Ты будешь счастлива, Оксана…
Шрифт:
Прости их, Господи, и упокой их души!
Мне грех сейчас жаловаться на жизнь, всё это в прошлом. Но я вздрагиваю от очередного кошмарного сна, рядом посапывает, как ребёнок, моя вторая жена.
– Спи, любимая! Не для тебя эти кошмары.
Милой, любимой и родной
Я хожу в очередной раз по рынку, чтоб достать тебе заветный букет ярких хризантем.
– Нет, хризантем, пожалуй, не надо… Вон те, пожалуйста, розовые розы! – говорю я молоденькой, темноволосой продавщице,
Набираю большой букет, прошу девушку подобрать упаковку и связать алой ленточкой с красивыми блёстками. Вот это настоящий сюрприз моей любимой! Вот милая обрадуется! С ума сойдёт от счастья!
Я захожу в отдел ВИННЫЙ МИР и беру несколько бутылок ЦИМЛЯНСКОГО. А теперь моей возлюбленной сладенького! В кондитерских лавках полно народу. И немудрено. Многие, несмотря на нехватку денег, хотят потешить себя и своих чад хоть самыми дешёвыми карамельками и печеньем. Я покупаю бисквитно-сливочный торт, шоколадные конфеты подороже и круглое творожное печенье.
– Ишь, затарился! – зло шипит полунищая старуха с противной физиономией и костлявым подбородком.
– Денег, что ли, много? – вторит ей, ухмыляясь, конопатый мужик, лет на двадцать постарше меня.
Я окидываю их презрительным взглядом и ухожу от греха подальше. Завидно им. Старуха всю жизнь над копейкой трясётся. А мужик пропился весь до нитки, ему уже давно никто не даёт в долг, знают, что не отдаст. Ворует, гад, по ночам, ментов на него нет. И как жена такого терпит? Если она ещё у него есть…
Долго размышлять мне не приходится, надо ещё захватить мне сервелатика и хорошего свежего сыра для нарезки. Эх, гулять так гулять!
Порядок! В одной руке – большой букет красивых цветов, в другой – сумка с продуктами, – праздник заказан!
Можно бы сводить любимую в какой-нибудь недорогой ресторан, но лучше всё-таки дома, в спокойной интимной обстановке.
Мимо проходят девушки, весело смеются. Я опять повеселел, стараясь забыть неприятный, завистливый базар никчёмных и примитивных людей. В конце концов, дома ждёт виновница торжества, и я просто обязан порадовать ей душу! Ах, моя милая, дорогая, единственная! Была бы такая возможность, и я подкинул бы тебя на седьмое небо! С этими фантастическими мыслями я поворачиваю к остановке. А вот и мой рогатый 2 !
2
Рогатый (просторечье) – троллейбус.
Войдя в салон, не спеша показываю проездной билет кондукторше и присаживаюсь на дальнее место. Не люблю сидеть на передних. Слышать бабские укоры о неуступчивости мест и т.д. и т.п. Пусть им пионеры уступают! А я буду эгоистом.
Войдя в подъезд, не спеша поднимаюсь на второй этаж, открываю дверь тамбура, затем дверь своей квартиры.
Милая спит как ребёнок, подложив под голову руку.
Я смотрю на неё искренним, добродушным взглядом.
Любимая просыпается и вскакивает от радости, увидев огромный букет пылающих роз.
Открыв дверь в ванную комнату,
Из ванны так же на руках уношу роднулю на кровать, затем начинаю хлопотать на кухне.
Сыр и колбаска аккуратно порезаны, торт и конфеты разложены в специальной посуде. Погружаю всё на сервировочный столик на колёсиках, пузырёк ЦИМЛЯНСКОГО ставлю в центр. Всё это подвожу к кровати любимой.
– Мой пушистик, мой сладкий! Иди ко мне, – восторженно зазывает она меня, протягивая руки, затем обвивает ими мою шею и притягивает к себе. Наши губы сливаются в долгом блаженствующем поцелуе, сладком-пресладком, словно вересковый мёд. В порыве страсти мы забываем про праздничный ужин, я снимаю одежду. Наши тела погружаются в пучины интимного рая. Ласки и поцелуи – до бесконечности.
Мы будем с тобой навечно, любимая! Вместе, навсегда, с тобой вдвоём!..
Заберите Васю!
Менты приехали за Васькой посреди ночи, их вызвала по телефону умудрившаяся выскочить на улицу тёща. Только недавно внагляк осмелевший дебошир похвалялся, что сейчас «зарубит топором всех – и жену, и детей, и тёщу, и весь наряд милиции, пусть попробуют только сунуться». Избитые в кровь молодая жена Райка Костомарова и двое детей Ванька с Анькой трясясь, жались в угол. Девятилетняя Аня плакала навзрыд, подвыпивший папаша рассёк губу, разорвал платье. Ещё меньше повезло Раисе: всё лицо было разбито ударами кулаков, под глазами выступили синяки, из носа текла кровь. У двенадцатилетнего Ивана была вывихнута рука и выбиты два зуба. Мальчик громко стонал от невыносимой боли.
Костомаров стоял и нагло улыбался, пребывая в пьяной эйфории.
– Ребята! А давайте выпьем! – Василий потянулся к полуразваленному столу за очередной бутылкой водки.
– Отставить! Стоять на месте! Руки за голову! – скомандовал сержант.
– А не пошёл бы ты на хуй! – гаркнул вконец оборзевший Костомаров и замахнулся на мента подвернувшимся под руку табуретом.
Накачанный и физически крепкий сержант милиции, ловко увернувшись от удара, свалил Ваську с ног и дал ему под рёбра. Дебошир охнул, согнулся пополам и, обессиленный, распластался на полу.
– Не трогайте батю! – вдруг вмешался мальчишка – бабушкины нравоучения любить своих родителей, какие они есть, не прошли даром.
Но менты Ваньку не слушали. Ловко скрутив Костомарова-старшего и защёлкнув ему на запястьях наручники, вывели пьянчугу из дома. Затем усадили в милицейский ГАЗик и увели в «обезьянник».
Раиса молча оделась и вышла следом за матерью. Садист сегодня вдоволь покуражился: жестоко изнасиловал жену, а потом избил её и детей. Пытавшуюся заступиться тёщу отшвырнул в угол, та поднялась и, с трудом дотянувшись до входной двери, выползла на улицу. На счастье, телефонный автомат находился поблизости. Пожилая женщина набрала номер милиции.