Тварь
Шрифт:
— Ну да. Ну да. И позволь уточнить сколько же ты спал?
— Ваше святейшество, извольте быть уверенным, что достаточно, чтобы уверенно держать молот в руке. Осталось немного. Неделя и все будут обеспечены оружием.
Камиль сделал вид, что не заметил резкости Рогдая. Конечно, при обращении к нему все должны использовать его титул, но с Рогдаем они знакомы очень давно и считали друг друга братьями. Поэтому Камиль не ждал такого обращения от него, а Рогдай обычно так не обращался.
— А ученики твои что же не помогают тебе?
— Отчего же не помогают? Спят они еще, поздно легли сегодня юнцы. Они куют орудия для быта. Оружие не дам ковать им. Молоды еще.
— Ну, как знаешь, Рогдай. Отдыхать все же не забывай! А ну как придет враг на порог, а у нас все устали
— Благодаря тебе — смогут, Камиль.
Настоятель кивнул, посмотрел на работу друга, осенил его крестным знаменем и пошел по другим делам.
Несмотря на то, что кара господня направлена против всех людей на земле, жители монастыря должны до конца быть праведными и молиться за все человечество. Он вновь вернулся к оставленным во дворе мыслям. И чем дольше они будут это делать, тем лучше. Для всех. Поэтому и нужно сражаться с порождениями дьявола, укрепляя дух свой и веру. Особенно истово, потому что испытания выпали очень суровые для всех. В этот раз господь действует совместно с падшим ангелом. Да, для него это стало неожиданностью, но потом понимание пришло само, как будто сам Господь вложил в его голову ответ. Да так оно и было! Бог устал намекать роду людскому, что его дети забыли о нем, не слышат его, не обращают внимания на знаки и предупреждения — войны, болезни, природные катаклизмы и многое другое. Господь может одним махом уничтожить все человечество, как было с Потопом, но тогда никто снова ничего не поймет. Поэтому ему и пришлось пойти на сделку с дьяволом, чтобы вразумить людей. А у того есть способы заставить людей страдать. Камиль вздрогнул, перекрестился. Воистину мудрое решение. Как и все решения Господа. Как только люди осознают, что отвернулись от Него, покаются, тогда у дьявола кончится власть и падет Паразит. И чем больше людей повернутся к Господу, тем меньше власти будет у падшего ангела.
А те, что умерли до этого момента… Что же, каждому по заслугам. Вместо бряцания оружием и прятанья по норам-резервациям от страха, надо молиться и каяться. Всем вместе. Тогда отступил бы дьявол и Господь убрал Паразита. А страх мешает жить и служить Богу.
Поэтому Камиль хотел, чтобы его люди имели как можно больше времени для молитв, а в остальное время заняты полезными делами. И он принимал каждую заблудшую овцу, что пожелала присоединиться к его стаду, чтобы провести ее до врат рая. А если кто-то отстанет по дороге — его проблемы. Значит, не достоин царствия божьего.
Сейчас в монастыре насчитывалось более шестнадцати тысяч человек. Каждому, кто обращался он давал кров и пищу. Взамен за работу на благо монастыря.
Но вот уже лет сорок больше никто не приходил. Теперь до его острова добраться практически невозможно. Уникальная природа, рельеф — дали возможность жить и строить планы на будущее. Несколько раз на горизонте они видели корабли, ветер доносил звуки боя. Пролетали самолеты. Но до них больше не добирались ни люди, ни порождения ада.
Он с содроганием вспомнил, как первый раз столкнулся с исчадиями. Из глубин вынырнули твари, уже не люди, хоть и похожи телами. Но и на других земных существ не походили полностью. В полном молчании, они карабкались по стенам монастыря. И если бы не его предусмотрительность, не быть бы им живыми. Благодарю тебя, Боже, за то, что надоумил в нужный час и направил десницей своей — прошептал Камиль. Память унесла в тот роковой час, что случился более тринадцати лет назад.
