Тутанхамон

Бабаев Бахыш

– Кроме того, - добавил Тутмос, - невеста брата должна принять наше подданство.

– После выкупа, - поспешно ответил кушский царь.

Эйе сидел в своей комнате и уже несколько часов подсчитывал прибыль в государственную казну. Таблички с цифрами порядком надоели ему, но он упрямо работал. Лазурита и бирюзы явно было меньше, чем за прошлый месяц. Оливкового масла, смолы и жира Куш недодал на сей раз тоже.

Он призадумался.

Если так пойдет и дальше, фараон учредит новый поход. Скорее, на Сирию. Золото и серебро в казне катастрофически тает, не

принося ощутимой прибыли. Следовательно, оседает в народном кармане. Немху( зажрались царской милостью, позволяют себе что угодно. Участились даже случаи купли и продажи рабов и рабынь. Рабовладельцы в крайнем отчаянии - с ними начинают конкуренцию. В храмы теперь уже, редко заглядывают даже уэбы(. И во всем этом виноват новый указ фараона, - подумал он и поднял голову.

В дверях стоял темнокожий слуга, вероятно эфиопского происхождения. Эйе кивком подозвал его. Слуга тотчас подскочил и поклонился.

– Найди мне Упнефера, начальника слуг, - последовал приказ.

Слуга повиновался.

Эйе снова уткнулся в таблички, но вскоре почувствовал, что работать не в состоянии. Ненависть, внезапно всплывшая в воспаленном сознании, стала угрожающе нарастать. Она была направлена только против одного человека, волею которого Египет, думал Эйе, придет в упадок. Новая реформа Тутанхамона грозила преобразованиями, которые несомненно подрывали авторитет власть имущих и неуклонно вели к экономическому спаду в стране. Нужны походы, думал Эйе, и чем больше, тем лучше. Поубавится мужчин, поубавятся силы, нам противостоящие.

– Мой господин, я к твоим услугам.

Эйе вскинул глаза. Перед ним стоял Упнефер, худенький стройный юноша с впалыми щеками, весь внешний облик которого излучал стремление выполнить любое порученное ему дело.

Глава жрецов невольно усмехнулся. Такие, как Упнефер, без зазрения совести могут взойти по трупам на вершину славы. В данном случае именно такой и устраивал.

– Ты можешь сесть, Упнефер, - Эйе встал и, принялся в раздумье расхаживать по комнате.

– Как ты себя чувствуешь, мой мальчик?

Упнефер чуть не прослезился от умиления. Второй человек Египта интересуется его здоровьем.

– Да будешь ты цел, невредим, жив и здоров, - воскликнул он, - я в себе чувствую силу быка.

– Хвала всемогущему. Эйе внезапно остановился и поглядел на него в упор.
– Ты уже выполнил указание фараона?
– строго вдруг спросил он.

Упнефер на мгновение растерялся, затем, быстро сообразил, о чем идет речь, утвердительно затряс головой.

– Да, мой господин. Брат Тутмоса уже введен в хонты. Я ещё вчера разослал глашатаев.

Эйе промолчал, затем подошел к этому ревностному служителю и усадил его рядом с собой.

– Ты молод, тебе надо расти, - вкрадчиво начал он, зорко следя за выражением лица собеседника.
– Я поговорю с повелителем. В Южном Оне( нам нужен человек. Как ты на это смотришь?

Упнефер залился краской, глаза его заблестели каким-то неестественным светом. Уже вообразил себя правителем этого города, подумал Эйе. Подчиненный вдруг порывисто встал и плюхнулся на колени, целуя ноги верховному.

–

Встань, встань. Я знал, что ты меня очень любишь и готов выполнить любое мое поручение.

– Ты только прикажи!
– с пафосом вскричал Упнефер.

– Сядь.
– Эйе вдруг нахмурился и испытующе поглядел на начальника слуг.
– То, что я сейчас попрошу, должно оставаться в строжайшей тайне. Ты понял?

– Понял, мой господин.
– Упнефер мгновенно избавился от иллюзий.

– Как зовут эту рабыню?

– Финикийку?
– почти сразу догадался начальник слуг.

– Да.

– Истерим, мой господин.

– Истерим?

– Да, мой господин.

– Красивое имя. Ты должен привести её сюда. Но так, чтобы никто не знал. А тем более Тутмос и его брат. Сможешь?

– Нет ничего легче, мой господин. Когда?

– Чем быстрее, тем лучше. А теперь ступай.

Упнефер покорно повиновался и вышел.

Эйе достал костяные четки и принялся перебирать их.

Всем утру нос, невесело подумал он, вспоминая Тутмоса и Нефертити, сладко что-то друг другу нашептывавших, как два влюбленных голубка, там, в Куше. Ты меня опередил, Тутмос. Ну что ж, попробую отыграться.

Царица Нефертити с детских лет привлекала внимание верховного жреца. Выходя замуж за Эхнатона, который благодаря жене стал фараоном, Нефертити, как положено девицам знатного происхождения, всплакнула, уткнувшись в грудь Эйе. Этот плач Эйе будет вспоминать потом долгие годы. Пользуясь положением старшего, жена которого всю жизнь обхаживала будущую царицу, Эйе поцеловал её в лоб, мгновенно ощутив запах незабываемый благовоний, исходивших от царицы. Эйе хорошо помнил это день. Он тогда сделал шаг назад, боясь в порыве молниеносно охватившей его страсти сделать непоправимое.

А стройная голубоглазая женщина вызывала вдохновение придворных поэтом. Ей посвящали стихи, оды. Ее образ пытались запечатлеть художники и скульпторы. Странно, но этот нечестивец Эхнатон никогда и ни к кому её не ревновал, хоть и был настоящим уродом. Казалось, он даже не замечает свою жену, любящую его самоотверженно. Парадокс. Красавица любит урода, а он занят политикой. Свержением культа старых богов и возвеличиванием новых. Тьфу!

Впрочем, Эйе никогда не завидовал Эхнатону. Аменхотепа IV он просто боялся. В этом не было ничего предосудительного, так как его боялись все, даже жена, его безумно любившая, и все шесть родившихся потом девочек. Три умерли ещё в детстве - их забрала чума, свирепствовавшая тогда в обоих Египтах(.

Нефертити! Эйе все время думал о ней, иссыхая долгие годы в безысходной пламенной страсти. Десять лет своей жизни он принес бы в жертву всемогущественному Ра(( за одну ночь с этой неземной красавицей.

Вспомнив Тутмоса, он вновь налился ненавистью. Надо будет как-то очернить их в глазах фараона, отомстив одновременно и Тутмосу, и Нефертити, отвергнувшей его, Эйе, и Тутанхамону, везде и всюду унижающему его.

Вошел темнокожий слуга и доложил об Упнефере.

– Пусть войдет, - распорядился Эйе и сел за рабочий стол.