Творения, Александрийский Кирилл

Творения

на обложку

Александрийский Кирилл

Шрифт:

Анафематство 8

Кто дерзает говорить, что воспринятому (Богом) человеку должно покланяться вместе с Богом Словом, должно его прославлять вместе с Ним и вместе называть Богом, как одного в другом (ибо так думать заставляет постоянно прибавляемая частица — (вместе с), а не чтит Еммануила единым поклонением и не воссылает Ему единого славословия, так как Слово стало плотью: да будет анафема.

Возражение восточных

Сопоклонение и спрославление не приписываем как бы двум лицам, или ипостасям, или сынам, так как бы плоти было особое поклонение и Богу Слову особое; но напротив приносим одно поклонение, и прочее, как одному Сыну, и сопоклонение, как и сам он [4] говорит в первом томе. Ибо хотя Он, как Слово, всегда седит вместе с Отцем, и из Него и в Нем существует по природе, но, будучи и с плотью, слушал говорящего: «седи одесную мене, д'oндеже положу враги твоя подножие ног твоих» (Пс.109:1). Так мы говорим о поклонении ему от нас самих и от святых ангелов. Притом скажем на это, что совершенно разумно порицал он [5] желающих покланяться с плотью одному и тому же Сыну, так как слово есть нечто другое, нежели , это и сам он [6] утверждает, как выше сказано, говоря, что должно покланяться Ему с плотью , но отвергая сопоклонение плоти с божеством.

Кирилл александрийский

Защищение Кирилла

Богодухновенный Павел представляет нас весьма способными к рассуждению, говоря: «себе рассуждайте, аще есте в вере» (2 Кор.13:5). Ибо хотя ум человеческий по причине самолюбия иногда, если находится вне правого пути и имеет отступательное движение от догматов истины, некоторым образом ленится и боится убедить себя в разладе своих мыслей: однако очень удобно исправить себя внимательным исследованием трудов св. отцов, которые всеми прославляются за правоту и верность догматов; тогда он правильно определит свою веру. Все, имеющие непорочный ум, стараются следовать мнениям св. отцов: потому что и сами они, наполняя ум свой апостольским и евангельским преданием и очень легко, право и непорочно исправив дело веры священным Писанием, были светилами в мире, содержащими слово жизни, как написано (Флп.2:15–16). Итак вечной памяти отец наш и епископ Афанасий пишет о Христе Спасителе всех нас в книгах о воплощения: «исповедуем и то, что Он Сын Божий и Бог по духу, Сын человеческий по плоти; не две природы — одного Сына, одну поклоняемую, а другую непоклоняемую, но одну природу Бога Слова воплотившуюся и поклоняемую с плотью ее единым поклонением; ни двух сынов — одного Сына Божия истинного и поклоняемого, а другого от Марии человека непоклоняемого, но по благодати бывшего Сыном Божиим, как и люди»; и еще между прочим: «итак родившийся от Девы Марии, Сын Божий по естеству и Бог истинный, а не по благодати и по участью; по одной плоти из Марии человек, а по духу сам Сын Божий и Бог»; и еще: «если же кто иначе учит из божественных писаний, говоря об одном Сыне Божием и о другом (сыне) от Марии, усыновленном по благодати, как и мы, как бы было два Сына — один по естеству Сын Божий от Бога, а другой по благодати от Марии человек; или если кто говорит, что плоть нашего Господа свыше, а не от Девы Марии; или,

