Творения

Александрийский Кирилл

Таких мыслей святых отцов держимся и мы. Если же кто иначе учит и иначе мудрствует, тот находится не на прямом и царском пути. А что не необычно святым отцам употреблять выражение: «Христос родился плотски», и что напротив это выражение обыкновенно и у других, не менее истинно и для нас, показывают следующие слова

Амфилохия, епископа иконийского. «Если бы Он не родился плотски, то ты не родился бы духовно; если бы Он не носил рабского образа, то ты не приобрел бы славы сыноположения». — Ясно, что и здесь слово «плотски» тоже значит, что «по плоти», как например слово «божественно» однозначуще с словом «по Божеству».

Анафематство 3

Кто во едином Христе, после соединения (естеств), разделяет лица, соединяя их только союзом достоинства, то есть, в воле или в силе, а не, лучше, союзом, состоящим в единении естеств: да будет анафема.

Возражение восточных

Опять напомним ему собственные его слова и укажем, как он сам говорит о двух ипостасях. Например, в первом томе он говорит: «итак по отношению к Его природе, Слово Бога Отца отдельно (взятое) не получило освящения. Если же кто будет думать, что рожденный от святой Девы помазан и освящен один, в этом смысле и назван Христом»…. Итак на каком же основании он, как бы забывши свои слова, соединяет природы в одну ипостась, сливая их и называя естественным божественное соединение? И кто когда–нибудь примет за естественное божественное соединение в таинстве домостроительства? Если соединение естественно, где благодать? где божественное таинство? Ибо природы, как мы знаем, однажды установленные всеустрояющим Богом, следуют закону необходимости? Опять неужели дело домостроительства, по круговращению и порядку природы, будет продолжаться тысячу лет, как безумствовал и баснословил ненавистный Аполлинарий?

Защищение Кирилла

Божественный Павел, ясно показывая всем, каким образом единородное Слово Божие соделалось человеком, как строитель таин Божиих и имеющий в себе Христа говорящего, возвещает: «не от ангел бо когда приемлет, но от семене Авраамова приемлет». «Отнюдуже должен бе по всему подобитися братии, да милостив будет и верен первосвященник в тех, яже к Богу» (Евр.2:16–17). Мы, считая это изречение за самое истинное, следуя повсюду богодухновенным Писаниям, и почитая полным удивлением изречения богословов и даже считая их за божественные законы, утверждаем, что Слово Бога Отца заимствовало не от святых ангелов, ни даже от своего естества; веруем, согласно с священным

