Творец счастья
Шрифт:
Вытерев мокрые щеки, воинственно настроившись, направляюсь в кухню. Но стоило мне только выйти из комнаты, как раздается стук во входную дверь. Громкий такой стук, решительный. Замираю на пороге своей комнаты, прислушиваюсь. Кто там так барабанит?
Слышу, как отец пошлепал тапками к входной двери. Через минуту все шумы заглушает басистый диалог.
Незнакомец:
— Доброго вечера, Андрей Данилович!
Отец:
— И вам не хворать.
Незнакомец:
— Майор Дмитрий Смирнов. Будем знакомы.
Отец:
— Будем.
Незнакомец, который
— Пройти разрешите? Есть разговор.
Отец:
— Проходите. Чем обязан?
Дмитрий:
— Сразу по делу, я не привык ходить вокруг, да около. Вы Рузанова обвиняете. Напрасно. Бандитов надо обвинять, они все это затеяли. Кучинский требовал в виде выкупа за Катерину программу, которую Кирилл с Мишей разработали. А Сташевская, подельница Кучинского, хотела отомстить Мише за, скажем так, неразделенные чувства. Вот их надо винить. А Кирилл и Миша сделали в той ситуации все, что смогли, чтобы спасти девушек. Это я, спецом, тормознул захват. Не освобождали мы девчонок, пока не дождались Сташевскую. Нам ее нужно было взять с поличным. Так что еще и меня вините. Но, все живы, слава Богу. А это главное. Это все, что я хотел сказать. Извините, что побеспокоил. Можете не провожать. Выход сам найду.
Я, недолго думая, мчусь к входной двери, когда слышу торопливые шаги гостя.
— Стойте, — кричу я, догоняя Дмитрия, — не уходите! Спасибо вам! Спасибо, что вытащили нас из того дома!
Мужчина поворачивается ко мне с доброй улыбкой и веселыми искорками в глазах.
— Так вот вы какая, Екатерина Андреевна! — удивляется он. — Приятно познакомиться. Я — Дмитрий.
— Катя.
Мы пожимаем друг другу руки, когда я рассматриваю своего спасителя. Среднего роста, крепкий мужчина лет тридцати пяти, темные коротко стриженные волосы и улыбка с ямочками на щеках. Симпатичный.
Краем глаза вижу отца, подпирающего дверной косяк в гостиной. Стоит, молчит, на нас смотрит.
— Вы, молодец, Катя. Не ожидал, честное слово! Как вы со Светой тех двоих уложили-то! А? Они рассказывали о ваших подвигах, а мы все диву давались, — смеется он. — Одного амбала обездвижили, второго разоружили — ну прям коммандос! Мои бойцы вам привет передавали, гордятся вами. А я хоть завтра вас со Светланой в свою бригаду возьму — нам такие смелые боевые девушки нужны.
Понимаю, что шутит он, но чувствую, как мои щеки краснеют от смущения, а ком в горле не дает произнести ни слова. Не хватало еще разреветься тут такой боевой и смелой…
Но ответить все равно не успеваю — снова стук в дверь. Папа отлипает от косяка и идет открывать. В прихожую гуськом заходят Пашка, Света, Миша и Кирилл. Я смаргиваю пару раз — не привиделось ли мне? Но нет, все тут, прям в полном составе.
— Ой, сколько гостей у нас сегодня! — восклицает мама, входя в прихожую. — Проходите, проходите. Андрюша, давай, в гостиной стол раскладывай — ужинать будем.
С удивлением смотрю, как папа пожимает руки Мише и Кириллу, даже улыбается чуток.
— Дмитрий, вы тоже проходите. Посидите с нами, — обращается он к первому гостю.
— Тетя Катя, мы за вас испугались! — бросается ко мне Пашка и обнимает
— Все хорошо, Пашка, — успокаиваю я его и, поглаживая мальчонку по белокурой копне волос, всматриваюсь в Кирилла.
Выглядит он уставшим и, действительно, похудевшим как-то. Но смотрит на меня нежно и чуть улыбается. Сейчас мне хотелось бы броситься к нему на шею, поцеловать… но тут такая толпа народу собралась… не комильфо, как-то…
Миша ловит наши с Кириллом гляделки и виновато объясняет:
— Катюш, извини, что вот так ввалились без предупреждения, но просто уже не выдержали, хотели тебя увидеть и разрулить эту всю бодягу… с твоим домашним арестом.
— Домашний арест отменяется, — громыхает голос папы из гостиной.
Я закатываю глаза, мол «наконец-то», а потом оказываюсь в объятиях Светы, потом Миши и…, наконец, Кирилла.
— Котенок мой маленький, солнце мое золотистое, — шепчет он мне в ухо, бережно прижимая к себе. — Прости, я уехал из больницы, — нежный поцелуй в щеку, — твой папа…
— Я знаю, — целую я его в ответ.
Попытку повиснуть у него на шее пришлось отменить, поскольку, поднимая руки, чувствую боль в боку, бледнею и морщусь.
— Тише, тише, Котенок, не надо резких движений, — его руки аккуратно поглаживают мои плечи. — Все интимные захваты оставим на тот счастливый день, когда ты поправишься.
— То есть на твои страстные нападения, в ближайшее время, я могу не рассчитывать? — обиженно надуваю губы с хитрым выражением лица.
— Наоборот! Как раз можешь рассчитывать. Причем я использую всю свою неутомимую фантазию в доставлении тебе удовольствий.
Я испуганно оглядываюсь вокруг, надеясь, что никто нас не слышит. К моему облегчению, все уже переместились в гостиную, откуда доносится шум сервируемого к ужину стола, голос мамы и Пашки, который требует, чтобы ему тоже доверили часть работы, ведь он уже почти взрослый.
— Ой, Катюш, подожди минуту, я кое-что из машины заберу, — спохватывается, оживший в моих объятиях, Котяра и скрывается за дверью.
А я прохожу в гостиную и умиленно наблюдаю картину: все, включая гостей, и даже мелкого Пашку, расставляют на столе столовые приборы, посуду, салатницы и блюда, приготовленные мамой. Я улыбаюсь, ловя себя на мысли, что все страхи и сомнения куда-то улетучились, снова легко на сердце, ведь все мои родные люди здесь, со мной, не бросили меня. Красота! Идиллия. О чем еще можно мечтать?
Ответ на этот вопрос не заставил себя долго ждать. Когда стол был накрыт, все расселись по местам, а Кирилл с двумя букетами цветов возник в дверном проеме, все уставились на него.
— Это вам, — протягивает он один букет маме, которая радостно принимает подарок. — А это, — продолжает Кирилл, протягивая мне второй букет, — моей прекрасной невесте. Катюша, милая, это событие должно было произойти во Флоренции, как планировал я, под ласковым солнцем Италии, в самом романтичном месте Мира, но… обстоятельства таки привели нас, как ты хотела, в Нижние Казюки… хм, придется мне смириться с иронией судьбы… но уже никто и ничто меня не остановит.