Творящие любовь
Шрифт:
Самый последний снимок Генри застал его в момент, когда он чуть повернулся. Красивые черты лица застыли, казались почти суровыми. Бабушка смотрела на фотографию и вспоминала, какую радость видела в его глазах чуть раньше этим вечером. Душа ее разрывалась на части.
Могла ли она не сказать Генри и Анне, что они родственники? Брак между двоюродными братом и сестрой считается незаконным во многих штатах. А законно ли это в Нью-Йорке? Это легко выяснить, но Элизабет-Энн не была твердо уверена, хочется ли ей узнать правду.
А что с
Сказать или не сказать правду молодым людям — все зависит только от Элизабет-Энн. Ее мозг терзал вопрос: как поступить? Должна ли она принять Анну как невестку или как внучку. Ее желание обнять дитя Шарлотт-Энн, найти наконец хоть малую часть того, что она потеряла, все еще преобладало над прочими чувствами. Поступить так значило исполнить многие давно похороненные мечты… Но это были ее мечты, старые мечты. Во что превратит такой ее эгоизм надежды Генри и Анны на будущее?
Какова же, в конце концов, ее ответственность как главы семьи? Может ли она сделать правильный, с точки зрения морали и закона, выбор за Генри и Анну? Сказать им правду значило бы поступить «правильно», но одновременно положить конец их браку.
И счастью, обретенному ими вместе. Генри всегда был таким серьезным, его переполняла решимость сыграть свою роль в империи «Хейл», доказать всем, что он самый молодой и самый блестящий бизнесмен во всем мире. И вот теперь неожиданно он открыл для себя другую сторону жизни, узнал радость и непосредственность, познакомился с женщиной и полюбил ее.
Элизабет-Энн так давно потеряла Заккеса… Пережила эту невыносимую боль от потери Лэрри. Возможно, Хейлы уже испили предназначенную им чашу страданий до дна?
Может ли она во имя правды взять этот деликатный, изысканный цветок — любовь Генри и Анны — и погубить его признанием, что они совершили кровосмешение? Может ли она быть такой жестокой? Такой бессердечной? Такой праведной?
Неожиданно Элизабет-Энн поняла: они никогда не должны ничего узнать, никогда. Этот секрет необходимо сохранить любой ценой, его она унесет с собой в могилу. Они так любят друг друга. Это очевидно уже по тому, как они смотрят друг на друга, какими теплыми взглядами обмениваются.
Ее нерешительность и сомнения унеслись прочь.
«Оставить их в покое, — сказала она самой себе. — Дать им возможность жить».
С улыбкой облегчения она подумала, что не много найдется бабушек, способных так глубоко любить жену внука, как она.
Нет, они не должны ничего узнать. И только от нее зависит, чтобы этого не произошло.
Элизабет-Энн еще долго сидела так, потом поднялась наверх в спальню, меньше всего подозревая, что она только что заронила семя, которое разрушит счастье ее еще не родившейся правнучки.
7
Когда Генри, Анна и Элизабет-Энн вышли из холодного, темного дома на улицу,
Анна засунула руки в карманы своей шерстяной клетчатой юбки, остановилась и глубоко вздохнула. Насколько здесь все отличалось от города, насколько здесь чище и свежее! Ей с трудом верилось, что это великолепное поместье находится всего в сорока пяти минутах езды от центра Манхэттена. Здесь тишину нарушают только трели птиц и шорох листьев. В воздухе стоит сильный запах свежескошенной травы.
Обернувшись, она снова залюбовалась домом. Элегантный, в колониальном стиле, он возвышался на вершине холма над водами Гудзона.
До нее доносилось журчание голосов Генри и Элизабет-Энн, и она заторопилась вслед за ними по пологому склону холма. Когда Анна подошла к ним, они все еще были поглощены разговором.
— Я знаю, что дом большой, — сказала Элизабет-Энн. — Но тебе и нужен большой дом. В конце концов, Генри, вам с Анной надо подумать и о вашем положении в обществе.
— Но, бабушка, такого подарка к свадьбе мы меньше всего ожидали.
— Надеюсь. У меня нет привычки швыряться домами. Кроме того, я знаю, что подарок несколько запоздал. Мне потребовалось довольно много времени, чтобы найти его. Поместья, подобные этому, оказываются выставленными на продажу не каждый день.
— Оно должно стоить целое состояние.
Элизабет-Энн повернулась к внуку и засмеялась.
— Тебе оно не будет стоить ни гроша, поэтому перестань волноваться. И тебе известно, что я могу себе это позволить. Для меня это капля в море, не более того. Все, что тебе понадобится, это несколько человек, которые займутся всем этим… — Она сделала широкий жест рукой, обводя окрестности.
— Несколько человек! Нам понадобится целая армия слуг, чтобы поддерживать здесь порядок. Несколько садовников…
— Тогда ты наймешь армию, — твердо ответила Элизабет-Энн, не давая внуку возможности разубедить себя. Потом рассмеялась и дернула его за рукав с насмешливым смирением. — Не будь таким консерватором все время, Генри. Ради Бога, если бы у нас было плохо с Деньгами, я могла бы понять твои сомнения. Но это не так.
— Если мы будем благоразумными, — строго заметил он, — с деньгами ничего не случится.
— Ты говоришь, как банкир, — раздраженно заявила Элизабет-Энн. — Все-таки ты должен согласиться, что, когда мы делаем определенные капиталовложения, никому не повредит потратить на это немного денег. Недвижимость — одно из вложений. — Элизабет-Энн помолчала, потом оглянулась, проверяя, может ли Анна ее услышать, и снизила голос до шепота. — А одежда — другое. Знаешь ли, Анне пора иметь новый гардероб.
— Зачем? Она счастлива тем, что имеет. Когда ей что-нибудь нужно, она идет в магазин и покупает.