Твой дом

Кузнецова Агния Александровна

– Как спалось, Леночка, на новом месте? – поспешила спросить Оксана Тарасовна.

– Спасибо, очень хорошо, – ответила та. – Ой, да мне уже на работу пора бежать, – обеспокоенно сказала она, взглянув на большие стенные часы.

– Нет, нет, Леночка, вначале надо хорошенько покушать, – запротестовала Оксана Тарасовна, видя, что Лена готова встать.

– Да что ты, Лена! Сейчас только пять минут девятого, а тебе к девяти, – сказала Вера, замечая, что Елене почему-то стало не по себе.

– А вы не спешите, –

сказал генерал. – Я еду в ту же сторону и подвезу вас.

Володька и Вера с изумлением взглянули на отца.

В семье Сверчковых не было заведено по личным нуждам занимать машину.

Елена это знала.

– Спасибо, – с чувством сказала она. – Я дойду.

– Зачем идти, когда можно ехать? – улыбаясь, но настойчиво сказал генерал. И от простого внимания, которым окружили Елену в семье Сверчковых, ей стало хорошо и светло на душе.

– Да, – сказала Вера, одновременно обращаясь и к отцу и к матери. – Я совсем забыла рассказать вам одну новость.

Володька перестал есть и прислушался.

– Интересно, что это за новость? – сказал он.

– Агриппина Федоровна предложила членам литературного кружка в июле поехать в колхоз «Искра».

– С какой целью? – спросил Трофим Калинович.

– Работать и писать.

– Почему в «Искру»? Есть колхозы сильнее и ближе, да и природа там не так уж хороша… – сказал генерал.

– Так предложила Агриппина Федоровна, – ответила Вера.

– Ну, видимо, есть какие-то соображения на этот счет, – вступила в разговор Оксана Тарасовна. – У Агриппины Федоровны всегда все обдумано.

– А почему в июле, а не сразу после занятий? —поинтересовался Трофим Калинович, закуривая трубку и вставая из-за стола.

– Это, наверное, из-за меня, – отозвалась Елена. – У меня отпуск только в июле.

– А! Это хорошо, это по-товарищески! – похвалил генерал. Он задержался у стола и, показывая на часы, сказал: – Без шестнадцати минут девять. Через минуту будет машина.

– «С точностью до секунды»! – смеясь, передразнил Володька шофера дядю Сеню, отличавшегося исключительной точностью.

На улице, около дома, раздался троекратный гудок машины. Генерал посмотрел на Елену с улыбкой: вот-де какой у меня шофер! Вера, Елена и Володька бросились к окну. У крыльца стояла машина цвета беж и сияла новыми отполированными боками.

– Спасибо, – сказала Елена Оксане Тарасовне, поспешно направляясь из комнаты.

В дверях ее задержал Трофим Калинович. Он взял ее руку и сказал с теплой улыбкой:

– Вы, Лена, будьте у нас как в своем собственном доме. Я рад, что моя Вера наконец нашла себе подругу.

– Спасибо, – сказала Елена и вдруг заплакала.

Вера, Оксана Тарасовна и Володька бросились к ней. Генерал молча вывел ее в прихожую, вытер своим платком ее глаза, помог надеть пальто, а Оксана Тарасовна с крыльца крикнула ей, чтобы она обязательно приходила ночевать, прямо

из школы вместе с Верой.

Елена оглянулась. На глазах блестели слезы, но лицо уже светилось улыбкой. Машина загудела и, мягко скользнув вперед, понеслась по улице.

Вера и Володька стояли у окна и смотрели вслед машине.

– Вера, почему она заплакала? – тихо спросил Володька.

Вера задумчиво смотрела в окно и молчала.

– Мама, почему она заплакала? – сгорая от любопытства, обратился Володька к матери.

– У нее нет ни папы, ни мамы, Володенька, она сирота. Она, верно, посмотрела на всех нас и вспомнила свою семью, ей и стало больно… – В глазах Оксаны Тарасовны стояли слезы.

Володька притих и задумался.

– А что случилось с ее родными, Вера? – спросила Оксана Тарасовна.

– Девочки говорили, что отец погиб на фронте, а мать во время эвакуации. Но точно никто не знает. Она об этом не любит рассказывать, а я боюсь расспрашивать, – ответила Вера.

– А ты обязательно расспроси, не бойся.

– Хорошо, – сказала Вера.

Но натура Оксаны Тарасовны была деятельной. Она не могла ждать, пока Вера выберет удобный момент и обо всем расспросит Елену.

Оксана Тарасовна работала в гарнизонном женском совете и по опыту знала, что в подобных случаях часто нужно срочное вмешательство. Она позвонила Агриппине Федоровне и от нее узнала, что у Стреловой отец погиб на фронте, а мать во время эвакуации и девочка осталась одна.

Некоторое время она находилась в детском доме, а затем самовольно ушла и поступила на работу в детскую библиотеку.

Оксана Тарасовна на этом не успокоилась. Она пошла в городской отдел народного образования. Оказалось, что Федоров, заведующий гороно, отлично знал Елену Стрелову и неоднократно оказывал ей денежную помощь.

Дома Оксана Тарасовна еще позвонила в библиотеку.

Заведующая ей ответила, что девочку стараются работой не загружать, весь коллектив библиотеки относится к ней с большим вниманием и заботой.

Все это не успокоило Оксану Тарасовну. Сердцем матери она понимала, что ни забота школы и гороно, ни внимание коллектива библиотеки – ничто не заменит Елене семью… Внезапное желание родилось в мыслях Оксаны Тарасовны – взять Елену к себе. Но пока она не сказала об этом ни Вере, ни Трофиму Калиновичу.

Глава двенадцатая

Стася пришла к Феде немного раньше, чем обещала. Двери были не заперты, и она вошла, никем не замеченная. Она спросила: «Можно?» – но никто не отозвался, хотя из комнаты доносились голоса. Тогда Стася разделась, повесила на гвоздь пальто, уселась на табуретку и с трудом принялась стягивать с ног резиновые сапожки.

Из комнаты доносился разговор Феди с матерью. Стася старалась раздеваться как можно медленнее и тише, чтобы дольше и лучше слышать его.