Они использовали горящую смолу, что могла прожечь плоть до самых костей, а иногда и сами кости, тяжелые бревна и камни — все эти анахроничные орудия оказались очень эффективными при защите. Он носился по стенам с горящими глазами, сам хватал горячие котлы со смолой, не обращая внимания на ожоги, в одиночку скидывал тяжелые бревна так, что трещали жилы. Его громкая молитва разносилась по всему монастырю и каждый чувствовал, как силы возвращаются в изможденные тела, страх отступает. Каждый подхватывал его молитву, и вскоре над монастырем гремел отрывок из двадцать второго Псалома. Атака длилась от силы час. Но орда существ отхлынула так же внезапно, как и появилась. Погибло тысяча
После этого он не давал спуску послушникам. Постоянно проводил учения по отпору атаки дьявольской армии. Гонял до седьмого пота и никому не делал поблажек. Кто-то считал его чересчур жестоким по отношению к молодым послушникам. Нападений давно не было, можно и снизить уровень подготовки. Хотя бы интенсивность учений. Но Камиль не соглашался с такими и горячо отстаивал необходимость жестких тренировок. Иллюзий он не питал и прекрасно понимал, что рано или поздно дьявол снова предпримет попытку заполучить их светлые души, что стоят гораздо больше чем обычные. Поэтому он готовил всех к новой битве со злом — в душах и на стенах комплекса.
За то, что они отбили нападение нечистых существ, его стали называть святым настоятелем. Но все дело в истинной вере, а не святости привнесенной людской молвой. Нет таких испытаний, с которыми человек верующий бы не справился. Поэтому себя он святым не считал и всем всегда напоминал, что по вере вашей да прибудет вам. В обращениях к Господу благодарил его за помощь, просил стойкости и сил довести людей до врат рая.
Он снова перекрестился. Уже не одно десятилетие длится противостояние Света и Тьмы в людских душах. Настоятель чувствовал, что скоро наступит конец. Люди не внемли за все это время гласу Господне, поэтому дьявол одержит победу и заберет себе заблудшие души. Пусть так. Люцифер получит свое сполна. Но главное, что останутся праведники, которые потом и возродят человечество. А он направит их к Богу. Так было не раз. И так будет снова. Но этот период благоденствия будет долгим. Он верил в это. Нет, он знал, что так будет.
День прошел, как и всегда. Распорядок давно привычен и все даже не чаяли другой жизни. Да, тяжело, но и цена высока — вечная жизнь в раю. Заканчивалась осень, поэтому необходимо подводить итоги урожайного сезона. До конца рабочего дня зашел на женскую половину и получил отчет от Яры — главной монахини. Она занималась обучением и развитием детей, а также следила за порядком и организовывала работу в женской части монастыря. Вечером в зале для приемов он принимал отчет от монахов.
— Камиль, яблок собрали почти десять тонн, — отчитывался высокий схимник в простой рясе. — В женской части уже начали переработку, а несколько центнеров зальют воском для сохранения в свежем виде — для праздников, как ты и велел. То же самое с грушами, сливами и персиками — их собрали по шесть, девять и пять тонн соответственно. Теплицы консервируют на зиму.
— Добро, Милан. Знатно потрудились твои работники. Что с виноградом, Ослан?
— Все прекрасно! — воскликнул полноватый и низкий Ослан. — Собрали четыре тонны отборных ягод. Половину — засушили, другую половину уже залили в бочки для выдержки вина. Вином для причастия будем обеспечены до конца жизни.
Все рассмеялись, но Камиля кольнула вскользь брошенная фраза. Сколько осталось той жизни? Но тут же отогнал трусливую мысль.
Так по кругу отчитывались по строительству, обучению, сбору меда, заготовкам дров, сырам, тканям и прочему. Отчет затянулся на два часа. В конце он всех поблагодарил, благословил и отпустил отдыхать. Завтра можно и отдохнуть, тем более что и день особый — крещение господа нашего Иисуса Христа. Надо устроить праздник и освободить от работ тех, кто не занят обороной. А потом и их сменить. Пусть все отпразднуют этот замечательный день. С этими мыслями он и заснул.
Проснулся среди ночи в холодном поту. Незримая ледяная рука сжала сердце, дыхание давалось с трудом. Он распахнул окно кельи, студеный морской воздух охладил разгоряченное, все еще могучее, тело. Но страх не покинул его. А наоборот — еще больше забрался в душу прямо с ледяными ногами и выстудил внутренности. Он с ужасом понял, что сейчас произойдет. Вылетел в коридор, машинально начиная читать молитву. Несмотря на возраст, так быстро он еще никогда не бегал. Кричал, чтобы все просыпались. Его провожали недоуменными взглядами, потом понимали, что он кричит, срывались с мест, включали освещение, будили остальных.