что божество превратилось в плоть, или изменилось, или, что божество Господа страдательно; или, что плоть нашего Господа непоклоняема, как (плоть) человека, а не (учит, что) поклоняема, как плоть Господа и Бога: такого святая и соборная Церковь анафематствует, повинуясь божественному апостолу, который говорит: «аще кто вам благовестит паче еже приясте, анафема да будет» (Гал.1:1). Хотя сей муж так мудрствует и пишет нам, но Несторий, желающий отнять славу у Христа и разверзающий на Него свои незамыкаемые уста, так опять говорит в одном месте: «исповедуем в человеке Бога, почитаем божественным соединием с Богом Словом сопоклоняемого человека». Не ясно ли называет Христа богоносным человеком, и говорит, что произошло соединение простого человека с Богом, подобно тому например, как сказано Павлом: «прилепляяйся Господеви, един дух есть» (с Господом) (1 Кор.6:17)? Однако почему же не истинно то, что Он сам есть Бог и вместе человек, а не человек какой–нибудь отдельно и особо рассматриваемый и имеющий соединение с Богом (только) по обитанию (в нем последнего)? Ибо после неизреченного соединения если кто назовет Еммануила Богом вочеловечившимся и воплотившимся, следует разуметь Слово Божие; если назовет и человеком, мы знаем, что с Ним и само Слово Отца. Итак иное (дело) говорить, что Слово Бога Отца есть един Сын с соединившеюся с Ним плотью, и иное также говорить, что в человеке есть Бог, как был например и в пророках или и в нас самих, чрез Святого Духа. Безопасно же и непогрешительно, как я думаю, можно бы сказать всякому, что воплотившемуся Слову Божию должно покланяться не без плоти Его, но с нею лучше, как одному Сыну, подобно тому например, как и душа человеческая почитается с своим телом, а обозначается состоящее из двух одним названием, как одно живое существо . Итак когда, думая говорить о Спасителе всех нас Христе, разделяешь одного на два и рассматриваешь человека отдельно и особо, потом дерзаешь говорить, что ему должно сопокланяться и называть вместе Богом, как будто Христос, Сын Божий по природе, иной от него: то кто может терпеливо сносить и пройти молчанием столь ясное злохуление на Него? Лучше должно было сказать: почитаем Слово Божие, соделавшееся человеком, которое именуют Богом и которому покланяются в человечестве, потому что Оно и по природе есть Бог и воссияло от Бога Отца. Но, говорят противники, подлинно и сам [7] допустил это, написавши в послании, что Сын с своею плотью воссел с Отцем; почему же порицает того, кто говорит, что должно сопокланяться человеку с Богом Словом и соименовать Богом? Ибо одно и тоже сказать и . Здесь обличаем их в незнании силы слов и в невникании в природу вещей. Когда речь, исследуя касательно одного лица и природы, т. е. одной ипостаси, из чего она состоит или сложена, естественно, присоединяет или : то предмет остается так, как был, т. е. один по сложению и не разлагается раздельно на два, a когда говорится или об ипостасях, прежде разделенных на две и притом так, что каждую должно разуметь отдельно и особо: в таком случае, говорим, указывается на два или даже более, а не на одно по сложению. Если бы например мы сказали, положим, что душа человека сопочитается с своим телом, когда бы т. е. кто–нибудь стал почитать одного человека, который состоит из двух, т. е. если кто говорит, что душа есть одно живое (существо) с своим телом: то конечно не разделяет одного человека на двух, но лучше оказывается знающим то, из чего он состоит или сложен естественно. Когда же я говорю, что Петр и Иоанн соназываются человеками, или еще, что с Петром и Иоанн вошел в храм: то или и уже не указывает на одно что–нибудь, потому что Петр не сложен с Иоанном и оба не входят в состав одного человека. Для чего же они извращают истину, безумно разделяя одного на двоих Христов? Если же думают, будто мы, говоря, что Сын соседит с своим телом Отцу, учили разуметь двух сынов: то пусть исследуют, не говорили ли мы, что один Сын почтен одним соседением, а не двумя, так чтоб одно и особое было приписано телу, а другое и опять особое — Слову. Но этого они не могли бы указать: ибо каким образом, или откуда? Мы утверждаем, что должно почитать одним соседением с Отцем Сына с Его плотью, одного и того же Бога и вместе человека. А говорить, что человек сопокланяется с Богом и соназывается Богом, совершенно то же, что исповедывать двух поклоняемых или даже соназываемых друг с другом. Но такая речь весьма глупая и совершенно чуждая правоты и истины мыслей. Итак анафематство составлено против тех, которые каким бы то ни было образом разделяют Еммануила на человека отдельно и на Бога Слово отдельно; потому что одного и того же проповедует нам слово богословов и непогрешительное разумение св. Писания.

Кирилл александрийский

Анафематство 9

Кто говорит, что единый Господь Иисус Христос прославлен Духом в том смысле, что пользовался чрез Него как бы чуждою силою, и от Него получил силу побеждать нечистых духов и совершать в людях божественные знамения, а не почитает собственным Его Духом, чрез которого Он совершал чудеса: да будет анафема.

Возражение восточных

Опять хорошо вывести на средину сказанное им [8] давно и напомнить ему, вероятно, забытые им свои слова; потому что не только утверждал, что Господь совершал чудеса Духом, но что и Сам, когда умер, оживотворен Духом, о чем говорит в первом томе: «итак если не претерпел смерти по плоти, как написано, то и не оживотворен Духом». Здесь должно заметить его противоречие с самим собою: в своих анафематствах он отрицает, что Господь Духом Божиим изгонял демонов и творил другие чудеса, и отвергает написанные в евангелиях слова Господа: «аще ли же Аз о Дусе Божии изгоню бесы» (Мф.12:28). Но мы исповедуем, что Господь наш Иисус Христос совершал чудеса и своею силою и действием Духа; но не потому впрочем пользовался силою св. Духа, что бы не имел своей силы. А говорить, что Дух Святый не присутствовал (при чудесах), свойственно, как я думаю, только тем, которые отвергают божественное Писание. Ибо хотя божественное Писание говорит, что Отец совершал дела чудес, о чем говорится: «Отец во Мне пребываяй, той творит дела, яже Аз творю» (Ин.14:10, 12), впрочем сам Сын совершает все дела Отца; и хотя говорится, что Дух совершает дела Сына, о чем сказано: «аще ли же Аз о Дусе Божии изгоню бесы» (Мф.12:28), но сам Господь совершает их Духом: потому что Сын не отчужден от Отца или Духа, и не разграничены и не разделимы действия Троицы, но действие, приписываемое в Писании той или другой ипостаси, есть собственное (действие всей) Троицы. Например Писание все творение иногда называет делом Сына, говоря: «Словом Господним небеса утвердишася», а иногда — Духа, присовокупляя: «и Духом уст его вся сила их» (Пс.32:6). Ибо не потому, чтобы Отец не мог сделать всего, делает и Сын, и опять не потому, чтобы Сын бессилен был для творения, присоединяется и Дух, потому что истинно сказано: «вся тем быша» (Ин.1:3); но чтобы показать нам, что Троица единосущна и равночестна и равносильна, говорится об одном я том же иногда, что сделано Отцем, иногда — Сыном, иногда — Святым Духом. Так мы думаем, что все основывается на одной божественной сущности: потому что как Слово, — существенный и ипостасный Единородный, родился от нее бесстрастно, так и Дух, от нее же исходящий, существует в собственной ипостаси, так что одна сущность выражается в трех ипостасях, и ни одна из них не может быть рассматриваема отчужденною в отношении к сущности, а может быть понимаема в одних отличительных свойствах, отделяющих их друг от друга. Итак каким образом будет отдельное действие у тех, у которых и сущность одна, и сила, и воля? Потому что у кого это обще, без сомнения и действие одно.

