Турнир четырёх стихий

Кин Мэй

Её так много, что я задыхаюсь от переполняющих меня чувств: нежность, злость, борьба, любовь, смятение, счастье, горечь и боль.

Я потерял её.

Оставил одну.

Снова обрёк на страдания.

Падение, что казалось потоком воздуха, несущим меня вперёд, резко прекращается. Все останавливается и замирает. В том числе и я. Но тьма… Она по-прежнему остаётся вокруг меня. Она повсюду. Но лишь до тех пор, пока я не замечаю искрящихся линий, бегущих вперёд. Поэтому уже в следующее мгновение я бегу за ними.

Бегу,

что есть силы и не останавливаюсь, словно то, что ждёт меня впереди — поможет мне отыскать путь назад. Но, если я отступлю, прервусь хотя бы на краткий миг — все исчезнет.

Моя душа превратится в пыль.

Я следую за яркими очертаниями линий. Они ускоряются. Извиваются наподобие маленьких змеенышей. А затем резко останавливаются, заставляя меня резко притормозить и тяжело вздохнуть. Лишь внимательнее осмотрев искрящихся змеек, я понимаю, что это элементы четырёх стихий.

Огонь. Вода. Воздух. Земля.

Они сплетаются воедино.

Я подхожу ближе, не заботясь о том, что это может быть опасно.

Куда уж больше, спрашивается? Ведь я итак — мёртв! Но все эти мысли испаряются, когда в извивающемся круге стихий я замечаю тонкую золотую нить, которая с каждым вращением четырёх элементов — вплетается в общий ряд, словно желает стать частью единого механизма магии. Но…что-то не даёт ей. Как, если бы некий барьер, не давал прохода.

Не знаю, что побуждает меня на дальнейшие действия. Возможно интуиция. А может быть некие знания, хранившиеся глубоко в моем подсознании. Но я делаю шаг вперёд. Круг стихий расширяется, став больше, и ноги сами ступают в его центр.

Золотая нить приходит в движение. Подтягивается вверх, словно живая. Опутывает мои ноги, затем руки, тело и…

Ничего, кроме приятного покалывания и тепла.

Она резко опадает к моим ногам. Круг вспыхивает и исчезает.

Я недоуменно хлопаю глазами, пытаясь понять, что это было и поможет ли мне эта чертова штука вернуться обратно. Но какое-то время царит полнейшая темнота. Правда, когда я уже думаю о том, что это действительно конец — стихии снова появляются прямо у меня над головой. Они извиваются вокруг нового элемента — той самой золотой нити, и в конце концов сливаются воедино.

Яркая вспышка света. Кожа на запястье загорается, а затем я вижу новую татуировку, в виде кольца четырёх стихий, в центре которого огненный феникс.

«Черт. Кажется дедуля был прав…» — последнее о чем я думаю, прежде чем меня начинает утягивать вверх огромным потоком воздуха.

Дед довольно хлопает меня по плечу, и я моргаю, отгоняя эти видения.

Так или иначе — эта кровь, кровь дедушки — спасла меня от смерти.

— За перерождение! — произносит глава нашего семейства и чокается с моим отцом. Затем выпивает все до дна и со звоном ставит рюмку на стол, сказав:

— Что ж. Думаю вам есть

о чем поговорить. Поэтому оставлю вас.

Он поднимается с места. Осторожно, не делая резких движений. Все-таки двести лет — приличный возраст для мага. Однако тот факт, что он феникс — даёт ему некоторые преимущества. Правда дед не был бы собой, если бы напоследок не бросил, глядя на меня с озорной улыбкой:

— Влюбить в себя ведьму! Не дурно, не дурно…

«Кто кого ещё влюбил» — мысленно усмехаюсь я. Но в ответ лишь самодовольно улыбаюсь.

Главное, что эта ведьма — моя. Правда надо ещё сказать ей об этом. Но это уже мелочи…

Дверь с оглушающим стуком закрывается, отделяя нас от остального дворцового мира.

Мы остаёмся одни.

Отец тут же убирает рюмку в сторону. Облокачивается о спинку кресла и произносит:

— Что ж. Теперь я готов тебя выслушать. Рассказывай, Лукас. Я хочу знать все. В том числе, как ты мог не сказать мне о том, что девушка из-за которой ты едва не погиб — ведьма.

Я с силой сжимаю челюсть. Недовольство отчётливо проступает в чертах моего лица, когда я произношу:

— Кейла здесь ни при чем. Я просто недооценил прыткость старика. Вот и все.

— Вот и все? Подобная неосмотрительность едва не стоила тебе жизни… — Он угрюмо сводит брови возле переносицы, а затем тяжело вздыхает.

— Зато я избавил общество, да и мир в целом, от порождения самого дьявола.

— Возможно. — Отец задумчиво кивает. — Но…

— Что?..

Эта минутная пауза, которую он делает, мне совершенно не нравится.

— Папа…

— Вольтинэр успел скрыться.

— Какого…

— Сядь! — тут же реагирует мужчина, едва стукнув кулаком по столу, привлекая мое внимание.

Перестаю стоять в полусогнутом положении и снова сажусь на место, поджав губы.

— Он сбежал. Но его поимка лишь вопрос времени. Обещаю тебе.

— Ты не понимаешь… — Я упрямо мотаю головой, но он тут же произносит:

— С ней ничего не случится. Поверь мне, Лукас.

Я поднимаю на него удивлённый взгляд.

Неужели это значит, что… Что он не разделяет общепринятого мнения, касающегося ведьм?..

— Расскажи мне, — снова повторяет он. — Расскажи мне все и вместе мы обязательно со всем разберёмся.

Его взгляд направлен на меня. Но вместо холодного отчуждения и императорского высокомерия, оттачиваемого годами, я вижу искренность и поддержку.

Именно в этот момент я выдыхаю, чувствую, как выпускаю из лёгких воздух. Склоняюсь вперёд, чтобы оказаться ближе к отцу, и, задумчиво сложив руки в замок, начинаю свой рассказ. Точнее коротко, но четко и по факту говорю о произошедшем. А затем и о девушке, что волшебным образом поселилась в моем сердце.

После моего монолога отец довольно долгое время сидит в задумчивости.