Турнир четырёх стихий
Шрифт:
Вот так ирония судьбы.
Если не поторопиться, то, кажется, уже мне придётся читать напутственные слова Лукасу.
Хм.
Даже не знаю — стоит рассказать ему об этом сейчас или все же подождать?..
— Подождать чего? Когда этот парень сметёт тут все под чистую? — усмехается, появившийся Киит, стоит мне выйти из ванны и взглянуть на прикроватный столик.
Удивительно. Но мне даже выделили одну из комнат. Рэй же в свою очередь снова умчался по делам императорской важности. Но главное — он был в порядке.
Я вздыхаю и устало падаю
Сил совершенно нет, несмотря на все лечение, которое я прошла.
— Знаешь, — вдруг произносит Киит странным, едва тихим голосом, подбираясь все ближе, как маленький котенок, ищущий ласки, стоит мне лишь устало присесть на кровать, — я никогда не чувствовал такой боли.
Хмурюсь, невольно закусывая до боли губу. Хранитель же продолжает:
— Когда Лукас умер…
— Он не умер! — запальчиво произношу, вперившись в него ненавистным взглядом.
Но на хранителя это совершенно не действует. Он лишь кладёт свою голову мне на колени и, глядя на меня, произносит:
— Он умер, Кейла. Как бы ты не хотела этого признавать, но это факт. Кратковременная смерть — тоже смерть.
— Зачем ты мне все это говоришь?.. — Мой голос снова невольно дрожит, когда я взглядом изучаю задумчивое выражение мордашки напротив.
— Просто хочу сказать, что теперь я понял, как был не прав.
Так.
Он совершенно меня запутал. Впрочем, как и всегда!
— Я не понимаю.
— Я был не прав, когда говорил, что вам нельзя быть вместе. Что это невозможно.
— А, ты об этом…
Я снова перевожу взгляд на потолок, усыпанный маленькими серебряными звёздочками и размышляю. Но кажется сегодня Киит решил преисполнить свой долг в плане болтливости и откровенных признаний.
— Просто я думал, что такое чувство, как «любовь» делает людей слабее. Заставляет в них проявляться самые худшие качества — стоит лишь шагнуть в сторону или же стереть грани. Именно тогда все теряют контроль над своим сознанием. Эмоции полностью туманят рассудок. Что является одной из главных причин всех бед. Но знаешь… Сегодня я понял, что ошибался. Глядя на вас с этим парнишкой, я вдруг понял, что дело вовсе не в любви. Точнее в ней, — Он насмешливо кивает. — Но главная суть в том, как люди воспринимают эту самую любовь. Как они отдают её. И, как относятся к этому чувству.
— Киит, я до сих пор не очень улавливаю к чему ты клонишь…
Он тяжело вздыхает. Хотя на самом деле многие его слова дошли прямиком до моего сердца, заставляя самой задуматься. Однако сейчас я хочу услышать его главный ответ. И он говорит его мне:
— Настоящая любовь может и подведёт тебя к краю, столкнёт с обрыва, но никогда не даст упасть в бездну. В конечном итоге — она же тебя и спасёт. Понимаешь?..
— Хм… — На моих губах невольно растягивается улыбка, стоит лишь вспомнить о Дэльере. — Кажется, теперь — да.
— Ну наконец-то! — недовольно выдыхает он, возводя при этом глаза к потолку, словно благодарит богов, за то что те наконец-таки
— Киит, — Мне трудно скрыть беззлобную насмешку, проскальзывающую в моем голосе, — так ты, что? Только что благословил наши отношения?
Он удивленно округляет глаза, в глубине которых тут же проносится ужас.
— О, Эльхаман, кажется я и впрямь стал мамочкой-наседкой! — фыркая себе под нос, произносит он под мой смешок, а затем мы слышим стук в дверь.
Он тут же отвлекается от самобичевания и ухмыляется.
— Что ж, оставлю вас наедине. Но смотрите — сильно не шалите!
Я уже замахиваюсь, чтобы шлепнуть его по лапам, но не успеваю.
Он исчезает, а дверь в мою комнату открывается.
Поднимаюсь с кровати, чувствуя, как сердце в груди заходится в бешеном ритме.
Лукас едва переступает порог моей комнаты и тут же останавливается, словно не решается пройти дальше.
Наши взгляды встречаются. Сердце пропускает удар, а затем замирает. Я сглатываю и в этот момент слышу: «К черту!». После чего парень спешно оказывается рядом со мной и, притянув к себе, жадно целует, неистово сминая мои губы. Я тут же поддаюсь вперёд, став ближе, и обвиваю его шею руками, срывая очередной стон этого негодяя.
С каждой секундой дышать становиться все труднее. Поэтому в какой-то момент я останавливаюсь, чувствуя легкое головокружение. Но при этом продолжаю удерживать Дэльера так близко, что слышу биение его сердца.
— Просто…давай постоим так немного, — в конце концов говорю я и выдыхаю.
До сих пор не верится, что весь этот ужас, от которого я убегала столько лет, наконец-таки закончился. И пускай боль до сих пор теплится в моем сердце, живя в его вечных, потаенных уголках. Сейчас, рядом с этим парнем, в его объятьях — она уменьшается, став размытой точкой. Я снова могу свободно дышать, блаженно вдыхая его аромат.
Лукас ничего не произносит. Он всего лишь берет меня на руки и вместе со мной садится на кровать, облокачиваясь о спинку. Я оказываюсь в кольце его тёплых рук и тут же кладу голову ему на плечо.
Идеально.
Несколько минут мы просто наслаждаемся обществом друг друга. Его пальцы пробегаются по моим волосам, едва массируя голову. А я просто удерживаю руку на его груди, чувствую уверенное сердцебиение, и прикрываю глаза, млея от таких нежных касаний. Однако в моей голове по-прежнему слишком много мыслей. И, как бы я не хотела, нам многое следует обсудить. В том числе и то, что произошло.
Я хочу знать все. Абсолютно.
Поэтому уже в следующее мгновение все же приподнимаю голову и, не разрывая объятий, поворачиваюсь так, чтобы мы могли видеть друг друга.
— Я так понимаю — теперь мы должны поговорить?.. — Он едва напрягается, что меня изрядно настораживает. Но в ответ лишь уверенно киваю.
— Что ж…хорошо. — Он снова поднимает взгляд на меня, едва склоняет голову набок и произносит: — Для начала, что ты должна знать, так это — Хинор мёртв.
— Ты все-таки…