Кириллом александрийским

Защищение Кирилла

Неужели нужен будет мне голос свидетелей для того, чтобы показать, что противники хотят пустословить и безрассудно употребляют клевету против нас? Думаю, что это докажет и одна речь их. Ибо хотя в предложенном анафематстве мы ясно утверждали, что Дух Святый есть собственный Сыну и что чрез Него последний совершал божественные знамения: однакож часто утверждающие, что я забыл свои собственные слова, сами доходят до такой глупости и даже безумия, что думают, будто я говорю, что Иисус не чрез Духа изгонял бесов. Не явная ли это клевета? Если они не удостаивают почитать изгнание бесов одним из видов божественных знамений: пусть говорят, что хотят, пусть заводят тяжбу со мной, пусть обвиняют, что я не сказал этого ясно, умолчавши о божественных знамениях. Если же и изгнание бесов вместе с другими есть вид божественных знамений, достойный удивления: то почему незнающие умеренности в речах. как бесполезной, и избегающие говорить истину, как занятия постыдного, пустили в ход против нас суесловие и сочли неважным дело столько ненавистное у Бога и у людей? Но, кажется мне, забыли они слова Христовы: «како речеши брату твоему: брате, остави, да изму сучец из очесе твоего: и се бервно во оце твоем? Лицемере, изми первее бервно из очесе твоего: и тогда узриши изъяти сучец из очесе брата твоего» (Мф.7:4–5). Что святая Троица единосущна, равносильна и равнодейственна, мы узнали не из ваших слов, а лучше научены богодухновенным Писанием; а что предложенное анафематство никоим образом не противоречит словам правой веры, а напротив приносит пользу, это без труда можно видеть. Ибо оно разделяющим одного Господа Иисуса Христа и разлагающим Его, как уже много раз говорили мы, на человека отдельно и на Бога–Слово отдельно, так что представляются два лица и две ипостаси, отделенные друг от друга, — таким не позволяет делать это; и не дозволяет говорить, что в Иисусе Дух действовал, как в одном из обыкновенных людей, для того т. е., чтоб Он мог совершать божественные знамения; иначе Он ничем не отличался бы от святых апостолов или пророков, которые, по благодати свыше наделенные божественными дарами, справедливо могли говорить: «благодатию Божиею есмы, еже есмы» (1 Кор.15:10). Но к святым мужам, на которых нисходит раздаяние даров от Бога, очень идет такая речь; ко Христу же — никак; потому что Св. Дух собственный Его, также как и Бога Отца; и как Отец действует чрез Духа, так и Он. И хотя Он говорит иудеям: «многа добра дела явих вам от Отца моего» (Ин.10:32), и: «о себе не глаголю, Отец же во Мне пребываяй, той творит дела» (Ин.14:10); но также говорит: «аще ли Аз о Дусе Божии изгоню бесы», — приписывая действие чрез Духа Себе и Отцу по причине тождества существа. И много и обширно можно было бы говорить об этом; но желающие должны, я думаю, в свободное время распространять свою речь. Итак мы говорим, что в Еммануиле Дух действовал не как чуждою (Ему) силою, но что напротив Он божественно употреблял ее и имел собственною силу единосущного Духа. Блаженные ученики, совершая чудеса, говорили: «мужие, на ны что взираете, яко своею ли силою или благочестием сотворихом ходити» сидящего у красных врат хромого (Деян.3:12)? но у Христа Дух собственный Его. Желающим же низвращать наши слова скажем вот что: если их умам нравится разделять нераздельного и говорить, что Дух действовал в Иисусе, как в обыкновенном человеке, то и не следует много говорить с теми, которые настроены таким образом. Если же они исповедуют, что один Христос и Сын и Господь, тот же самый Бог и вместе человек: то пусть веруют с нами, что сила Св. Духа действует в Нем не как высшая Его и чуждая, но что напротив Он сам совершает божественные знамения Духом, как собственным, в котором и вся сила сотворенного (Пс.32:6). Таким образом замолчат напрасно издевающиеся над вами и изощряющие на нас зубы ненависти.