Писанием, что, осенивши святую Деву, как сила всевышнего Отца, Оно образовало Себе из нее тело, действием впрочем Св. Духа, и соделалось человеком, и названо сыном Авраама и Давида, не потерявши чрез вочеловечение свойства — быть истинным Сыном Бога и Отца, напротив оставаясь, хотя и соделалось плотью, в естестве, величии и славе Божества, потому что неизменяемо и выше превращения, как Бог. Итак Оно есть один и тот же Сын и Господь и прежде воплощения и после воплощения. А разделять одного на двух сынов и разрушать дело истинного соединения, разделяя на части и полагая особо человека и особо Бога, дело нечестивое выше всякого описания. Но, мало заботясь об этом, Несторий дерзал говорить теми же словами так: «сие да мудрствуется в вас, еже и во Христе Иисусе, иже во образе Божии сый, себе умалил, зрак раба приим» (Флп.2:5–6). Не сказал: сие да мудрствуется в вас, еже и в Боге–Слове, которое, пребывая во образе Божии, приняло зрак раба; но употребивши слово «Христос», как название означающее две природы, без опасения называет Его и принявшим образ раба и Богом, хотя непонятно, каким образом относит слова к двум разделенным природам. В другой проповеди опять говорит: «да о имени Иисусове всяко колено поклонится небесных, земных и преисподних, и всяк язык исповесть, яко Господь Иисус Христос» (Флп.2:10–11). Ради носящего почитаю носимого; ради сокрытого покланяюсь видимому. Бог неотделим от видимого; поэтому не разделяю честь того, кто неразделим; разделяю природы, но соединяю поклонение». И еще в другой проповеди: «говори о принявшем, что Он Бог; присоединяй принятого, потому что образ раба; после того присовокупляй достоинство соединения, потому что власть у обоих общая, достоинство у обоих одно и то же; при разделении природ исповедуй единство достоинства». Видишь, как везде разделяет природы одну от другой, соединяет же, как говорит, поклонение и признает общею только власть и единство одного достоинства. Но общее, если оно общее, во всяком случае не у одного, а у двоих или у многих, отдельно и особо взятых. Итак к чему же сделано порицание слова, которое по справедливости анафематствует такое мудрование? Что нелепого, если мы, противопоставляя благочестивые догматы гнусным и сквернейшим словам Нестория, выразили должную заботливость о спасении братий? Поелику же говорят, что я противоречу своим словам, и в доказательство приводят часть послания, которое я писал к святым монахам: то я считаю долгом ответить и на это, что следует. Говорят, что и сам я назвал две ипостаси, и считают достаточным для себя доказательством, что и мы не отвергали того, что говорят они. Итак по необходимости предложивши эту часть послания, присовокуплю после сего ясное доказательство на то, что они повсюду являются лжецами в своих словах. Она читается так: «итак что касается до Его природы, то не освящено отдельно Слово Бога Отца. Если же кто будет думать, что рожденный от святой Девы помазан и освящен один, и в этом смысле назван Христом, пусть скажет далее, достаточно ли помазание для того, чтобы помазанный явился равнославным и сопрестольным Богу, который выше всего». Поелику же изобретатель новых для нас хулений Несторий часто утверждает, что Христом названо отдельно Слово Божие, отдельно же и особо — другой Христос, рожденный от святой Девы: то отвергая такое мнение, как скверное, и безрассудное, и чуждое истины, мы не утверждаем ни того, что Слово Бога Отца, отдельно рассматриваемое, помазано елеем радования, ни того, что (помазан) отдельно и особо взятый, как человек и иной Сын, а не Слово Божие, — тот, который (родился) от святой Девы; напротив утверждаем, что всем должно исповедывать одного Христа — воплотившееся и вочеловечившееся единородное Слово Божие, потому что «един Господь, едина вера, едино крещение» (Еф.4:5). Итак всякому, привыкшему православно мудрствовать, ясно, что они превращают смысл моих слов и чрез то клевещут на истину. Конечно, была бы непогрешительна, весьма справедлива и не заслуживала бы никакого осуждения иная мысль, именно, что плоть по своей природе отлична от Слова, рожденного от Бога Отца, а равно и Единородный есть иной по отношению к своей природе. Но так понимать не значит разделять природы после соединения. Подлинно, если бы кто захотел рассматривать силу таинства острым взором ума, увидел бы, что не от своей природы, как сказано в начале, заимствовал Бог–Слово, но от семени Авраамова; а святое тело от семени Авраамова не единосущно рожденному от Бога Слову. От святой Девы заимствовал произшедший человек, чтобы уподобиться братии и Единородному назваться первородным. Но хотя тело иной природы, нежели Слово Бога Отца; впрочем один Христос, и Сын, и Бог, и Господь, хотя (Оно) и соделалось плотью. И небезвредно разрушать способ истинного соединения, разделяя ипостаси на два сына, как будто они существуют в разлучении, каждая отдельно и особно, и имеют одно внешнее единение или союз одного достоинства. Когда же называем соединение естественным, то разумеем истинное; потому что само богодухновенное Писание имеет обычай употреблять это выражение; например в одном месте богодухновенный Павел пишет некоторым (людям): «и бехом естеством чада гнева, яко же и прочии» (Еф.2:3). И никак не скажет кто–либо, что подпали по (самой) природе божественному гневу, так что грешники суть порождения его; иначе мы совершенно согласны будем с зараженными безумием манихейским. Но слово «естеством» тоже, что «поистине». Итак, не сливая природ и не смешивая их одну с другою, как говорят противники, говорим, что произошло естественное соединение (их); но везде утверждаем, что из двух природ нетождественных, божества и человечества, соделался один Христос, и Сын, и Господь. Очевидно, что с мнениями Аполлинария у нас ничего нет общего; ибо однажды осужденных, как низвращающих истину, должно отвращаться.

