Твоё слово
Шрифт:
«В Ледяных Чертогах новорожденному дракону дали имя Лиашасс» — да кому какая разница?
«На главной площади в северном фонтане завелось чудовище» — судя по описанию очевидцев, чудовище черное, продолговатое и страдает судорогами. Кажется, я даже знаю, откуда оно взялось!
Этой газете я очень, очень нужна! Я резко подскочила, закинула сумку на плечо и прошла в здание. Внутри было помилее, чем снаружи. Недалеко от двери сидел за столом, видимо, кто-то вроде охранника или вахтера.
Он похрапывал, укрыв лицо последним выпуском газеты, выражая, видимо, свое
— Что надо?! — рявкнул он, — Ящик для жалоб в углу, я даже стрелочку пририсовал! А все равно, твари, будят и будят! Вы все то ли слепые, то ли тупые…
Я посмотрела в указанную сторону. Там действительно был ящик. Мусорный. И стрелочка с пылкими объяснениями, где редакция «Дни Империи» видит ваши жалобы и предложения. Ой, зря я его разбудила…
— Нет, я не жалобы писать, я на собеседование, — снова посмотрела я на охранника.
— На что? — не понял он.
— На работу к вам устраиваться! — охранник посмотрел на меня очень странным взглядом.
— Если так сильно приперло, девка, иди на панель лучше, — отсоветовали мне не слишком ласково.
— Где тут у вас кабинет главного редактора? — проигнорировала я предложение.
— Главного редактора ей подавай! — взревел старый засранец, — Вот обнаглела! Проваливай, пока взашей не погнал! Всех, кого надо, мы сами найдем.
— Да я просто…
— Ты просто уходишь, — указал мне мужик на дверь. И чего он так взъелся-то?
— Мне назначено!
— Вот наглая пигалица! — обалдел охранник, — врет и не краснеет! Сегодня никому не назначено!
Не прокатило. Черт.
— Ну хоть в туалет-то зайти можно? — я постаралась сделать самое жалостливое и подобострастное лицо — на человека с синдромом вахтера должно подействовать.
Давить на таких, если ты не биг босс — большая ошибка! Как я вообще ее допустила?
— Тут тебе не клозет, — отказал, но уже не так категорично.
— Но я так долго сюда шла, сейчас лопну просто! Дядечки, миленький, ну пожалуйста! — мужик уже ощутимо смягчился.
— Ладно, иди направо и до конца коридора, — смилостивился он, — бумагу бери в ящике для жалоб и предложений.
— Зачем? — не поняла я.
— А чем еще задницу подтирать? — удивился охранник.
— И правда, — я схватила пару бумажек из ящика и пошла по коридору.
Отошла на приличное расстояние от старого цербера и подперла плечами стену. Мимо проходили люди, но я их не дергала. В этот раз жертву надо подбирать с умом! Я вглядывалась в лица, в поисках того самого… Лица поглядывали на меня с любопытством в ответ. Вдруг мой взгляд поймал странного мужчину. Звериные желтые глаза и жесткие серые волосы — он посмотрел на меня в ответ с таким же любопытством, цепко, настороженно, но без страха.
— Ты симпатичная, — заметил он, — не хочешь вечером погулять?
— Нет, — выкуси, Олежа, опыт последних дней показывает, что я очень даже популярная женщина, что бы ты там себе не думал! — я жуть как занята.
— Как хочешь, — перестал улыбаться этот
Мир другой, мужики все те же!
Я продолжила наблюдение. Наконец, спустя еще пять минут, в коридор завернул нервного вида молодой, надеюсь, человек, высокий, худой и с грустными глазами. Я тут же отлипла от стены, начала высокомерно оглядывать обстановку. Когда он собирался прошмыгнуть мимо меня, поймала его за руку.
— Где здесь кабинет главного редактора? — спросила я, глядя на него высокомерно и с достоинством, как Валиде-султан!
— Я… я… — начал мямлить он; я выразительно подняла левую бровь, — я сейчас объясню…
Я скакала по лесенке, напевая песенку про козочку. Пятый этаж, кабинет 13, прямо, налево, прямо! Желудок сжался в волнении, когда я подошла к заветной двери. Я выдохнула, постаралась унять сердцебиение — нельзя выдавать свое волнение перед другими! Будешь трястись и мямлить — ничего не добьешься. Постучала.
— Кого там твари преисподней принесли?! — не слишком радужное начало.
— Здравствуйте, можно войти, это срочно! — сказала я и тут же прошмыгнула в кабинет.
— Ты еще кто? — главный сидел за массивным заваленным всякой всячиной столом.
Стопки бумаги возвышались небоскребами, керамическая тарелочка завалена пеплом и окурками, накуренное помещение утопало в тумане, который мешал и дышать и смотреть.
Да уж, у любого просителя тут же и глаза заслезятся и дыхание перехватит — редактор поставил себя в заведомо выигрышное положение перед теми, кто заходит в его угрюмую не проветриваемую обитель! Окна зашторены тяжелыми портьерами, ни один предательский лучик солнца не прошмыгнет. Возможно, я поняла, чем так прогневала стража у двери имперского дна: у начальства, судя по всему, тяжелое похмелье — поэтому и не принимает сегодня!
А старый сторожевой пес злиться на всех, кто хочет побеспокоить страдающего от неумеренного употребления главного редактора. Мужчина тоскливо сжимал дрожащими руками виски и даже не открыл глаза, чтобы посмотреть, кто это такой наглый к нему пожаловал.
— Я хочу устроиться к вам корреспондентом, — негромким голосом начала я, чтобы не раздражать его, — у меня есть рекомендация, посмотрите, пожалуйста.
— Задницу себе подотри своей рекомендацией! — рявкнул мужик и сам же и поморщился. Почему мне все, интересно, сегодня предлагают бумажками подтереться? — пошла вон.
— Ну вы хотя бы прочитайте перед тем, как гнать! — настаивала я. Если уж Раш помог мне с жильем, значит и в газету его письмецо устроиться должно помочь!
— Я несчастный мужчина, которого все мучают просто ни за что, — тоскливо завыл мой будущий работодатель, — я не хочу ничего читать! Я хочу опохмелиться!
— Если у вас ничего нет для опохмела, давайте я сгоняю и куплю, — радостно предложила я, — а потом вы прочитаете мою рекомендацию!
— Ты издеваешься надо мной?! — взвизгнул мужик, опять поморщился и посмотрел на меня такими грустными глазами, что я и сама поверила, что я над ним просто жесточайшим образом издеваюсь. Вот буквально ни за что.