Анафематство 10

Божественное Писание говорит, что Христос был святителем и посланником нашего исповедания (Евр.3:1), что Он принес Себя за нас в воню благоухания Богу и Отцу (Еф.5. 2). Итак, если кто говорит, что святителем и посланником нашим было не само Слово Бога Отца, когда стало плотью и подобным нам человеком, а как бы другой некто, отличный от Него, человек, происшедший от жены; или кто говорит, что Он принес Себя в приношение и за самого Себя, а не за нас только одних, так как, не зная греха, Он не имел нужды в приношении (за Себя): да будет анафема.

Возражение восточных

Если Бог Слово есть архиерей, то какому своему Богу Он приносит свои службы? Но забыл он [9] слова блаженного Павла: «не имамы бо архиереа не могуща спострадати немощем нашим, но искушена по всяческим по подобию разве греха» (Евр.4:15). Кто же этот искушенный? Бог Слово или человеческое естество — семя Давидово? И еще: «никтоже сам себе приемлет честь, но званный от Бога, якоже и Аарон. Тако и Христос не себе прослави быти первосвященника» (Евр.5:4–5). Итак кто же сравнивается по достоинству священства с Аароном и, подобно ему, не от себя приемлет эту честь, но призывается Богом и восходит на степень священства? Божественное ли естество, совечное Отцу, имеющее все собственным, что имеет Отец? На какое достоинство, высшее его, оно восходит? И неужели скажем, что достойнее божественного естества то священство, на которое оно не само собою, но призванное от Бога взошло и чрез которое прославилось? Или это от семени Давидова бывшее и предопределенное (естество), которому и клялся Бог, по псалмопевцу, дать священство на веки: ибо, «клятся, — говорит, — «Господь, и не раскается: ты иерей во век, по чину Мелхиседекову» (Пс.109:4)? Неужели божество Единородного принимало от Бога клятвенные обещания, что оно получит священство на веки и чрез него прославится? И кто стерпит, чтобы мы так говорили или думали, и кто не зазрит, если будем утверждать, что Бог рукополагается в архиерея и принимает клятвенные обещания, что Он будет призван к достоинству священства, и не сам собою принимает такую честь, но призывается к ней, сравнивается с первым принявшим священство? И опять говорит, как и в другом месте: ты иереи во век по чину Мелхиседекову (там же). И кто опять сравнен по священству с Мелхиседеком? Неужели можно думать это о самом Боге, или о занятой от нас плоти, соединенной с Ним нераздельно и связанной неслиянно? И опять говорится: «иже во днех плоти своея, моления же и молитвы к могущему спасти его от смерти, с воплем крепким и со слезами» (принес и услышан быв от благоговеинства) (Евр.5:7). Неужели это Бог Слово приносил молитвы и моления и (притом) с воплем крепким и со слезами к кому–то могущему спасти Его, услышан был за благоговение и научился послушанию чрез то, что претерпел? Итак если Бог Слово архиерей, то Он же и учился и усовершился чрез то, что претерпел. Но пусть не смущается сердце ваше, слушая о пострадавшем: «аще и Сын бяше» (Евр.5:8); ибо мы не полагаем двух сынов, — одного страждущего, а другого остающегося бесстрастным. Бывший от семени Давидова не особо и не раздельно от божества назван Сыном, как и божество после соединения называется Сыном не без видимой плоти. Сыновство после соединения одно у той и другой природы, так как они нераздельны одна от другой; после соединения не было разделения; потому что соединение остается вечным. Даже в страданиях плоти божество было не отдельно, оставаясь бесстрастным, и совершало чрез плоть богоприличное. Посему исповедуем одного и того же Сына, хотя природы оставались не слитными не говорим об одном и другом, — да не будет, — но об одном и том же. Итак всякий будет исповедывать, что архиереем и апостолом нашим соделался, по божественному Писанию, Господь наш Иисус Христос, а не человек от жены, отделенный особо от Слова Бога Отца; так что естество, бывшее от семени Давидова и соединенное неслитно, несказанно и нераздельно с Словом Отца, есть архиерей, искушенный по всяческим кроме греха и от своих страданий научившийся послушанию, принесший же свою плоть (в жертву) Богу и Отцу не за себя, но за одних нас. Ибо не станем говорить неразумно, что Бог Слово есть архиерей, принесший себя Богу и Отцу; потому что Отец не есть Бог божества Единородного, но Отец.

Кирилл александрийский

Защищение Кирилла

Опять благовременно скажем нашим противникам: «доколе вы храмлете на обе плесне ваши» (3 Цар.18:21)? Вам должно иметь здравый и правый ум для надлежащего познания правоты догматов, а не храмлющий двоедушием, не зараженный великим бессилием и не могущий попасть на правый путь: ибо «муж двоедушен неустроен во всех путех своих и ничего не приимет от Бога» (Иак.1:8. 7). Это я говорю от великого удивления, что противники хотят так бесстыдно и безрассудно порицать и теперь предложенное анафематство. И нет ничего странного, что они не хотят называть апостолом и архиереем нашего исповедания Слово Бога Отца, когда Оно соделалось человеком: потому что как же не отвергнут и способов домостроительства те, которые стараются всецело низвратить рождение Его по плоти и дерзают отвергать его как неистинное, и не соглашаются называть святую Деву Богородицею? Поэтому пусть выслушают слова Исаии: «аще не уверите, ниже имате разумети» (Ис.7:9). Ибо хотя богодухновенный евангелист Иоанн прогремел для поднебесных великое и необычайное, говоря: «Слово плоть бысть» (Ин.1:14); но скрадывающие силу истины говорят, что Оно в том же смысле соделалось плотью, в каком — клятвою и грехом (Гал.3:14; 2 Кор.5:21). И хотя мы прежде говорили уже об этом достаточно для того, чтобы показать их речи лживыми и пустыми; но и в настоящее время скажем против клеветников вот что: научитесь слушать, маломыслящие, допустите основание таинства во Христе, первые начала домостроительства и самую, так сказать

