдаты), они через 2—3 дня осады приступом взяли этот город, предав его беспощадному грабежу. Но при занятии города туркмены, однако же, немедленно объявили об абсолютной неприкосновенно русских и их жилищ. Хотя этот приказ и был в точности исполнен, все же семьи русских поспешили оставить Ташауз. Туземное же население города и его окрестностей разграблено было до основания.
152
На период 1914-1916 г. на территории Хивинского ханства и Бухарского эмирата произошел ряд народных восстаний.
153
Ташауз – город, железнодорожная станция, расположен недалеко от Амударьи. Основан в начале XIX в,, как хивинская крепость на границе с туркменскими землями. В 1873 г. в составе Хивинского ханства принят под протекторат Российской империи.
Начало распространения туркменской власти по Хиве
С этого момента в туркменском движении наступает какой-то решительный поворот в сторону распространения своей власти. Ханское правительство пришло в полное смятение, неспособно уже было ничем реагировать на факт разгрома целого громадного торгового города и обратилось за помощью, как и всегда, к русской власти. Последняя поспешила на помощь: прибыл помощник Сыр-Дарьинского Военного Губернатора, Генерал Геппенер, который, вместе с полковником Колосовским, и поселился в городе Хиве. Вызвана была из Туркестана дружина солдат, половина которой также была расквартирована в городе Хиве, вместе с сотней казаков и полубатарей артиллерии.
Началось поистине идиллически-приятное сожительство русской власти с ханским двором, и под мирный тон этого сожительства туркмены, осмелевшие после разгрома Ташауза, начали уже распространять по Хиве и свое политическое влияние. И пока наша власть проводила в Хиве приятное время, утверждая, что «на Шипке все спокойно», туркмены незаметно, шаг за шагом, подчинили своему влиянию добрую половину территории Хивы.
Наибольшим почетом и влиянием в туркменской среде этого момента, как герой событий и виновник успехов, пользовался предводитель одного рода, именуемый ханом Джунаидом (или Дженавудом). Хан Джунаид и начал деятельно распространять свое политическое влияние на Хиву, а так как сила и мощь туркменская в представлении мирного хивинца рисовались значительно выше ханской, то население доброй половины Хивы фактически перестала подчиняться ханству. Ханская власть почти покончила свое существование в этой части
Образовалось в Хиве своеобразное двоевластие, приведшее к полной общественной деморализации. Участились разбои, грабежи, убийства, чего раньше совсем не наблюдалось. Нормальная жизнь, промышленная и торговая деятельность расшатались в этой части Хивы, отражаясь, конечно, и в центре торгово-промышленной импульсации ханства, нашем городе – Новом Ургенче.
Как и следовало ожидать, на почве своевластия и необузданной свободы скоро возник раскол и среди самих туркмен, вследствие чего на крайнем севере Хивы откололось новое туркменское ханство, с новым ханом, новыми порядками и делами.
Обращения русской колониальной власти
Русская колония, наблюдая начавшуюся общественную разруху и справедливо опасаясь чреватых нежелательными последствиями событий, к чему последняя неуклонно и направлялась, обратились к власти с просьбами о восстановлении в Хиве мирной жизни и нормальной экономической деятельности а также и о защите интересов русских подданных. Но власть, обнаруживая изумительное невежество, дерзко отклонила все просьбы. По ее мнению, русские селились в ханстве, «никого не спрашиваясь», «без чьего бы то ни было разрешения», как самозванцы, и заводили свои предприятия «на свой риск и страх», а поэтому они «ни на какую помощь или содействие власти рассчитывать не могут».
Отдавшие ханству много своего труда и энергии, вложившие в страну миллионные капиталы, все русские люди в этом бутафорском государстве, покоренном Россией, в мгновение ока оказались лишенными едва ли не всех прав состояния одним невежеством русской власти. Может ли быть что-либо чудовищнее этой наглой выходки и этого фанфаронства бесконтрольных российских властей?!
Для характеристики такого отношения власти к русским интересно отметить случай, когда власть, на просьбу одной заводской фирмы о возмещении убытков, причиненных ей во время разгрома гор[ода] Ташауза, отсылала эту фирму с ее претензией к… тем же туркменам!
Так проходило время в тревожном ожидании чего-то важного, серьезного, ибо мы, русские, ясно видели надвигавшуюся впереди грозу. Ждать долго не пришлось: она разразилась в феврале текущего года.
Генерал Геппенер, обильно насыщенный двухмесячным пребыванием в Хиве, как-то незаметно соскользнул с нашего горизонта, и единоличным русским хозяином в Хиве остался полковник Колосовский, этот новоявленный герой «второй Хивинской войны».
Начало восстания
Я уже сказал, что туркменский хан Джунаид в серьезных случаях управления делился властью с законным ханом. Как-то в январе текущего года он несколько человек явившихся к нему челобитчиков направил к самому хану, в Хиву. Здесь, по проискам некоторых сановников, они были арестованы Колосовским и засажены в тюрьму. Так как на все просьбы Джунаида освободить арестованных Колосовский не обращал никакого внимания, то хан Джунаид объявил поход на остальную часть ханства, не исключая и самого города Хивы, с целью предать все население городов ханства грабежу. Так как прямыми виновниками ареста упомянутых челобитчиков Джунаид считал не Колосовскаго, а наиболее влиятельных ханских сановников, то гнев его и обрушился только на ханских подданных.
Джунаид быстро собрал вокруг себя рать из нескольких тысяч хорошо вооруженных всадников, а для грабежей привлек из местных жителей много тысяч людей пеших и с арбами1.
Вероятно, только тут Колосовский понял всю опасность затеянной им буффонады и поспешил вызвать из Петро-Александровска две роты дружины для защиты Нового Ургенча, а из Ташкента потребовал присылки целого отряда войск для борьбы с туркменами.
Осада Нового Ургенча
8-го Февраля хан Джунаид со своими полчищами подошел к Новому Ургенчу, занял его отдельными отрядами в разных пунктах, объявив между прочим всех русских подданных абсолютно неприкосновенными, и потребовал от туземных жителей города выкуп взамен грабежа. Выкуп назначен был в сумме 110 тыс. руб., а жители объявлены подданными хана Джунаида. Так как никаких насилий ни над кем туркмены не производили, то наши две роты и не вступали с ними в борьбу, тем более что борьба была бы и неравна, а в случае победы туркмен (что не оставляло сомнения) чрезвычайно опасна для русской колонии, которая, вероятно, подверглась бы не только грабежу, но, возможно, и резне.