Твой дядя Миша
Шрифт:
Аманда. Думаешь, когда они победят, тебя расстреляют?
Гамильтон(отрицательно качает головой). Нет, Аманда! Они уже никогда не победят! Они могут расстрелять нас. Могут всех нас перебить… только они никогда не победят! Куба для них пропала навсегда! Все, что они теряют, им больше не вернуть! И чем больше теряют, тем они злее… тем страшнее…
Толстяк. Они потеряли половину Европы… Не понимаю, о чем они думают?.. Они потеряли Азию!
Толстуха(сердясь,
Гамильтон. И вот теперь они злятся, что потеряли Кубу. Фидель Кастро подложил им свинью!.. (Устало опускает голову на стойку, будто собирается спать.)
Марсело. Мистер Гамильтон, они скоро потеряют Мексику, Бразилию… Всю Латинскую Америку потеряют…
Тереза(прислушивается, вдруг кричит). Тише!
Все, кроме Гамильтона, прислушиваются. Глухо слышится перестрелка.
Родригес. Это там они… слева… столкнулись с группой Хиральдо…
Эдуарте. Хиральдо негде укрыться…
Родригес. Пробились бы к нам… Мы здесь как в крепости!
Стрельба усиливается.
Тереза(Гамильтону). Неужели вам нечего мне сказать, сеньор Гамильтон?..
Аманда. Он спит… Не надо его будить…
Толстуха. Как только люди могут?.. (Мужу.) Видишь, спит… в этом аду!
Толстяк. Ему все равно: что ад, что рай… Он привык!
Гамильтон(медленно подымает голову, долго, в упор смотрит на толстяка). А вам, сеньор, разве трудно привыкнуть быть человеком?..
Толстяк. Я вас не понимаю…
Гамильтон. К сожалению, ничем вам помочь не могу!
Марсело(берет у Гамильтона кольт Хосе; толстяку). Вот вам оружие, сеньор!
Толстяк(отпрянув от пистолета, как от ядовитой змеи). Нет-нет! Я не умею стрелять!
Гамильтон. У нас, как в ноевом ковчеге, — есть чистые и нечистые…
Толстяк(с надеждой). Но ковчег-то остался целым, сеньор Гамильтон!
Гамильтон. Наш ковчег тоже не погибнет, сеньор. И в мире снова останутся чистые и нечистые… Но чистых будет больше! Уверяю вас!
Марсело. Этот старый чудак Ной допустил большую ошибку: не надо
Гамильтон. Настанет время, Марсело, когда на свете будут только чистые… И не будет нужды в новом всемирном потопе…
Толстяк. Не только боги — сейчас и люди научились делать всемирный потоп, сеньор Гамильтон.
Гамильтон. Это и страшно… Иные люди страшнее, чем боги… те хоть отбирали от каждой твари по паре… и дали старику Ною возможность построить ковчег…
Родригес. Разве люди, которые сейчас грозят уничтожить мир, думают о ковчеге? Черта с два!
Тереза. Сеньор Гамильтон! Я не спрашиваю вас о Хосе, но… скажите хоть что-нибудь…
Гамильтон(закрывая от усталости глаза). Я нашел кольт у лестницы… совсем недалеко… (Съежился, как от сильной боли.)
Аманда. Что с тобой?
Гамильтон(шепчет). Ничего… ничего… (Медленно опускает голову на стойку.)
Тереза. Он покупал кольт и говорил, что лучшего, наверно, нет во всем мире! Он одолжил у Родригеса десять песо…
Родригес(чувствуется, что говорит неправду). Он мне вернул их…
Толстяк. Интересно, что сейчас думают о нас в Гаване?
Родригес. Может быть, им интересно узнать, что мы думаем о них?.. Я видел сегодня под утро далекое зарево… пылал весь горизонт… Может быть, это Гавана?
Аманда. Гавану отсюда не увидишь!
Эдуарте. Должно быть, горели плантации… или сахарный завод… Они все время бомбили…
Марсело(подсев к Антонио.) Может, ты как-нибудь починишь эту машинку. Помоги ему, Виолета!
Виолета(повернувшись ко всем спиной, плачет, приглушенным голосом). Я не знаю, как чинить приемник… Пусть Антонио…
Тереза(к Антонио). Ну, как? Не болит?
Антонио. Я даже забыл о ране…
Аманда(ласково). Ох ты, мой герой!
Тереза. Да… герой! Мой герой! (Больше не может сдерживать себя; выпрямившись, деловым шагом, но заметно шатаясь, идет к выходу. Дойдя до середины лестницы, останавливается, кричит.) Сынок!.. (И рванулась в выходу.)
Марсело(преграждает ей дорогу). Обратно, Тереза!
Тереза. Марсело! Пусти меня!