исходную точку; веруйте с нами, а более священному Писанию веруйте; дайте же, дайте голос истины, исповедуя, что само единородное Слово Божие, сущее в лоне Отца, чрез которое все сотворено и в котором все, соделалось плотью, не потерпевши превращения или смешения, но будучи всегда по своей природе тем, чем было, и есть, и будет. Соделалось же плотью, принявши рождение от святой Девы, говорю по плоти, и назвалось сыном человеческим и, подобно нам, соделалось причастным крови и плоти. Кто так думает и содержит такую досточтимую и истиннейшую веру, тому все потом является доступным и ясным, и ничто — недоступным и трудным; потому что написано: «вся права разумевающим, и права обретающим разум» (Притч.8:9). Должно же, думаю, и теперь сказать причину, по которой составлено анафематство. Несторий, все ниспровергший, все смешавший вверху и внизу, сказал нечто такое о Спасителе всех нас Христе: «послан возвестить пленным отпущение, сей соделавшийся верным Богу первосвященником; ибо Он соделался, а не вечно был; он мало помалу возвышен (о еретик!) до степени первосвященника». К этому присовокупил он и многое другое, порождающее одинаковое нечестие. Итак кто бы, выслушав такие постыдные слова, захотел все сносить или избрал ненавистное Богу молчание? Христос умер за нас, презревши позор, претерпел крест и смерть по плоти: мы ли после этого не возблагодарим от сердца (хотя) словами нашего благодетеля, но будем сидеть спокойно, слыша такие гнусные хулы или даже, может быть, участвуя в вине злохуления против Него? Увы, что ты говоришь: «достиг постепенно первосвященства»?! Но Слово истощило Себя, будучи Богом; свободное по природе приняло образ раба, высшее всего сотворенного я сияющее славою божества смирило себя. Если же Оно преуспевало, то каким образом истощено или как снизошло до уничижения? Не самое ли уничижение служило Ему к чести и славе, скажет кто–нибудь? После сего какое место будет иметь истощание? Но подлинно, говорит, если само Слово Бога Отца соделалось архиереем, то кто больший Его и пред кем совершало Оно священное служение? Итак опять скажу нечто: веруй, что хотя, будучи Богом по существу и Сыном в образе Отца, Оно не считало хищением быть равным Богу, но истощило Себя, принявши образ раба. Если же соделалось человеком и приняло образ раба, то как будет почитать низким и несообразным с условиями домостроительства называться апостолом и архиереем? и не презревшее меру нашего человечества, как отвергнет человеческое? И конечно вовсе нетрудно было бы и больше сказать и гораздо длиннее сделать рассуждение об этом; но отлагая это до случая, приведу слова их самих. Они написали так: «пусть не смущается сердце ваше, слушая о пострадавшем: «аще и Сын бяше» (Евр.5:8); ибо мы не полагаем двух сынов, – одного страждущего, а другого остающегося бесстрастным. Бывший от семени Давидова не особо и не отдельно от божества назван Сыном, как и божество после соединения называется Сыном не без видимой плоти»; и еще: «посему исповедуем одного и того же Сына, хотя природы оставались неслитными; не говорим об одном и другом, — да не будет, — но об одном и том же. Итак всякий будет исповедывать, что архиереем и апостолом нашим соделался, по божественному Писанию, Господь наш Иисус Христос, а не человек от жены, отделенный особо от Слова Бога Отца». Итак, если они говорят об одном Сыне, никоим образом не разделяют на двух — одного от семени Давидова, а другого — Слово Бога Отца: то как же не делают они преступления против таинства, когда разделяют домостроительство между Богом и человеком? а не говорят напротив, что один и тот же есть Бог и человек, которому принадлежит все, и богоприличное и человеческое? Потому что, когда говорится о Нем что–нибудь самое богоприличное, мы говорим, что это совершенно верно и истинно, потому что знаем, что Он Бог; если будет сказано что–нибудь и человеческое, допустим и это, ибо исповедуем, что Оно есть Бог во плоти и крови и чрез человеческое познаем меру человечества; потому что тысячи тысяч святых ангелов служат Ему и серафимы окружают божественный престол Его. А когда Слово соделалось человеком, то назвалось и архиереем, не так, что бы большему Богу приносило службы, но так, что Себе самому и Отцу священнодействует исповедание нашей веры. Ты краснеешь, слыша, что назвалось иереем по причине человечества? После сего как ты не удивился, что не пред другим, по обычаю иереев, совершает Он дело служения, но напротив пред Собой самим и пред Отцем, как сказал я? Когда говоришь ты, что недостойно Бога совершать служение, согласен и я; но если бы Слово было одно и без плоти, ты говорил бы правду; а как Оно соделалось человеком, то смотри на Него, как на совершающего служение по причине человечества, и как на Бога, высшего твари по достоинствам, потому что соседит Богу и Отцу. Итак смотри на Него, как на священнодействующего но человечеству и как на соседящего по божеству. Ибо что говорит блаженный Павел? «Такова имамы первосвященника, иже седе одесную престола величествия на небесех» (Евр.8:1). Итак зная, что сущий Бог соделался человеком, а есть один и тот же Сын, все приписываем Ему, как одному, и не будем не знать способов домостроительства, всегда искусно и благоразумно обращая силу мыслей в послушание Ему.