Анафематство 4

Кто изречения евангельских и апостольских книг, употребленные святыми ли о Христе, или Им самим о Себе, относит раздельно к двум лицам или ипостасям, и одни из них прилагает к человеку, которого представляет отличным от Слова Бога Отца, а другие, как богоприличные, к одному только Слову Бога Отца: да будет анафема.

Возражение восточных

Прилично и здесь напомнить ему собственные его положения, в которых говорит: «когда услышишь, что преуспевал премудростью, возрастом и благодатью, не думай, что Слово Божие соделалось мудрым постепенно; и опять не дерзай пустословить, что преуспевание возрастом, премудростью и благодатью приписываем человеку». Хотя он и отвергает здесь свидетельство Писания, показывающее, что преуспевание происходило в естестве видимой плоти Господа: но не время теперь обличать это, потому что спешим к предлежащей главе. Чтобы доказать, что он сам говорит о двух ипостасях и противоречит себе, предложим давно сказанное им: «не должно соглашаться с словами, разделяющими соединение, т. е. одного Сына на два лица, или ипостаси, или на два сына, потому что неразделимо и неразрывно совершеннейшее соединение, и всяким образом, во всех отношениях и во всяком смысле один Сын. Но когда сохраняется совершеннейшее соединение и исповедуется один Сын и Христос и Господь: то должно принимать (все) слова об одном и том же Сыне; по силе соединенных природ, без сомнения, должно относить к одному Сыну то, что говорится». Но если не разделять евангельских слов, или сказанных о Господе Им самим, или помещенных в апостольских писаниях: то какой высоты хуления не превзойдет (он)? Если не разделяем речей, то каким образом будем противостоять Евномию и Арию, которые все слова смешивают так, как будто оне сказаны были об одной природе, и низкое человечества хульно относят к вышней природе чистого Божества? Или как будем понимать слова Господа, которые Он говорит в отношении к природе видимой плоти: «не снидох, да творю волю мою» (Ин.6:38), и: «заповедь получил я, что реку и что возглаголю» (Ин.12:48), и: «о себе ничесоже творю» (Ин.8:28), и: «восхожду ко Отцу моему и Отцу вашему, и Богу моему и Богу вашему» (Ин.20:17) и прочие подобные? Если слова, равно как и природы, останутся нераздельными: то, по учению его [3] , Отец будет Богом единородного Бога, а служителем и исполнителем отеческих заповедей — Сын по Божеству. И если уничижение перенесем на божественное естество, то к кому приложим слова: «Аз и Отец едино есма» (Ин.10:30), и то, что Он делает, как Отец; и эти слова: «якоже Отец воскрешает мертвыя и живит, тако и Сын, ихже хощет (а не тех, которых приказывают) живит» (Ин.5:21)? Но справедливо, по слову самого Господа, отец есть Отец и Бог: Бог возникшего в последние времена от семени Давидова с плотью, Отец же Бога Слова, рожденного бесстрастно и вечно, причем сохраняется и исповедуется сыновство в отдельном смысле. Как же будем понимать: «аминь аминь глаголю вам, прежде даже Авраам не бысть, аз есмь» (Ин.8:58), и: «вся тем быша» (Ин.1:3), если не будут разделены слова? Неужели отнесем к естеству, явившемуся в последние времена от семени Давидова, слова о бытии прежде Авраама и Давида и о сотворении чрез Него всего? Или, полагая природы неслитно пребывающими и исповедуя соединение неразделимым, скажем благочестиво, что слова по силе соединенных природ, как выше сказано, относятся к одному Сыну и Господу и Христу, но не прилагаются все к одной природе? так что в одном названии природ разумеется каждая по непонятной для нас высоте соединения, как например: «никтоже взыде на небо, токмо сшедый с небесе, Сын человеческий сый на небеси» (Ин.3:13) и еще: «аще убо узрите Сына человеческого восходяща, идеже бе прежде» (Ин.6:32), — не разумеем ли в одном названии Сыном человеческим и того, кто соединен с ним неслиянно и нераздельно? Ибо хотя и назвался Сыном человеческим в отношении к принятой и видимой природе плоти; но чрез дела, им совершенные, показал себя Богом. И опять: «Иисус Христос, имже всяческая» (Евр.2; 10); и еще: «Иисус Христос вчера и днесь» (той же и во веки) (Евр.13:8). Каким образом чрез Него всяческая? если же чрез Него всяческая, то каким образом — вчера и днесь? Но истинно и то, что все чрез Него, верно и то, что — вчера и днесь, и то истинно, что — тот же и во веки, если по различию природ, соединенных неслитно и нераздельно, будем относить слова вчера и днесь к видимому, во веки — к невидимому, а по единству сыновства — к одному и тому же.

