Тварь

Завизион Виктор

В итоге Совет, после ожесточенных споров, принял тяжелое решение уничтожить резервацию ядерным зарядом. Бергем даже не заметил, как к нему обратились, чтобы услышать его мнение. Когда он все же понял, что от него хотят, то просто отмахнулся, закрыл лицо руками и заплакал.

Копателей оказалось девять, более десяти процентов особей — специализированные клоны-солдаты. Паразит все тщательно спланировал, подготовил беспрецедентную атаку в трех направлениях — с воздуха, наземную и подземную. Благодаря копателям ему удалось незаметно перебросить армию клонов почти за тысячу километров глубоко под землей. Очень глубоко, так что даже сейсмодатчики ничего не зафиксировали. Видимо,

атака планировалась давно, клоны перебрасывались небольшими частями и ждали своего часа на недосягаемой глубине. А сейсмоактивность можно маскировать за естественный фон. Паразит все разведал и начал атаку в удобный момент. Когда все началось, сенсоры сигналили, как бешенные, но было уже поздно.

Когда все кончилось, Макаров с удивлением обнаружил еще сидящего в зале Совета Бергема. Тот безучастно смотрел на стену. По его щекам скатывались слезы. Он шмыгал носом, как ребенок. Не мудрено — это его детище. Столько проектов, людей, ученых. Наверняка были и близкие. Его зам… Как ее? Кажется, Джилл. Эх, не повезло, так не повезло. Ну что же, это проигранный бой, но война еще продолжается.

И все же, как связаны Кристофер Иванов и Паразит? Он подспудно чувствовал, что между ними есть связь. Только понять бы в чем она заключается.

Для Паразита совершенно очевидно, что мы применим (и применили) ядерный заряд. Это обеспечит лишь паритет в позициях. Значит цели его атаки другие. Какие? Скорее всего — это акция устрашения, акт возмездия, уничтожение одного из центров надежды на спасение. Или все же нет? Резервация Бергема является… Теперь о ней уже можно говорить в прошедшем времени — подумал полковник. Была воплощением всех человеческих надежд, центром научной мысли планеты. Конечно, данные хранились не только там. Это было бы преступно, как раз из-за подобных прогнозируемых случаев. Но уникальные образцы, передовые технологии, механизмы, пациенты, многие ученые, которые предпочитали трудиться рядом с Бергемом, жители… Нет, это не паритет. Это еще одна победа Паразита. Неужели ему важно только тотальное уничтожение?! Генерал Владислав Макаров сжал кулаки, так что ногти глубоко вонзились в ладони. Боль немного отрезвила сознание. К черту вопросы, выживем — тогда будем искать ответы. А сейчас… Сейчас нужно уничтожить эту раковую опухоль!

Глава 12

Глава 12

Год 2150

— Господь — Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться: Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим, подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего. Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох — они успокаивают меня. Ты приготовил предо мною трапезу в виду врагов моих; умастил елеем голову мою; чаша моя преисполнена. Так, благость и милость Твоя да сопровождают меня во все дни жизни моей, и я пребуду в доме Господнем многие дни. Аминь.[1]

Камиль поднялся с колен, не отрывая глаз от распятия. В суставах хрустнуло от долгого пребывания на каменном полу. Да и возраст уже не тот, подумал он.

Тяжелые времена настали для рода людского. Он вновь ухватился за привычную в последнее время мысль, стал развивать ее. За грехи их получили они кару небесную, ибо ничего не делается без его ведома. Отринули бога в себе, пригрели химеру науки и атеизма. Не все, слава Господу нашему, не все… Но большинство. Не уповают более на Господа, что дал жизнь всему сущему, не просят прощения. Но Господь милостив, покайся, прими его в своем сердце, и он простит, отменит кару. Он готов был так поступить и во время Потопа. Но люд не внял гласу совести.

Снова настала пора великой Чистки — времени выпалывания сорняков. Дабы взрастить на пепелище новое человечество.

Пока он шел по темным коридорам, освященными редкими светильниками, ему попадались служители, паломники, монахи, сподвижники. Все почтительно давали дорогу его могучей фигуре. Одни мужчины. И это правильно. Женская часть с детским корпусом располагались за крепкой стеной и пробраться туда очень сложно. Да никто и не собирался. Здесь собрались только истинные борцы за Веру, которым недосуг зов плоти или мирские заботы.

— Святой отец!

По коридору его догонял звонкий голос. Камиль поморщился — слишком громко. Этот юнец еще не владеет эмоциями, тянется к нему, как собачонка, воспринимает воплощением Бога на земле. Ересь какая! Его перевели из детского корпуса совсем недавно. В двенадцать лет самое время усмирять плоть и эмоции. Поэтому в этом возрасте и переводят мальчиков из детского корпуса в мужскую часть. Ракита полюбил Камиля, когда он приходил в детский корпус с лекциями о богословии и библии.

— Ты снова ведешь себя неподобающе, отрок! — грозно проговорил настоятель. Его глас прокатился по сводчатому коридору далеко слышным рыком. Редкие прохожие с пониманием оборачивались посмотреть кто посмел нарушить покой настоятеля.

Молодой послушник упал на колени и собрался поцеловать руку своего кумира. Камиль отдернул кисть.

— Чего тебе? И с коленей встань.

— Святой отец! Рад, что вы в добром здравии. Я лишь хотел поприветствовать вас с утра и получить ваше благословение на день. Сегодня я сдаю экзамен в служители монастыря.

— Если ты будешь носиться, аки козел горный по монастырю, да блеять так, что все голуби разлетаются даже с келий далекой женской части, то тебе никогда не стать служителем, не говоря уже о монахах, и уж тем более о подвижниках. Усмиряй эмоции свои, как и плоть свою. Тогда и ты встанешь в один ряд с нами.

— Я все понял, Святой отец, — претендент в послушники восторженно смотрел на настоятеля, — спасибо за благословение.

Камиль снова поморщился — он его отругал, а ему — благословение.

— Эх, Ракита. Молод ты и горяч еще. Но чист душой. Не сотвори себе кумиров, кроме Господа нашего. Верь в него и не сомневайся в нем. Благословляю тебя!

Он осенил Ракиту крестным знамением, отвернулся, проследовал дальше. В который раз поморщился, когда услышал горячий шепот в спину с благодарностями и тихие шлепки ладоней по камням.

Он шел, снова вернувшись к мыслям о предстоящем дне. В обязанности настоятеля входило много важных дел. Да, все они важные, иначе бы не входили в обязанности. Скоро будет завтрак — нужно благословить еду, прочесть молитву. Затем лекции по богословию. Организовать работы по укреплению стен монастыря, затем обед, молитвы, снова лекции и пара часов отдыха перед сном, в которые конечно же, никто не отдыхает. Давно уже стоят осенние деньки, а значит скоро окончится пора сбора урожая и расписание предстоит немного поправить.

Он вышел на анфиладу, взглянул на огромный двор мужской части. Все заняты делом. Это хорошо. В дальнем углу увидел дым, уши уловили звон металла. Неужто Рогдай снова взялся оружие ковать? Надо будет зайти к нему. Лишним-то оно не будет, но не отдыхает же совсем подвижник. Он вздохнул, но внутри его переполняла гордость за то, что тут нет случайных людей. Он постоял еще немного и поспешил следовать своему расписанию. Утро только начиналось.

— Рогдай, брат мой, спал ли ты сегодня?

— Дорогой Камиль, рад тебя видеть в добром здравии! Спал, конечно! — усмехнулся в бороду кузнец.