Анафематство 11

Если кто не исповедует плоть Господа животворящею и собственно принадлежащею самому Слову Бога Отца, по принадлежащею как бы другому кому, отличному от Него, и соединенному с Ним по достоинству, то есть, приобретшему только божественное (в себе) обитание, а не исповедует, как мы сказали, плоть его животворящею, так как она стала собственною Слову, могущему все животворить: да будет анафема.

Возражение восточных

Хорошо исповедывать, что господственная плоть Слова чрез соединение соделалась Его собственною, но разумея однакож, что она заимствована от нас. Присовокупление же: «а не другому кому, отличному от Него», излишне, если только не отвергает, что она заимствована от нас. Ибо постоянно называть ее собственною, свойственно (только) отвергающему, что Господня плоть нашей природы. И где же прославление наше, по которому, говорит Павел, совоскресил и спосадил нас (Еф.2:6)? И плоть каждого (из нас) какому другому человеку принадлежит? Не всякий ли из нас имеет общую с каждым плоть в смысле единосущества, собственную же (в том смысле), что плоть каждого не есть (плоть) другого, а одного того, которого есть плоть? Итак что хочет он сказать словом собственная, как будто говорит что–то другое? Если он разумеет, что владычная плоть взята из нашей, разумеет же, что она, как и плоть каждого, принадлежит ему, а не другому, то не странно ли, когда говорит, что она собственная? Или, вероятно, прикровенно отвергает, что она взята от нашего естества, как яснее учит в первом своем томе: «и младенец, говорит, был не как мы, т. е. не в чистом и совершенном подобии нам, но — в человечестве чрез плоть, и божественный, так как выше нас и с неба»; и еще во втором томе так говорит: «тело было не другого кого либо подобного нам, но напротив собственное Слова Бога Отца, от нее рожденное». Кто же когда говорил, что плоть Господня была другого кого–либо из бывших от века людей, например Авелева, Ноева, или Илиина, или кого–нибудь другого из бывших от века людей? Но не только о владычной плоти утверждаем, что не была другого кого–нибудь из бывших от века людей, а собственная одного только самого Господа, неслиянно и нераздельно соединенная с Богом Словом; но что плоть каждого из нас, как сказали, никогда не есть плоть другого кого–либо, кроме того, которого есть плоть. Если таким образом исповедуют все сыны Церкви, то что хочет он сказать, постоянно называя ее собственною, как не то, вероятно, что отвергает в ней нашу природу? Как же он запрещает называть ее соединенною с Ним по достоинству и власти, когда сам говорит в первом томе: «таким образом и мы нищетою Его обогащены, так как в Нем человеческое естество возвышено в богоприличное достоинство»? Но мы скажем ему, противоречащему и самому себе: итак если природы пребывают неслитными, то остается и соединение; но мы говорим, что поклонение, и силу, и достоинство, и власть достойно приписывать Ему как одному Сыну, потому что природы остаются неслитными в соединения. Если остается что–нибудь иное, что точнее выражает соединение, то уступим и согласимся, кроме слияния природ. Но ясно, что ему ничего не остается для выражения совершенства соединения, кроме того, чтобы слить природы. А мы будем сохранять природы неслиянными и исповедуем совершеннейшее, божественное и непостижимое для нас соединение, все принося в славословие (Ему) как Богу и одному Сыну и говоря Ему слова блаженного Петра: «ты еси Христос Сын Бога живаго» (Мф.16:16).