3

Кирилла александрийского

Защищение Кирилла

У тех, которые неразумно желают порицать анафематства, составленные с величайшею пользою и по необходимости, кажется, одна цель — ничего истинного не думать и не говорить, а представить ясное доказательство на то, что они заняты одной клеветой. Потому что если бы они с рачением и усердием приложили свой ум к написанному, то поняли бы, что своими мнениями и словами, ими самими произнесенными, (только) утверждают анафематство и доказывают, что оно не неразумно составлено. А каким образом, скажу об этом. Добрый для нас Несторий, проповедуя в церкви, сказал нечто такое, — как бы это сказать яснее и для всех понятнее, — (сказал, что) Арий, Евномий и Аполлинарий и толпы всех, принадлежащих к такому братству, старались ввести слово «Богородица», чтобы, когда произойдет смешение и природы не будут разделены, ничто низкое не было принимаемо в человечество и потом им был бы случай восстать на Божество, как будто все, что говорится, говорится об одном. Когда таким образом сказано, то весьма полезно было с нашей стороны анафематство, не дозволяющее разделять на два лица и ипостаси одного Господа Иисуса Христа. А что и сами они согласны с нашими словами, ясно будет из тех слов, которые выписали и признали справедливыми. Вот слова эти: «не должно соглашаться с словами, разделяющими соединение, т. е. одного Сына на два лица, или ипостаси, или на два сына, потому что неразделимо

