Твой дом

Кузнецова Агния Александровна

– Ну, один-то раз не беда.

– Один?! – воскликнула Стася. – В том-то и дело, что это ежедневно повторяется.

– Ну, тогда не доверяйся Ирме Сергеевне, вставай сама.

– Сама? – удивилась Стася. – Да я никогда не проснусь сама.

– Значит, заботиться о деле не умеешь, соня ты такая! – засмеялся Федя.

– Да я ничего сама не могу! Я так воспитана. И папа, и она… – Стася кивнула в сторону столовой, где была мать.

– Стася, прости меня, но мне ухо режет, когда ты говоришь о маме «она». Не «она», а мама…

Стася

покраснела, но ничего не ответила и заговорила о другом:

– Что же мы у дверей стоим, Федя? Проходи, садись.

Федя прошел в комнату вслед за Стасей.

– Знаешь, зачем я пришел к тебе? – спросил он.

– Не подозреваю даже, – ответила Стася.

– Я хотел бы помочь тебе готовиться к экзаменам по литературе и географии. У меня есть свободное время… Заодно с тобой я и сам бы кое-что повторил. На будущий год при окончании школы пригодится. Ну, как? Не обиделась на меня?

Он говорил таким тоном, словно просил ее о величайшем одолжении. Она рассмеялась радостно и звонко.

– Федя, мы с тобой будем друзьями, хорошо? – сказала она с чувством.

Он крепко пожал ее протянутую руку.

– Ну, раз так, давай не терять зря времени, – сказал Федя и вытащил из кармана брюк тетрадь, свернутую трубочкой.

Федя уже много дней обдумывал метод занятий со Стасей и теперь уверенно сел за ее письменный стол. Стася робко прилепилась на самый краешек стула и опустила глаза.

– Ты пока молчи, будто ничего не знаешь, а я буду рассказывать тебе по билетам. Хорошо?

Стася села удобнее, сложила на коленях руки. Она поняла, что такой план первого занятия Федя придумал нарочно, чтобы она не стеснялась. Они занимались до полудня, и оба остались довольны. Федя рассказывал просто, понятно. Стася внимательно слушала, кое-что записывала и хорошо запоминала.

Прощаясь с Федей, Стася сказала ему с улыбкой:

– Ты преподаешь даже лучше Агриппины Федоровны.

Федя засмеялся:

– Не зря, значит, я собираюсь в педагогический институт.

– В педагогический? – переспросила Стася. – Фи, как неинтересно!

– А ты, конечно, кинозвездой будешь? – с иронией спросил Федя.

– Да, – краснея, сказала Стася. – Я хочу на сцену. И мама с папой этого хотят.

– Это ужасно избито, – поморщился Федя. – Все девушки, у которых нет настоящих увлечений, хотят быть актрисами. А ведь для этого, так же как в работе учителя, нужен талант и чертовская работоспособность. У тебя, Стася, по-моему, нет таланта. Кроме того, мне кажется, ты неверно представляешь себе работу актера. Ты сейчас смотришь на это дело как зритель… Сцена, аплодисменты… А работа дома? У меня двоюродный брат, инженер, живет в Москве, у него жена артистка. Я был у них и знаю, как она дома работает. Сколько она читает, упражняется, когда роль получит! Ты обязательно подумай над этим, Стася!

Домой Федя шел в самом радужном настроении. Все шло так, как он наметил. Стася

с радостью согласилась заниматься с ним, и теперь он приложит все усилия для того, чтобы она не только выдержала экзамен по литературе, но и полюбила бы этот предмет. Стася сама предложила ему дружбу, и, видно, от всего сердца. Он постепенно перевоспитает ее. Он убежден, что сделает это.

Стася не подозревала, что Новиков пришел к ней не только по своему личному желанию. Он, Агриппина Федоровна, Вера и Елена Стрелова договорились между собой взять шефство над Стасей. Феде поручили помочь ей готовиться к экзаменам.

Федя быстро шагает по улице, раздумывает, и уверенность в успехе дела наполняет его душу радостью.

Глава одиннадцатая

В то же утро у Сверчковых готовились к экзаменам Вера и Елена. Они встали на рассвете и до завтрака ни на минуту не отвлекались от занятий. Обе были хорошо подготовлены, но Елена знала больше.

– Хочешь, скажу, почему я больше тебя знаю? – сказала Елена, наматывая на пальцы конец своей длинной косы.

– Потому что ты способнее меня, – ответила Вера.

– Нет, не потому, – покачала головой Елена. – Память у тебя не хуже моей. Дурочка! – вдруг дружески засмеялась она. – Да ведь я в библиотеке целый год работаю. Я же по четыре часа в день книг из рук не выпускаю и все заглядываю да заглядываю в них, запоминаю да запоминаю.

Вера держала на коленях тетрадь с вопросами. Отвечали по очереди, по очереди дополняли. Изредка Елена открывала книгу.

В восемь часов Володька забарабанил в дверь и запел:

– «Старый барабанщик, старый барабанщик крепко спал!» – – Затем он заглянул в комнату и, плутовато поводя глазами, воскликнул: – Ага, что вы тут делаете? Я маме скажу!

– Ну-ка уходи отсюда! – прикрикнула на него Вера, но Володька поспешно заявил:

– Меня мама послала. – Он сделал из ладоней рупор, приложил их ко рту, как это делали артисты, изображавшие вчера в Тюзе на «Золушке» царских скороходов, и загудел: – Кофе и мясные пирожки! Все! Три минуты на сбор!

Он выбежал из комнаты, отбарабанил по закрытой двери «Старый барабанщик, старый барабанщик крепко спал!» – и его веселый легкий топоток раздавался уже в той стороне, где был расположен кабинет отца.

Елена первый раз ночевала у Сверчковых. С матерью Веры она встречалась до этого дважды, заходя к Сверчковым, но генерала еще не видела.

Все уже сидели на своих местах, когда девочки вошли в столовую. Елена остановилась у входа и сказала:

– Доброе утро!

Вера мимолетно взглянула на нее и с удивлением отметила, что Елена смущена. Она всегда, в любом обществе, держала себя просто и уверенно, а тут вдруг растерялась.

– Доброе утро, – приветливо ответил генерал, а Оксана Тарасовна кивком указала Елене на пустой стул около Трофима Калиновича.