Защищение Кирилла

Изощрялись некогда к беззаконной ненависти несчастные иудеи, уязвившие ум стрелами зависти. А как к тому и нечестивые руки поднимали на Христа Спасителя всех вас, то Он требовал от них сказать причины таких дерзостей, говоря: «многа добра дела явих вам от Отца моего: за кое их дело камение мещете на Мя» (Ин.10:32)? Но они дошли до такого безумия и вместе нечестия в мыслях, что старались возвести на Него хульные обвинения; ибо говорили: «о добре деле камение не мещем на тя, но о хуле, яко ты человек сый, твориши себе Бога» (Ин.10:33). Спаситель же сказал им: «несть ли писано в законе вашем. Аз рех, бози есте» (Пс.81:6)? «Аще оных рече богов, к нимже слово Божие бысть, и не может разоритися Писание; Егоже Отец освяти и посла в мир, вы глаголете, яко хулу глаголеши, зане рех, Сын Божий есмь» (Ин.10:34–36). Мы же, исследуя образ послания, о котором говорится здесь, от священного Писания собираем знание об нем. Итак Он сам говорит словами Исаии: «Дух Господень на мне, егоже ради помаза мя благовестити нищим, посла мя, проповедати плененным отпущение, и слепым прозрение» (Лк.4:11; см. Ис.61:1). Послан же, говорим, Сын от Отца, соделавшись человеком; и послано, как я сказал, не простое и бесплотное Слово Бога Отца, но лучше восприявшее рождение по плоти, т. е. взявшее тело от святой Девы и соединившее его с собою несказанно и неслитно, как часто говорили мы: «Бог Господь, и явися нам», по Писанию (Пс.117:27). Итак, говорам, тело соделалось собственным Слова, а не человека какого–нибудь особо и отдельно, не иного, кроме Него, разумеваемого Христа и Сына. Как тело каждого из нас называется собственным, потому что есть отдельно — его: так должно думать и об едином Христе; ибо хотя Его тело сродно нашим телам, т. е. одинакового существа, потому что родилось от Девы, но разумеется и называется, как я сказал, собственным Его. А как Слово Бога Отца есть жизнь по природе, то и тело свое соделало животворным; поэтому оно сделалось для вас животворящим благословением. Потому Христос говорил: «амин амин глаголю вам: Аз есмь хлеб животный, иже сшедый с небесе, и даяй живот миру» (Ин.6:47–48, 51, 53); и еще: «и хлеб, его же Аз дам, плоть моя есть за живот мира» (Ин.6:51); и еще: «ядый мою плоть, и пияй мою кров, во мне пребывает, и Аз в нем» (Ин.6:56). Итак смотри, как везде тело от жены называет своим, по причине совершеннейшего соединения. Между тем как таинство имеет такой смысл, Несторий в своей проповеди опять говорит: «итак слушайте, вникая в слова: «ядый», говорит, «мою плоть». Помните, что речь идет о плоти, и что не от меня прибавлено имя плоти, чтобы не показаться им неправильно изъясняющим: «ядый мою плоть, и пияй мою кровь». Ведь не сказал: ядый мое божество и пияй мое божество? «Ядый мою плоть», говорит, «и пияй мою кровь, во Мне пребывает, и Аз в нем». Помните, что это сказано о плоти. Но я никогда не толкую превратно; послушаем, что дальше: «якоже посла Мя живый Отец» (Ин.6:57). Он [10] говорит о божестве, я о человечестве. Посмотрим, кто превратно толкует: якоже посла мя живый отец. Еретик разумеет здесь божество. Но говорит ли Он, что послал Меня Бога Слово живый Отец, как они думают, и Я Бог Слово живу Отца ради»? Потом после сего: «и опять: «ядый Мя и той жив будет». Что ядим, — божество или человечество»? Но о такой нелепой и безрассудной его болтовне с нашей стороны была уже длинная речь. Что же он хочет разуметь, говоря, что послан не Бог Слово, воплотившийся и вочеловечившийся, и полагая видимое отдельно и особо, как видно из его слов, — я не буду говорить, но сам собою очевиден софизм. Ибо он разрушает образ соединения для того, чтобы тело Христово оказалось обыкновенным, а не принадлежащим Тому, кто истинно может все животворить. Без сомнения, все человеческое ничтожно для Бога Слова; но как Он благоволил ради нас восприять спасительное для мира истощание, то хотя говорится, что послан проповедовать пленным свободу и слепым прозрение, но более прославляется, как понесший промыслительное уничижение во плоти; и никто, думаю, из благомыслящих не станет отвергать, что Он ради нас смирил себя в подобии нам. Или же утверждающий, что видимый есть другой некий Сын и Христос, отличный от Бога Слова, которому одному и припишет дело посольства, не объясняет нашего таинства тела и крови , нечестиво приводя ум верующих к ложным мыслям и стараясь обнять человеческим рассуждением то, что приемлется одной неиспытующей верой. Ибо, так как природа божества не вкушается, никто не скажет поэтому, что святое тело Христа обыкновенное. Но должно знать, что и тело, как выше мы сказали, есть собственное Слова, все животворящего; а как оно есть тело жизни, то (и само) животворяще; ибо поэтому сообщает жизнь нашим смертным телам и упраздняет владычество смерти. Равным образом оживотворяет нас и Дух Христа: потому что «Дух есть, иже оживляет», по словам самого Спасителя (Ин.6:63). А чтобы не казалось, что я один называю тело Слова собственным, нет ничего трудного привести и мнения святых отцов, чтоб видели противники, как напрасно кричат против нас, повсюду следующих их словам. Итак всеславный отец наш и епископ Афанасий в слове о Троице говорит: «и доказывал, что не призрачно, но истинно имел тело; ибо прилично Господу, облекшемуся в человеческую плоть, принять ее всецело с свойственными ей страданиями, дабы, как говорим, что тело Его было собственное, так (можно было) сказать, что и самые страдания тела были только Его собственные, хотя и не касались божества Его»; и еще: «по необходимости прежде мы исследовали это, чтобы, если видим Его действующим божественным образом чрез свое тело, как орудие, или говорящим, знали бы что сущий Бог это делает». Вот что (говорит) блаженный отец наш Афанасий. Впрочем хотя тело называется собственным Слова, однакож оно от жены и сродно нашим, поскольку оно разумеется, как плоть. И хотя блаженный Павел говорит: «первый человек перстен, вторый с небесе» (1 Кор.15:47); сам же Христос говорит: «никтоже взыде на небо, токмо сшедый с небесе Сыт человеческий» (Ин.3:13): но мы утверждаем, что этими словами не выражается того, будто Слово с неба принесло тело соединенное с Ним. А как Оно, будучи само свыше и с неба, соделало собственным тело, соединенное с Ним неизреченно, непостижимо, без превращения и слияния: то в этом смысле и говорит о Себе, что Оно с неба, и тогда, когда соделалось Сыном человеческим. Итак, если право и непорочно наше слово, то желающие противоречить нам какой будут иметь предлог к возражениям против нас, когда анафематство опровергает хулы чьи бы то ни было, лжи противопоставляя истину? Думаю же, что я никоим образом не погрешил в истине, когда сказал о Христе, что Он выше нас. Ибо хотя Слово Божие и соделалось человеком, но и при этом выше не только нас одних, но и всей твари: потому что не только разумеется человеком и подобным нам, но (и при этом) есть сам Бог свыше и с неба.