и неразрывно совершеннейшее соединение, и всяким образом, во всех отношениях и во всяком смысле один Сын. Но когда сохраняется совершеннейшее соединение и исповедуется один Сын и Христос и Господь: то должно принимать (все) слова об одном и том же Сыне; по силе соединенных природ, без сомнения должно относить к одному Сыну то, что говорится». Итак когда сохраняется совершеннейшее единение, то возможен ли какой–нибудь (хотя) тайный доступ (к разделению) или даже вид сечения? и кто дерзает разделять, не сойдет ли с правого пути и не отпадет ли совершенно от догматов благочестия? Что же говорит анафематство? Кто разделяет слова таким образом, что одни прилагает к Нему, как к человеку, отделено рассматриваемому от Слова Божия, а другие, как богоприличные, к одному Слову Божию, да будет анафема». Итак если разделяющие и разлагающие одного Христа на человека отдельно и особо, и на Бога–Слово отдельно и особо, не разделяют Его и не говорят о двух сынах, то пусть обвиняют нас любящие жаловаться. Если же так мудрствовать, значит (производить) сечение и разделение: то почему они вздумали порицать наши слова, когда и сами, как говорят, исповедуют, что Еммануил неразделим и есть один по совершеннейшему соединению? Итак и я сам похвалю и всякий, думаю, привыкший право мудрствовать, (похвалит) обязанность принимать благоразумно каждую речь, хотя бы и им, пожалуй, сказанную: потому что одни из речей богоприличны, а другие более сообразны с домостроительством по плоти. Поелику же один и тот же Бог и вместе человек: то в этом отношении весьма справедливо говорится иногда божественно, иногда человечески; однако мы утверждаем, что и те и эти слова одного Иисуса Христа; мы и храм от пресвятой Девы не лишаем Божества, и то знаем, что Слово Бога Отца не бесплотно после неизреченного соединения. Но я удивляюсь, что весьма тщательно исследовавшие и, как думают, тонко разобравшие мои послания, намеренно опускают то, что в них полезно и необходимо для доказательства правоты и верности догматов, а весьма живо бросаются на слова, которые представляют, как им кажется, хотя малейшую возможность сплести из них клевету против нас. Припомню же мои слова; я так писал в письме к Несторию: «а речи нашего Спасителя в евангелиях не разделяем ни между двумя ипостасями, ни между двумя лицами; ибо не двойствен один и единый Христос, хотя и разумеется соединенным из двух и различных природ в неразделимое соединение, подобно как например и человек разумеется (состоящим) из души и тела и не двойственным, а единым из обоих. Но правильно мудрствуем, что как божественные, так и человеческие речи сказаны об одном. Когда Он говорит о себе богоприлично: «видевый мене, виде Отца» (Ин.14:9), и: «аз и Отец едино есма» (Ин.10:30): то разумеем божественное и неизреченное естество Его, по которому Он по отношению к Отцу своему, по причине тождества существа, есть подобие, образ и сияние славы Его (Евр.1:3). Когда же Он, не гнушаясь меры человечества, говорит к иудеям: «нынеже ищете убити мене человека, иже истину вам глаголах» (Ин.8:40): опять тем не менее познаем того же Бога–Слово в равенстве и подобии Отца, но в пределах Его человечества. Ибо если необходимо веровать, что истинный Бог по существу соделался плотью или человеком, так как плоть одушевлена разумною душою: то какое основание имеет кто–нибудь стыдиться слов Его, когда они относились к человечеству? Если бы Он отвергал речи приличные человеку, то кто заставил бы Его сделаться подобным нам человеком? И снисшедший ради нас до добровольного истощения, по какой причине стал бы отвергать слова, приличные этому истощению? Поэтому к одному лицу должно относить все слова (находящиеся) в евангелиях, к одной ипостаси воплощенного Слова: ибо един Господь Иисус Христос, по писаниям». Итак, сколько уже видно из вышеписанного, нас нельзя обличить в незнании домостроительства и слов приличных каждой природе; но лучше мы не позволяем душевным, не имеющим духа, мудрствовать или говорить о двух сынах, разделяя одну от другой ипостаси после неразрывного соединения. Поелику же они, взявши некоторую малую часть из нашего послания, положили ее в начале своих речей, угрожая со временем обличить нас, что мы будто не умеренно согрешили по отношению к слову Бога Отца и весьма неразумно приписали Его естеству возрастание и преуспеяние, приличные плоти: то, пожалуй, скажем и на это, предложивши целую часть послания; потому что они, опасаясь истины и обманывая слушателей, привели (только) некоторую часть, которая показалась им более годною к тому, чтоб иметь возможность и, по–видимому, благовидно составить против нас клевету. Сказано же было так: «когда услышишь, что преуспевал премудростью, возрастом и благодатью, не думай, что Слово Божие соделалось мудрым постепенно. Особенно же припомню, что богодухновенный Павел так написал: «Христос Божия сила и Божия премудрость» (1 Кор.1:24). И опять не дерзай пустословить, что преуспевание возрастом, премудростью и благодатью приписываем человеку, ибо это, я думаю, есть не что иное, как разделять на два одного Христа; но как сказано прежде, будучи предвечным Сыном, называется «предопределенным в Сына Божия» в последние времена века, усвояющим себе по домостроительству рождение своей плоти. Таким образом говорится и о сущей Премудрости родившего, что Она преуспевала в премудрости, хотя Она совершенна, как Бог, и в то время, как добровольно приняла на себя чрез совершеннейшее соединение свойства человеческие». Итак почему они ложными умствованиями низвращают истину, когда Бог говорит: праведно судите (Втор.1:16)? Потому что мы не учим о разделении ипостасей после соединения, не говорим и того, что божественное естество имело нужду в возрастании и преуспевании, но только то, что Он по домостроительственному усвоению свойства плоти сделал своими, так что «плоть бысть», по Писанию (Ин.1:14). А что с такой верой и мнением согласен и сонм святых отцов, постараюсь показать, предложивши для полного убеждения часть проповеди, произнесенной некогда блаженной памяти Аттиком. Вот она:

Аттика, епископа константинопольского. «Ныне Владыка Христос принял рождение по человеколюбию; ибо рождение по божественному достоинству было прежде». Потом опять присовокупляет к этому: «Слово по человеколюбию истощается, будучи по природе неистощимым; ибо «себе умалил, зрак раба приим» (Флп.2:7). Бесплотный для тебя воплощается; ибо «Слово плоть бысть» (Ин.1:14). Неосязаемый по причине бестелесной природы осязается. Безначальный бывает под телесным началом; совершенный возрастает; неизменяемый преуспевает; богатый рождается в вертепе; одевающий небо облаками одевается пеленами; царь полагается в яслях».

А что разделять ипостаси после соединения не беспорочно, а напротив значит низвращать достопоклоняемое таинство вочеловечения, это не менее узнаем, читая слова Юлия и Феликса, бывших некогда предстоятелями римской церкви.

Юлия, епископа римского. Проповедуется же во исполнение веры Сын Божий и воплотившимся от Девы Марии и вселившимся в человеке; Он не действовал в человеке, ибо это (выражение) имеет место в отношении к пророкам и апостолам; Он есть совершенный Бог во плоти и совершенный человек в Духе; не два сына — один единородный Сын, воспринявший человека, а другой смертный человек, воспринятый Богом, но один, единородный на небеси и единородный на земли, Бог.

Феликса, святейшего епископа римского и мученика. Что же касается до воплощения Слова и веры, мы веруем в Господа нашего Иисуса Христа, рожденного от Марии Девы, (веруем) что Он есть вечный Сын Божий и Слово, а не человек, воспринятый Богом, так чтобы (человек) был другой от Него; потому что не так воспринял человека Сын Божий, чтобы быть иным от него (существом), но будучи совершенным Богом, сделался вместе и совершенным человеком, воплотившись от Девы.

Анафематство 7

Кто говорит, что Иисус, как человек, был орудием действий Бога Слова и окружен славою Единородного, как существующий отдельно от Него: да будет анафема.

Возражение восточных

Никто не станет исповедывать, что в Господе нашем Иисусе Христе Дух действовал, как в простом человеке, или как в пророке, или как в апостоле. Однакож не станем ни отвергать, ни исключать апостольские слова, сказанные о Нем относительно естества видимой плоти, которые гласят: «по действу державы крепости его, юже содея о Христе, воскресив его от мертвых» (Еф.1:19–20), «разрешив болезни смертные» (Деян.2:24); и еще: «десницею Божиею вознесеся» (Деян.2:33) и прочие подобные. Хотя эти слова положены по причине видимой плоти; никто однако не допустит, чтобы в Нем действовала (посторонняя сила) или как в человеке простом, или как в праведнике, или как в пророке, или как в апостоле. И опять не станем уничтожать, или отвергать, или неразумно и богохульно анафематствовать божественные слова, сказанные и положенные относительно естества видимой плоти, и не станем говорить, что в Нем действовал (Дух) или как в простом человеке, или как в праведнике, или как в пророке, или как в апостоле; потому что Он не говорил: «вот что говорит Господь», но как Сын законоположник: «аз же глаголю вам» (Мф.5:22 и др.).