Кирилл александрийский

Анафематство 12

Кто не исповедует Бога Слова пострадавшим плотью, распятым плотью, принявшим смерть плотью и наконец ставшим первородным из мертвых, так как Он есть жизнь и животворящ, как Бог: да будет анафема.

Возражение восточных

Опять напомним ему здесь его собственные слова, как он называет божественную природу совершенно бесстрастною, говоря в первом своем томе так: «итак единый достойнейший всех положил за всех душу свою; и промыслительно благоволил низвести на краткое время до смерти плоть (свою) и опять уничтожил силу смерти, как жизнь, не будучи в состоянии терпеть то, что противно Его природе». Итак скажем ему, противоречащему самому себе: как же благоволивший низвести на краткое время до смерти плоть и, как жизнь, уничтоживший силу смерти, не бывший в состоянии терпеть то, что противно Его природе, как теперь, по твоему, страдает чрез плоть? Но не страдал соединенный с плотью Бог, а плоть, соединенная с Богом Словом, по Его благоснисхождению претерпела свойственное ей; ибо если бы Он не соблаговолил, не допустил бы ни страдания, ни смерти. Если не бывает смерти, когда присутствует (еще) душа: то каким образом, когда присутствует Бог, и не просто только присутствует, но и соединен некоторым совершеннейшим и Ему одному понятным соединением, каким образом страдание и смерть возобладали Его храмом без Его благоизволения? Но не божество, соединенное се плотью, страдало, а плоть, по Его благоизволению, претерпела свойственное ей. Но что у него [11] с злым намерением положено выражение «пострадало плотью», для обольщения простодушных, ясно отсюда: кто сказал «пострадало плотью», тот не сохранил у божественной природы бесстрастия, — сказал не что иное, как то, что пострадал (Божий Сын, но только) с плотью. Если же пострадал с плотью, то исповедуется страстным: Он пострадал или как имеющий способность страдать, или вопреки природе. И если пострадал по природе, то и Отец, единосущный Сыну, будет страстным; потому что совершенно необходимо приписывать родившему все, что приписывается рожденному. Или будем исповедывать, что Он пострадал, как имеющий способность страдать, а Отец не имеет способности к страданию. Но так говоря, сойдемся с еретиками, которые утверждают, что божество единородного Сына страстно, а божество Отца неспособно к страданию, потому что, говорят, оно другой сущности. Если же скажут, что Он пострадал вопреки природе, скажем: какое же страдание сильнее божественного естества, так что подвергает страданию бесстрастное по природе вопреки природе? Но говорит: Его воля. А мы скажем: Его воля бесстрастна; мы же ищем страдания, которое переводит бесстрастное естество в состояние страдательности. Притом и божественная воля желает того, что ей прилично. А что, говорит, приличнее, как не спасти род человеческий? Но каким образом имел быть спасен род человеческий, сам переходя в бесстрастие, а божественное и бесстрастное естество вовлекая в страдание? Конечно, страстное естество, как сильнейшее, сообщило бесстрастному свою способность к страданию. И какая польза страстному, если и бесстрастное сделалось страстным? А спасение страдательного не (есть) общение с ним бесстрастного в страданиях; ибо это скорее возрастание зла, а не уничтожение, потому что от подобного другое не уничтожается, но возрастает. Итак какое спасение страдательного? Как сказали, не общение с ним бесстрастного, но возведение его к бесстрастному. Это и сделал Владыка–Христос, не сам низведенный в страдание, но все человечество чрез святую плоть поднявший на высоту, и лежавшее долу возведший на небеса, и прежде лишенное свободы удостоивший сыноположения. Кто же, без сомнения, был должником смерти от непослушания? Конечно, человеческое естество, а не божественное. Итак какую прилично было разрушить смерть от непослушания?

У Кирилла