Защищение Кирилла

Против одинаковых слов и теперь мы употребим тот же способ защищения. Без сомнения, один есть Господь наш Иисус Христос, один и тот же, по верованию нашему, есть вечное и предвечное Слово Бога Отца и в последние времена мира человек от жены, имевший чудное рождение по плоти. Но так как Он есть один Сын и Бог и Господь, то совершал знамения силою, высшею человеческой, научая достаточными доказательствами, что хотя и был во плоти, но тем не менее есть в тоже время и истинный Бог, и сила Отца; потому что не перестал быть тем, чем был, сделавшись человеком. Поэтому совершал необыкновенные дела, — то посрамлял демонские силы и попирал сатану; то открывал свет слепым, воскрешал мертвых, укрощал одним словом волнующееся море, и чрез то не прославлял какого–нибудь человека и другого, отдельно существующего Христа, как например одного из святых пророков или апостолов, но себе самому приобретал славу, дабы все веровали, что Он есть истинный Бог по природе, хотя и соделался человеком. Итак в высшей степени нелепо было терпеть слова Нестория: «общи действия Троицы и имеют разделение только между ипостасями; поэтому слава Единородного иногда усвояется Отцу, иногда Духу, а иногда могуществу Христа». Итак желающие опровергать или пусть покажут нам другого Христа, отдельно и особо существующего и мыслимого, которому Единородное Слово Божие усвоило свое могущество, так как бы Сын был отличен от Него; или если Единородный от Отца и от жены человек по плоти не есть иной и иной, но один и тот же, то уместно ли было молчать, и не должно ли напротив противопоставить силу истины его пустословию, помрачающему красоту догматов благочестия? Итаке сам Сын был и есть Бог. Но как однажды снизшел до меры человечества и не считал домостроительство достойным отвержения, а все перенес, чрез добровольное за нас истощение: то и говорится о Нем, что Он оживотворяется Отцем, хотя по природе есть жизнь; говорится, что приемлет славу, хотя есть Господь славы. Поэтому Еврей из Евреев, истинно наученный в законе, и из колена Вениаминова, говорил: «Павел апостол ни от человек, ни человеком, но Иисус Христом и Богом Отцом воскресившим его от мертвых» (Гал.1:1) «и славу ему давшим» (1 Пет.1:21). Но хотя говорится, что Он принял славу от Отца, так как это дело подходит под меру человечества: однако Он сам знал, что имеет достоинство высшее твари, поскольку разумеется и есть Бог; поэтому и говорил: «вся мне предана суть Отцем моим, и никтоже знает Сына, токмо Отец, ни Отца кто знает, токмо Сын, и емуже аще волит Сын открыти» (Мф.11:27). Но может быть кто–нибудь из любознательных скажет: если тебе все предано от Отца, как имеющему нужду в славе и долженствующему иметь данную власть над всем — по причине человечества; то как говоришь ты, что невозможно умам человеческим знать тебя, так именно, как и Отца? Но подлинно, говорит, познание меня не ограничивается видимым, потому что я Бог во плоти и крови; можно познавать меня по плоти, но по природе и славе Божества я имею то же, что Бог и Отец, и возвышаюсь над всяким умом и словом. Итак, — возвращаюсь к мысли предложенного, — мы не уничтожаем апостольских речей, — да не будет! — и не мудрствуя или не говоря ничего другого несообразного, не разрушаем основ вочеловечения; но везде следуя священному Писанию и приписывая словам богословов твердую непогрешимость, противостоим только тем, которые ниспровергают православные догматы церкви. А если говорится, что Отец воскресил из мертвых Господа нашего Иисуса Христа, то никто не усомнится, что это дело совершаемо было, очевидно, только по отношению к плоти Его. Он сам впрочем, будучи животворящею жизнию и действенною силою Отца, оживотворил свой храм: «разорите, — говорит, — церковь сию, и треми денми воздвигну ю» (Ин.2:19). Итак оживотворяемое (тело) было не чужое, не какого–либо из подобных нам людей, по собственное тело самого Слова.